Морская стрелка - Сергей Зверев

Полчаса назад, когда только-только зарезали свинью, Черная Молния забрала свой почетный кусок мяса, вырезанный кружком вокруг хвоста. Она до сих пор не могла доесть его и мучилась, отдавая дань традиции и пытаясь справиться с жестким мясом матерого кабана.

На склоне горы показался небольшой отряд охотников. Длинное Копье и Красный Орел шли впереди всех. Чуть отставая, за ними шагали Ир Нам Гунь и его жена с трехлетним сыном. Командира иранской субмарины Хасана Рухани несли на носилках два крепких папуаса. Длинное Копье крикнул приветствие и помахал предводительнице рукой.

Северных корейцев разместили на небольшой площадке у огня. Иранца же положили на циновку в одной из хижин. Чтобы тот пришел в себя, его тут же начали отпаивать лечебными настоями, заваренными на лечебных травах и растениях.

В знак приветствия, потрясая копьями и топорами, несколько папуасов-воинов четырежды обежали вокруг корейцев, доставленных в деревню. А затем остановились невдалеке, тяжело дыша, разглядывая их. Они внимательно оглядывали измученные лица, но не останавливались подолгу взглядом ни на чем и широко раздутыми ноздрями принюхивались.

Черная Молния взошла по невысокой лестнице, уселась на бамбуковый трон и вскинула руку. Все вокруг смолкли, ожидая, что же скажет предводительница племени.

— Сегодня в нашей деревне гости. Прошу вас относиться к ним с должным вниманием и заботой, — проговорила она на родном ток-писине.

Папуасы дружно закивали, зашушукались, показывая пальцами на Ир Нам Гуня и его семью. Черная Молния взмахом руки вновь восстановила тишину и, посмотрев на корейцев, спросила:

— Вы разговариваете по-английски? — ее слова прозвучали с сильным акцентом.

От удивления Ир Нам Гунь потерял дар речи. Он не мог поверить собственным ушам. Ведь в его представлении папуасы и аборигены были «народом» диким и темным.

— Да, — немного растерянно ответил Ир Нам Гунь.

— Вижу, вас удивило, что я говорю по-английски, — Черная Молния звонко засмеялась, но тотчас же сделала лицо серьезным, — вы откуда?

Свыкшись с мыслью, что папуасская женщина прекрасно владеет английским, Ир Нам Гунь рассказал ей, откуда он сам, что его судно делало вблизи берегов Папуа — Новой Гвинеи и чем занимались члены его команды.

Естественно, его рассказ был полностью выдуманным. Так, он сам превратился в китайского ученого-любителя, занимающегося исследованием коралловых рифов, а иранец стал журналистом из Египта, готовящим для научно-популярного журнала материал по его исследованиям.

— Интересно… — выслушав референта, хмыкнула себе под нос предводительница, — но зачем вы брали с собой в дорогу жену и ребенка и почему они оказались в контейнере? У вас в Китае так принято? — сыпала вопросами соскучившаяся по английской речи Черная Молния.

— Просто я их очень люблю, вот и таскаю везде с собой, — он приобнял жену с ребенком, — а в контейнере я запер их затем, чтобы они не пострадали при кораблекрушении.

— Ваши боги оберегали вас, раз уж вам удалось выжить в этом аду. По радио передают, что погибли десятки тысяч людей. Столько же числятся пропавшими без вести. Спасатели и военные не в силах помочь всем. Поэтому я отправляю своих людей на поиски выживших, которым необходима медицинская помощь. Вам крупно повезло, что на вас наткнулись мои воины. А вот если бы вас обнаружили не мы, а «охотники за черепами»… — последние два слова Черная Молния произнесла с недовольством и презрением.

— «Охотники за черепами»? — переспросил Ир Нам Гунь.

— Есть соседнее враждебное нам племя. Мы их зовем «охотниками за черепами». У нас никогда не убивали преступников. Мы просто изгоняли их из племени. Обычно преступники потом погибали в джунглях. Но однажды несколько изгнанных из разных племен мужчин объединились, сумели выжить, украли себе жен… Так и появилось племя «охотников за черепами». У них во всем главные — мужчины. Женщин они не считают людьми. Они с незапамятных времен враждуют абсолютно со всеми соседями и до недавнего времени приносили в жертву пленников…

Предводительница племени видела, как меняется в лице референт, начинает оглядываться на папуасов. Поэтому сразу же решила его успокоить:

— …но нас вы можете не бояться. Мы не людоеды и не бандиты. А вот «охотники за черепами» не чтят традиций, кроме человеконенавистнических. — Черная Молния поднялась с трона. — Извините, что заставила вас выслушивать все это. Но, сами понимаете, в наши края гости наведываются нечасто. Сейчас вас накормят и уложат спать, а завтра утром я свяжусь с чиновниками из правительства и попрошу их сообщить китайскому посольству, что троим гражданам КНР удалось спастись. Но с вашим другом будет посложнее. Он еще не пришел в себя и вряд ли выздоровеет к завтрашнему утру.

— В китайское не надо, — отрицательно покачал головой Ир Нам Гунь, — лучше во французское.

— Почему? — удивилась предводительница племени. — Вы же граждане Китая и можете рассчитывать на помощь своего государства.

— Сначала мне надо сообщить моим эмигрировавшим в Париж родственникам, что я и моя семья живы. Представьте себе, как они сейчас переживают. Они смогут помочь нам деньгами. А в китайское можно и потом. Я давно не был на Родине.

— Как хотите, — безразлично пожала плечами Черная Молния.

Ир Нам Гуня вместе с семьей поселили в небольшой хижине. Она находилась по соседству с хижиной, в которой папуасы разместили «стража исламской революции» — иранца Хасана Рухани.

Две папуаски принесли еду, воду и детские игрушки, вырезанные из костей животных и дерева. Референт съел лишь один банан, а больше в горло ему не полезло.

— Что с тобой такое? — недоуменно спросила жена. — Разве ты не голоден?

— Извини, дорогая, мне нужно подумать. Поешьте без меня.

Референт вышел на улицу. Он долго смотрел в вечернее небо, прислушивался к шуму ветра, вдыхал влажный воздух. Находясь в папуасской деревне, среди чужих и незнакомых ему людей, референт вдруг почувствовал себя свободным. В Северной Корее испытывать подобное ему еще никогда не доводилось. Постоянный страх перед коммунистическим режимом не давал этого сделать. Он много лет мечтал вывезти свою семью из Северной Кореи, навсегда забыть, вычеркнуть из своей жизни такие слова, как «ЦК Трудовой партии», «вождь», «любимый руководитель»…

Для этого Ир Нам Гунь и использовал переговоры с иранской стороной по вопросу ядерной программы. Приложил все силы, чтобы его включили в проект. Он заранее знал, что руководство КНДР одобрит эту идею, клюнет на нее, как рыбка на наживу. Как он и рассчитывал, его приставили сопровождать груз, предназначенный для иранцев. Самым сложным было тайно поместить жену и ребенка в специально изготовленный по официальному заказу Ир Нам Гуня контейнер. Но режим секретности превратил референта в глазах рабочих и инженеров во всесильного представителя ЦК. Удалось сделать и это на первый взгляд невозможное… Затем, вновь использовав свои чрезвычайные полномочия, он надеялся повернуть судно на обратном пути к Филиппинам, зайти в порт Манилу, где и сбежать вместе со своей семьей с борта «Слава героям». Но все карты спутало цунами. Хотя главной цели он все-таки достиг — оказался с женой и ребенком на свободе. Выдав Франции или другой европейской стране государственные секреты Северной Кореи, Ир Нам Гунь мог зажить новой жизнью: получить паспорт, большие деньги, купить дом и жить, не оглядываясь на прошлое.

Глава 21

Малый зал для совещаний в ЦК Трудовой партии Северной Кореи в этот день вместил немногих. Только тех, кто был посвящен в корейско-иранский проект обмена. Во главе овального стола сидел хмурый, поникший Ким Пак. Вид у него был такой, будто умер кто-то из близких родственников. Не менее понурыми были и высокие чины, созванные сюда сразу после того, как связь с научно-исследовательским судном «Слава героям» была потеряна.

— …понятно и то, что груз не успели передать иранцам, — загробным голосом завершил свое сообщение пожилой адмирал.

— В общем, ничего утешительного, — подвел черту под выступлениями начальник отдела ЦК Трудовой партии КНДР.

— Разрешите слово, уважаемый товарищ Ким Пак, — поднял с места руку лощеный мужчина средних лет.

Ким Пак сразу признал в нем того самого спецслужбиста, который на днях заходил к нему в кабинет.

— Прошу, — невесело отозвался он.

Спецслужбист выпрямился в кресле, открыл папку:

— Я уже ранее сообщал уважаемому товарищу Ким Паку, что жена и сын референта Ир Нам Гуня бесследно исчезли. Так вот, сейчас все его родственники арестованы и допрашиваются. Думаю, результат получим в ближайшее время. Что же касается самого корабля, то на нем находился наш информатор. Никто о нем, кроме меня, не знал, — с недобрым прищуром сообщил спецслужбист, — так вот. Незадолго до потери связи с судном он успел передать о странном приказе референта. Тот собирался зайти в Манилу, мотивируя это тем, что нужно дозаправиться и пополнить запасы пресной воды. И это при том, что на корабле всего этого хватало…