Тэмуджин. Книга 2 - Алексей Гатапов

– Да, верно говоришь, – согласно покачал головой Даритай. – Ехэ Цэрэн в этом деле нигде не растеряется. Глядишь, освоится среди предков, пройдет каких-нибудь несколько лет и он окажется среди самых богатых…

– Правда, человека с такими замашками могут и в нижний мир отправить, в ханство Эрлика…

– А он и там не оплошает. Эрлик-хан часто воюет, а ведь где война, там таким людям как Ехэ Цэрэн, одно сплошное счастье: прибыль так и летит в руки.

– Ну, тогда за него и горевать нечего, – Бури Бухэ поднял свою чашу и вдруг всхлипнул, улыбнувшись сквозь пьяные слезы. – Выпьем за обоих братьев, пусть на том свете они получше обживаются, а потом и нас встретят…

– Да, выпьем… – вздохнул Даритай, задумавшись о чем-то своем. – Что-то все меньше остается киятов на этой земле… А знаешь, что мне говорил Хутугта в последние дни?

– Ну, и что же? – выпив, Бури Бухэ выбрал из остывшей кучи в корытце баранье ребро, впился зубами в жирное мясо.

– Он сказал мне, что мы должны выбрать главным нойоном между собой Тэмуджина.

Бури Бухэ с трудом, давясь, проглотил кусок неразжеванного мяса, положил ребро обратно и зло уставился на него.

– А когда этот Тэмуджин научился сопли вытирать? Он что, этот Хутугта, перед смертью совсем из ума выжил?

– Вот и я так же подумал, – обрадованно закивал Даритай. – В последнее время я что-то совсем перестал понимать брата Хутугту.

– Что-то уж слишком поглупели наши братья под конец, – зло пробурчал Бури Бухэ, снова берясь за мясо. – И Ехэ Цэрэн перед смертью натворил такого, что теперь я уж и не знаю, как все это расхлебывать.

– Одни мы остались.

– Надо нам теперь друг за друга держаться, слышишь?

– Да, а то мы поодиночке пропадем…

– Мы с тобой теперь одни остались над молодыми киятами, – важно озираясь, будто его могли видеть другие, заговорил Бури Бухэ. – Был Тодоен, были Есугей, Хутугта… ушли они все и вот теперь мы с тобой тут, на земле, остались самые старшие. Детей Хутулы можно не считать, они предались тайчиутам.

– За нашими спинами молодые кияты, – гордо вторил ему Даритай. – И мы должны повести их вперед, уму-разуму научить.

– Правильно!.. Вот за это давай мы с тобой и выпьем!

– Да, выпьем за это…

XXII

Месяц улари[11] в верховья Онона явился неприветливо, с самого начала показав свою скупость на солнечное тепло. Небо часто заволакивалось серой сумрачной завесой, грозило приметами скорых холодов.

На шестой день новой луны над хребтами рядом со стойбищем вновь собрались тучи, и вместо обычного дождя с них высыпал снег, на несколько дней убелив вершинные склоны. После этого в один день пожелтели березы, исчезли комары и мелкие мухи, и как всегда первыми из птиц бросили эти места неверные ласточки. Тайга притихла в ожидании суровой поры. По утрам выпадал иней на пожухлой траве и облинявших деревьях, днем под редкими тепловатыми лучами солнца сохранялась сырость, прело в лесу и в терпком прозрачном воздухе далеко разносились от стойбища редкие голоса и коровье мычание, да шумнее казался однообразный плеск воды на близких перекатах Онона.

Тэмуджин жил все это время в глубоком раздумье, тяжело борясь с обложившими его неразрешимыми вопросами. После того, как их стойбище посетили дядья со своими нукерами, стало ясно, что отныне с их укрытия в этой горной долине разом спала пелена тайны, что скоро всем станет известно место их нахождения: дойдет и до Таргудая и до степных разбойников, падких на легкую добычу. Давило на сердце Тэмуджина и то глухое непонимание к нему со стороны домочадцев, которое проявилось сразу же после его отказа принять помощь от своих дядей. Даже мать Оэлун, как было видно, хотя и жалела его, сочувствовала его положению, душой же своей женской не принимала его поступка, и то укоризненным взглядом, то холодным тоном голоса пеняла на него за излишнюю гордость. Среди всего этого темного клубка, вставшего перед Тэмуджином, и который он не знал как расплести, острее и ближе всех вставал вопрос о Бэктэре и Сочигэл. О них он и думал все последние дни.

В прошлый раз в перепалке с Сочигэл он в горячке спора неосознанно высказал то, о чем он позже стал все больше задумываться и принимал теперь как один из лучших выходов из сложившегося положения: отделить Сочигэл с ее сыновьями от семьи и отправить к какому-нибудь из дядей, к Бури Бухэ с Ехэ Цэрэном или к Даритаю. Такой исход разом отдалил бы от него непримиримого и с каждым днем все более разнузданного Бэктэра, и в будущем тот не смог бы требовать от него слишком большой доли от отцовского наследства. Здесь же от Бэктэра не было никакого прока, а в последнее время он будто помутился рассудком: только и делал, что наводил на жизнь в их стойбище смуту и углублял раскол среди братьев. Окончательно приняв решение разделиться с ними, Тэмуджин, воспользовавшись отлучкой Бэктэра, решил снова переговорить с Сочигэл. Сначала он посоветовался с матерью. Та, выслушав его, равнодушно вздохнула:

– Делай уж как знаешь… Видно, другого выхода нет, раз вы не можете вместе ужиться.

Тэмуджин не сдержал обиды:

– В эту тяжелую для меня пору ты могла бы поддержать добрым словом.

В ответе матери тоже послышалась обида:

– Ты, принимая решение, мог бы спросить и наше мнение, своих матерей и братьев единокровных. Обрекая себя на трудности, ты обрекаешь и нас, почему же ты об этом не думаешь? Твоя младшая сестра, да и братья твои растут без людей вокруг, без игр со сверстниками. От долгого одиночества дети могут и одичать…

Тэмуджин заметил на ее стороне какую-то часть правды, но свои доводы по-прежнему казались ему важнее.

– Вы все без раздумья готовы были броситься за дядьями, как только они поманили, – набираясь терпения, будто оправдываясь, заговорил он. – Если бы я тогда спросил вашего совета, другого от вас не услышал бы. А ведь сейчас, когда у нас на руках отцовское знамя, мы не можем идти на поводу у других, мы должны показывать всем свою независимость. Потом, когда я вырасту, люди вновь вернутся к нашему знамени, мы вернем свой улус, и тогда мои братья и младшая сестра с лихвой получат то, чего сейчас лишились. Ты, моя мать, должна понимать: волк должен оставаться волком всегда, если он хочет стать вожаком, а стоит ему стать теленком хоть на один день, хоть на один миг, ему потом не поверят другие волки. Вот для чего я все это делаю, и вы должны ради этого послушаться меня.

– Хорошо бы, если так, – примирительно сказала Оэлун. – Но в будущем ты хотя бы для вида советуйся с братьями. Ведь они будут тебе опорой во всем: дерево не сможет расти, отделившись от своих корней.

Она сходила и позвала из молочной юрты Сочигэл. Та вошла вслед за ней, села у очага, выжидательно поглядывая на них. Тэмуджин выдержал некоторое время и сказал:

– Сочигэл-эхэ, вы с Бэктэром не хотите жить здесь, хотите жить в курене у наших дядей, ведь так?

– Ну, так… – протянула она, все так же выжидательно глядя на него.

– Я не хочу вас принуждать жить вместе с нами и хочу сказать вам, что сейчас не поздно выполнить ваше желание.

– И как это сделать? – она недоверчиво смотрела на него.

– То, что я отказался от приглашения дядей, касается только меня, – Тэмуджин, пытаясь убедить ее, старался говорить спокойно и веско. – А звали ведь они всех, и вас тоже. Я даже могу своим словом попросить их принять вас к себе. Вы возьмете с собой одну юрту и тех животных, которых я вам назвал в прошлый раз.

Сочигэл вопросительно посмотрела на Оэлун. Та молчала с каменным лицом.

– А зачем тебе нас отделять? – вкрадчиво спросила Сочигэл. – В чем здесь твоя выгода?

– Я хочу сделать как лучше для всех, – сказал Тэмуджин. – Бэктэр не хочет мирно жить со мной. И вам такая жизнь в тягость, так что же мы будем друг другу как заноза в глазу, лучше отделиться и жить – каждый по своему разуму… А наше родство по отцу Есугею никуда от нас не денется, при встречах мы будем чествовать друг друга и поминать наших предков. И ведь многие из нойонов так живут. Ну, а наследство отца, как вернется оно к нам, мы всегда сумеем разделить, как велит обычай. Вы ведь не можете сказать, что я когда-нибудь поступал несправедливо к вам.

Сочигэл, было видно, успокоилась и внутренне была согласна с его предложением.

– Вы только объясните Бэктэру, что так будет лучше для всех нас, – добавил Тэмуджин. – Вдали от меня ему даже легче будет показать себя как сына Есугея-багатура и найти себе приличное место.

Последний довод, видно, окончательно убедил Сочигэл и она твердо сказала:

– Я поговорю с Бэктэром. Пусть будет так.

Позже, перед вечером, Тэмуджин поговорил с Бэлгутэем. Тот вместе с Хачиуном ходил по дальнему краю поляны: они собирали в широкий, плетеный из ивовых прутьев короб коровий и лошадиный аргал на топливо.

Когда Тэмуджин увидел их от стойбища, они стояли рядом и о чем-то увлеченно разговаривали. Бэлгутэй широко разводил руками, что-то показывая Хачиуну. Прислушавшись, Тэмуджин понял, что он рассказывает о том, как надо стрелять в летящего в небе гуся, на какое расстояние перед ним надо прицелиться, чтобы стрела попала ему в туловище. Хачиун не соглашался и спорил с ним. Глядя со стороны на их дружную беседу, Тэмуджин подумал: «У Бэлгутэя нет настоящей вражды к нам, только Бэктэр все натравливает его против нас…»