Монтер путей господних - Ирина Сыромятникова

Дежурный, увидев посетителя с мешком и чемоданом, напрягся и что-то передвинул на конторке, вероятно, активировал какую-то защиту. Вот, пожалуй, единственный раз, когда к белому отнеслись с подозрением.

— Как я могу найти господина Ларкеса?

— Вам назначено?

— Нет, но мне очень нужно с ним поговорить.

Дежурный нахмурился.

— Господин Ларкес занят и не принимает без записи. Записаться на прием вы можете по телефону у секретаря.

— Если он занят, то я подожду.

Бессмысленно препираться с клерком! Я устроился в кресле для посетителей и поймал себя на мысли, что уже делал так раньше, правда, с другим координатором. Не впервой. Если потребуется, я тут даже заночую.

Где-то через полчаса дежурный выбрался из-за конторки и принес мне чашку чая. Наверное, это общее свойство белых — от них либо требуют денег, либо дают чай.

— Вообще-то это не входит в мои обязанности, но я хочу сказать, что старший координатор в ближайшее время не появится. Он уехал.

Мое сердце натурально пропустило удар.

— Куда? — потрясенно прошептал я.

— В Суэссон, руководить каким-то расследованием.

Если вам кто-то скажет, что умереть от потрясения способны только белые, плюньте ему в глаза. Моя жизнь была на волоске. В глазах потемнело, голос дежурного, который что-то предлагал и советовал, доносился из немыслимой дали, перед глазами мелькали картинки прошедшей жизни, причем не моей. Еще чуть-чуть, и планы Искусников воплотились бы в реальность. Но тут мужик попытался вызвать мне целителя, я представил, что начнется, если меня осмотрит белый маг, и резко вернулся к жизни.

— Извините за беспокойство, счастливо оставаться!

И я выметнулся из управления раньше, чем дежурный задался вопросом, что это за странные белые тут шляются.

Ненавижу! Я столько сил потратил, чтобы добраться к нему, а он укатил туда, откуда я приехал. И почему мне кажется, что расследование, которым Ларкес собрался руководить, имеет непосредственное отношение к моей персоне? Интересно, сколько времени потребуется старшему координатору, чтобы сложить два и два и понять, что его надули? Он ведь мужик умный. Пожалуй, лучше мне не рассчитывать на помощь НЗАМИПС и вообще держаться от надзора подальше. Упаси предки, они сговорятся с Искусниками и начнут меня травить всей кодлой!

Я отчетливо понимал, что фарс, начатый почти без надежды на успех, слишком затянулся, и чем дальше, тем сложнее мне будет «воскреснуть». Но как быть с предчувствиями? И что хуже — с моим положением старшего? Не зря ведь среди черных так мало охочих до власти. Приятно, конечно, ощущать себя главой семьи, пусть и состоящей наполовину из белых, но такое положение подразумевает определенные обязанности. Я должен защищать клан! У черных старший не может оказаться слабаком, это страшный позор до конца дней, а маги живут долго. Если кто-либо догадается, что я знал об угрозе для семьи, но все равно отступился, мое общественное положение никогда не поднимется выше плинтуса. И плевали остальные черные на мою силу! Клеймо неудачника будет преследовать меня до самой смерти.

Мне нужен был план, и мне нужно было убежище. Последнее я понял с некоторым опозданием. За прошедшие два года Редстон изменился, стал тревожнее что ли, недоверчивее. Добавилось жандармов на улицах, защитных амулетов на домах и подъездах (кто-то неплохо на этом заработал). В суэссонской глуши я порядком отстал от жизни, может статься, что при попытке вселиться в гостиницу портье отнесется к своим обязанностям серьезнее, чем служащие чугунки, и потребует активировать печать на паспорте. И тут же выяснится, что бумаги принадлежат не мне. Причем проверку документов может устроить любой жандарм — это их законное право.

Я спиной почувствовал чей-то внимательный взгляд и с независимым видом свернул в ближайший переулок. Оказалось, что умные ноги, отчаявшись добиться чего-то от глупой головы, сами приняли решение. Я шел к знакомой «болтушке», единственному человеку, не пытавшемуся порицать меня за незаконную деятельность (не считая покойного дядюшки, конечно). Оставалась надеяться, что за столько лет она никуда не переехала.

Мисс Фиберти была дома. Внешне она совсем не изменилась, если не считать новых очков.

— Здравствуй, Томас! Заходи, не стой на пороге. Проходи, садись. Кофе, чай?

Откуда-то почти мгновенно возник знакомый пузатый чайник и маленькие сахарные печеньица.

— Э-э… Тебе не понравился роман? — допытывалась хозяйка. — Я не смогла тебя найти, чтобы показать рукопись.

— Да нет, роман нормальный.

— Хочешь экземпляр с авторской подписью? — Она старательно не обращала внимания на мой вид. — А мне подпись сделаешь?

— Все, что хотите, мисс Фиберти. Могу я остаться у вас на ночь?

Она хихикнула.

— Вообще-то, Томас, девушкам такое не предлагают. Но так и быть, оставайся.

Я просто-таки расплылся в кресле, от облегчения у меня даже в висках заломило. Отлично! Отдых в безопасном месте — это именно то, что мне требовалось. К утру я смогу взять себя в руки и что-нибудь придумать.

— Томас, у тебя проблемы? — осторожно уточнила мисс Фиберти.

Я встретился с ней взглядом, глаза за очками были умными и понимающими. В конце концов, мы давно знакомы, моя преступная натура ее не раздражает, а шанс на то, что она имеет отношение к Искусникам, ничтожен… Но до чего же стыдно признаваться, что я, непобедимый черный маг, нуждаюсь в помощи и совете!

В ответ на тупой пересказ моих злоключений «болтушка» даже не улыбнулась (вот за что я ее ценю!). Более того, половину моих проблем она решила, можно сказать, одним пальцем.

— Ты недооцениваешь свой образ, Том. Ведь паспорт у тебя есть, так?

— А смысла в нем? Печать-то рассчитана на настоящего Йохана.

Без подтверждения магией документ только вызовет дополнительные вопросы.

— Дай-ка его сюда.

Мисс Фиберти взяла паспорт Йохана и энергично смяла.

— Ты чего?!!

— В чем дело, Йохан? Ты забыл документ в штанах перед тем, как отдать их в стирку. Сейчас мы его еще в хлорке замочим! Будь уверен, к утру никакой магии в печати не останется. Завтра мы идем в районную управу, ты отдаешь документ, а я подтверждаю, что лично его постирала. Думаешь, тебе не дадут копию?

Идея была гениальной, но требовала участия подельника. Плату за свою помощь мисс Фиберти потребовала неожиданную — осовевшая от сидения в четырех стенах тридцатилетняя девица желала присоединиться к моим поискам. Я честно попытался ее напугать.

— Это будет трудно и опасно, никакой романтики. Нас могут избить, отравить, проклясть насмерть. Наши трупы останутся гнить в канаве! Старшего координатора Ларкеса удар хватит, когда поймет, что происходит. А он поймет! Надзор не даст жизни ни мне, ни тебе. Я жертвую собой ради семьи, но тебе-то на что такой геморрой?