Осколки. Книга 3 - Тали Крылова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Тебе стоит быть помягче с Ингой, — девушка крепко спала, в комнате стояла тишина и полная темнота. Но они прекрасно видели в темноте.
— Мне это не нужно, — коротко заметил Дариус.
— Ты и вправду говоришь, как Анна, — усмехнулся Альваро.
Разговор прекратился так и не начавшись. Темные ждали рассвета. Инга спала беспокойно. То всхлипывая, то вздрагивая. Ей явно снилось что-то плохое.
— Мне это не нужно, — Альваро не мог больше терпеть душе разрывающий тихий плачь Инги, он аккуратно потряс девушку за плечо. Она спала крепко, чужие воспоминания не отпускали ее. — Инга, просыпайся…
Наконец-то девушка открыла красные, опухшие глаза. На лице появилась выражение удивления и узнания, она отчаянно рванула в сторону от Альваро, вскакивая с кровати и замирая посреди комнаты, испуганно сжимаясь и глядя на свои руки в кандалах.
— Нет, нет, — по щекам снова потекли слезы, — это не правда, не правда, — ее руки тряслись, она медленно потянулась к шее и ощупала плотное, тяжелое ожерелье-ошейник. Замерев, она упала на колени и стены сотряс громкий, отчаянный крик, ломая ногти, она пыталась содрать с себя ошейник, разрывая кожу на шее. Кровь стекала по ее шее. Дариус застыл. Он видел, трогал каждый шрам на шее Анны. И теперь своими глазами видел, как Анна разрывает себе шею ногтями, постоянно бормоча под нос. — Ненавижу, ненавижу… Это моя вина, я виновата….
Альваро кинулся к девушке, схватив за руки и не позволяя вредить себе. Она подняла растерянный взгляд на него, и ее глаза застыли на нем.
— Убийца, палач… ненавижу тебя, — потерянный голос наполнялся яростью и ненавистью, — ненавижу! — Железные кандалы начали раскаляться, кончики пальцев покраснели, готовые призвать пламя.
— Анна! — Санитас не успел полностью соткаться из тумана как оттолкнул Альваро, всматриваясь в глаза свое госпожи, — Аннет! — девушка замерла после этого имени и пламя утихло, слезы застыли в ее глазах.
— Это ведь сон? Скажи, что это сон! Это же сон?!
— Нет, Аннет, — безразличный голос демона звучал глухо. Девушка застыла, ненависть исчезла, сменившись отчаянием, она до крови прикусила губу, закрывая лицо руками и тихо завывая от отчаяния.
— Это все не сон, но и ты не она.
— Что? — сквозь боль появилась растерянность. — Кто я?
— Тебя зовут Инга. Надо вылечить тебя.
Они молчаливой и шокированной процессией оказались в лаборатории. Демон сам занимался лечением Инги. Он приближения Альваро она вздрогнула, а на Дариуса бросала растерянные взгляды, словно не могла чего-то никак понять. Темные молчали и не приближались к ней.
— Почему она еще жива? — Инга прижала руки к груди, все еще испытывая чужую тоску и отчаяние.
— Анна сильная. — Санитас уже остановил кровь и аккуратно зашивал слишком крупные раны.
— Я это забуду?
— Как и любые воспоминания они со временем потускнею и сотрутся.
— А у нее?
— Никогда. Это ее воспоминания. Фениксы всегда помнят. Умирая в огне, они должны все помнить. Хранить мудрость тысячи жизней и столько смертей. Возрождаясь, они со временем возвращают и воспоминания, которые возвращаются к ним постепенно с самой первой жизни и смерти. Печати позволяют приглушить воспоминания, затуманить их реальность. Но на тебе нет печатей. Они были на Анне, но уже с прошлой жизни их было недостаточно, и мы не успели наложить еще одну.
— Что с ней произошло? — Альваро сделал шаг, но Инга опять дернулась и виновато отвела глаза, спрятав их под поседевшей челкой. После произошедшего ее волосы проредила белоснежная седина.
— Анна, — заговорила Инга быстро, она не желала снова воскрешать в себе те воспоминания, — потеряла мужа и сына. Их убил Альваро.
— Что?! — одновременно воскликнули темные. Санитас вздохнул, позволив недовольству появиться во взгляде.
— Анна не одобрит моих действий. Но я не вижу другого выхода, как рассказать вам эту ее жизнь. — Санитас продолжал аккуратно обрабатывать раны. Анна часто приходила к нему раненая, предпочитая умирать рядом с ним. Санитас начал свой рассказ:
«Род моего господина был крупный и влиятельным. Глава рода, дед моего господина, желал счастья внуку, что жаждал не величия Рода, а лишь посвятить свою жизнь служению науки. Глава Рода создал мой артефакт и пленив меня, демона Санитаса, запечатал в новой книге Рода и даровал своему внуку. Чтобы он мог спокойно заниматься изучением, ему также отошло и небольшое владение, вполне достаточное для безбедного существования.
Это все было еще до вражды между фениксами и темными. Тогда еще сохранялись договорные отношения между народами тьмы и огня. И огонь с радостью отдавался в руки тьмы за золото и прочие блага. Для связи между темными и фениксами существовало множество ограничений, одним из них была необходимость менять феникса после двух месяцев отношений. Во избежание зависимости. Фениксы расхаживали по темным владениям свободно, с радостью становясь любовниками. Иметь феникса было элементом статуса темного. Помимо физического удовольствия от близости, фениксы прекрасно стабилизировали силу темных. Обрядов посвящения тогда еще не было, как раз один из фениксов с темным родом работали над ним.
Но мы отвлеклись. Возвращаемся к Аннет. Тогда ее звали именно так. Мой господин для своих опытов приобретал смертных. В те дикие время счет простым смертным никто не вел, но убивать на своей территории господин не желал. Он выкупал людей из лечебниц, в том числе и для душевнобольных. В тот вечер он привел ее. Бледную, дерганную женщины, с мечущими глазами.
Она выжила при пожаре, что унес жизнь ее мужа и всей его семьи. Дальние родственники отправили ее в лечебницу. Значительное наследство принадлежало ей, но без мужа она не могла им распоряжаться.
Она была ценностью для моего господина. Она феникс. Брошенная полукровка.
Она никогда не рассказывала сколько жизней у нее было до нашей встречи. Сколько раз она умирала. Одна.
Тогда она даже не знала кем является. Полукровок фениксы не бросают. Ведь если полукровка не знает и не осознает свою сущность, то что произойдет при перерождении? Когда воспоминания других жизней будут захлестывать ее? Аннет не знала, кто она. Ее сила была не значительной. Но кровь феникса была великой ценностью.
Мой господин в тот же день, стоило ее заметить в лечебнице для душевно больных, сделал ее своей женой. И вписал своей кровью ее имя в свой Род, заставив меня подчиняться ей на равных. Он не желал, чтобы
