Журнал Наш Современник №11 (2001) - Журнал Наш Современник

Ну вот и объяснились. Вы правы в одном: это нужно было сделать сразу же, публикуя рекламу “ЛГ”. Следовало оговорить: мы поддерживаем не прежнюю “Литературку”, а п о в о р о т в ее политике. За подсказку — спасибо. Но и Вам, дорогой наш читатель, хочется попенять: что же Вы так легко усомнились в “хранителе чистого источника”? Это после публикаций названных Вами “Избы”, “Раскола”, “Поэзии. Судьбы. России”. После десятилетней борьбы журнала, его авторов за достоинство и права русского народа, за национальную, за русскую Россию. Право же, нужно больше веры! И — не обижайтесь! — меньше “роковых” слов. Вы пишете: “Нет больше порыва ехать в редакцию”, а сами не то что едете — это механическое действие, — а посылаете взволнованное письмо. Значит, не порвалась Ваша духовная связь с журналом. И не могла порваться — из-за одной, пусть даже неудачной публикации, — если эта связь глубока и искренна. Уверен — Вы еще не раз придете в редакцию. И мы будем Вас ждать: люди, читающие наш журнал так заинтересованно, так страстно, нам особенно дороги.

Александр КАЗИНЦЕВ

П.Николаев • Из двустволки под ноги: «По моей земле не ходи!» (Наш современник N11 2001)

Из двустволки под ноги:

“По моей земле не ходи!”

Итак, свершилось: в земельном бастионе пробита еще одна брешь. По воле думского монолита, метко окрещенного в народе “ЕдиОТами”, земля становится т о в а р о м. И, стало быть, все теперь будет по формуле классиков: деньги—товар—деньги. Будет, как в песне: “...Все на продажу понеслось. Так что же с нами вдруг стряслось?” Маховик раскручен.

Нас, что называется, обули в лапти. И в прямом и в переносном смысле. Обули надолго — дай Бог не навсегда. В лапти стоптанные — не по размеру. Нам говорят: земли будут продаваться только “резервные”. Что за “резервные” — можно только догадываться. У нас в документах нет четкого разграничения о п р е д е-л и т е л ь н ы х понятий. По крайней мере, во времени. Сегодня они пахотные, завтра — резервные, сегодня — детские площадки, завтра — бензоколонки, сегодня на них стоят фабрики, заводы, завтра — их нет. Их купят и тут же снесут, разровняют. И это не гипербола, не преувеличение, ибо земля под ними, особенно в центре крупных городов, особенно в нашей первопрестольной, будет “вздута” (наверняка “вздута”) по стоимости за один квадратный метр в сотни раз дороже, чем сооружение, стоящее на ней.

Не верю в добропорядочность новых скупщиков и перепродавцов наших земель, наших недр, наших пространств. Да и кто они и откуда придут? Хорошо если они доморощенные, а если?.. Да что “если”? “Свои” тоже (и немало таких) имеют “двойное” гражданство. Кто даст гарантию, что другая страна не завладеет нашими территориями? Некуда будет ступить — закон на их стороне. Перекроют не только дороги к рекам, обнесут забором водохранилища — скупят за бесценок овраги, сделают их отстойниками нечистот, начнут извлекать из них бешеную прибыль. А о наших лесах и говорить нечего. “Процесс пошел...”

Недавно сосед мой, солидный, степенный и (сразу отмечу) не робкого десятка мужик, рассказывал: вышел погулять с собакой в чудесный лесок, а там... растут многоэтажные красавцы-дворцы. Выходит из темного леса... Нет, не медведь в кепке, и не охотник, и не буйнопомешанный, и не дух крестьянского поэта, не мужичок с ноготок. Выходит д е т и н а с новенькой ультрамодной двустволкой двенадцатого калибра. Стремительно вскинул, прицелился и... ахнул. Картечь под ногами вздыбила землю фонтаном. Детина (косая сажень в плечах, весом не менее двух центнеров) приблизился не спеша с дымящимися стволами, люто взглянул — собака взвыла, прижалась к ногам. Что, говорит, испугался? Правильно. В следующий раз пристрелю пса. А еще раз придешь — самого уложу.

Сосед рассказывал, а мне подумалось: “А что? И знать не будешь, как накатят, как на мушку посадят. За то, что к дому своему подойдешь. Выйдешь на прогулку и... не войдешь. Скажут: земля под домом, под твоей квартирой куплена, п р и-в а т и з и р о в а н а... Квартира? Квартира, то квартира, а земля под ней — отдельно. Метр ее квадратный в черте города, как и метр под заводом-фабрикой, стоит дороже метра квартирного. Не можешь выкупить — не подходи. Будет тоже, что и с собачкой”.

Конечно, лучше не думать об этом. Но думать приходится. Думать и действовать. Иначе, как говорила одна старушка, — к а ю к. Дождешься, домашешься — чур меня, чур, — а ты уж на улице. Нищий. Без роду, без племени.

Не пугаю, не угрожаю, просто советую: помните. Помните и знайте: алчность — страшная штука. Она имеет одну опасную особенность — стремительно разрастаться до вселенских размеров. Видели кадры с саранчой на Северном Кавказе? Хватились — поздно: все сожрала и перекинулась н е у д е р ж н о в другие районы. Выход один: не делать отмашек, искать (всем, всем, всем) противоядие — оптимальный, действенный способ борьбы.

Скажете: пока ищем — все сожрут, все подомнут, подгребут под себя. Начнут с городов — закончат деревней. А может, наоборот. Как знать. Известно одно: прожорливую саранчу, сбившуюся в стаи и ставшую на крыло, одними крыльями “кукурузников” не остановить...

А меж тем у нас, в Подмосковье, как нигде, “процесс пошел”. Нет, до масштабов саранчи ему еще далеко — расти да расти. До крыльев еще не дошло. Но ползучая напасть надвинулась, стягивая удавкой жизненное пространство. Из оборота посевных площадей выводятся тысячи гектаров. И это в Подмосковье, где земли на вес золота. Вопрос: для кого и зачем?.. Для избранных. Для тех, кто не может уже из-за своей тучности войти в парадный подъезд “элитных” московских домов — им нужны ворота необъятных размеров, хоромы же — особой витиеватости.

До второго чтения Закона нас успокаивали: чего боитесь? Все равно уже все продано. Мы же отсечем всяких там прихлебателей, желающих на халявину поживиться. Подумалось: кто же это “халявщики”? Крутые, которые давно возводят в Подмосковье дворцы, похожие на замки и крепости. А может... И вдруг осенило: какие “крутые”?! Те как строили, так и будут строить. Для них законы не писаны. На них работают “зеленые”. Не гуманоиды, не пришельцы и не защитники окружающей среды. На них работают доллары. И позеленевший от неимоверных перегрузок и горячего солнца наемный люд. А на халявину поживиться земельным наделом в пять-шесть соток хотят подмосковные старики, инвалиды, участники войны, стоящие в так называемых “льготных” очередях по несколько лет. Им, страждущим, очень хотелось проникнуть в суть ожиданий, понять — кто, от кого, чего ждет?

А мой близкий знакомый, написавший однажды письмо самому губернатору, так и не мог постичь, почему ему, фронтовику, инвалиду Великой Отечественной, проливавшему кровь за эту земельку, так и не выделили шесть соток под огородно-садовый участок. В его подмосковном районе выведены из оборота без малого четыре тысячи га, кирпичные монстры растут на пахоте, как грибы, а его “льготная” очередь, в которой он числился с “одна тысяча девятьсот девяносто четвертого года”, застыла, не двигаясь. Наконец дождался. Землю выделили. В мае двухтысячного, сразу после праздника Победы. В красивом березовом лесу, поблизости. На аллее ветеранов... Только измерялась она не сотками, а скупыми метрами — один на два. На очереди следующие. Тут уж никому не отказывают — деньги только клади. Тут уж Матушка продается по установленной таксе. А вы думали даром? Как бы не так. Но это к слову. Так сказать, частный штрих. Богатейшую страну с колоссально мощными ресурсами продают по частям. Продают по второму кругу. А народ, умный, работящий, талантливый — стремительно вымирает, освобождая кому-то пространство.

В стране, где все продается не только за деньги, но и за обещания, за посулы, за теплые места, за “зачеты в зачетках” и покупается за майки с портретами лидеров, да что говорить — за бутылку “черноголовки”, — в таких условиях призывы к совести и справедливости уже не срабатывают. Тут нужны иные формы — более гибкие, более подвижные, более эффективные. Вопрос: как скоро, кто, где и когда их найдет? И не только найдет, но и разбудит сознание, укажет и поведет. Было такое? Было. Ныне начался новый, более качественный виток. Нужно прозрение. Наступит ли такой момент истины?

Павел НИКОЛАЕВ

Б.Тарасов • Наши «старые» и «новые» силлогисты в зеркале мысли Достоевского (Наш современник N11 2001)

Борис ТАРАСОВ

Наши “старые” и “новые” силлогисты в зеркале мысли Достоевского

Спустя сто восемьдесят лет после рождения Достоевского о нем можно сказать словами Николая I о Пушкине (“умнейший человек России”) или отнести к нему рассуждение Гоголя о передовом человеке: “Передовыми людьми можно назвать только тех, которые именно видят все то, что видят другие (все другие, а не некоторые), и, опершись на сумму всего, видят все то, чего не видят другие”. Действительно, творческий опыт Достоевского, основанный на глубинном христианском человековедении, а не на абсолютизации каких бы то ни было относительных ценностей, ускользающих иллюзий прогресса или отдельных идей, оказывается гораздо глубже, шире и богаче наших собственных представлений о самих себе и должен, казалось бы, служить мерилом качественной оценки нынешних и достоверного предсказания грядущих общественно-исторических процессов. Однако на самом деле он в лучшем случае воспринимается лишь отвлеченно и словесно, а чаще всего проходит мимо сознания, не укладывается в него, выталкивается им, что характеризует нас с не совсем умной и передовой стороны. До сих пор остается невостребованным знание писателя о “внутреннем” человеке, о той реальной психологии людей, которая, подобно течению реки, способна снести, иначе говоря, скорректировать, снизить, исказить и в конечном итоге погубить “внешние” идеи, самые благородные помыслы (по известному изречению, хотели как лучше, а получается как всегда) или расстроить самые передовые математические расчеты (в политике, экономике, науке, обыденной жизни и в других областях).