Портреты святых. тома 1-6 - Антонио Сикари

" — Каким чудом Вам удалось основать столько домов в разных странах? Дон Боско — Мне удалось сделать больше, чем я надеялся, но как это произошло, я и сам не знаю. Пресвятая Дева, которой ведомо, что нужно современному миру, помогает нам…

— Позвольте задать нескромный вопрос: творили ли Вы чудеса?

Дон Боско — Я всегда думал только о том, чтобы исполнить свой долг. Я молился и уповал на Деву Марию…

— Что Вы думаете о современном положении Церкви в Европе и в Италии и о ее будущем?

Дон Боско — Я не пророк. Пророки — это вы, журналисты. Поэтому спрашивать о том, что произойдет, следовало бы у вас. Никто, кроме Бога, не знает будущего.

Темне менее, если судить по-человечески, будущее обещает быть мрачным. У меня очень грустные предчувствия, но я ничего не боюсь. Бог всегда спасет Свою Церковь, а Дева Мария, которая видимым образом покровительствует современному миру, сможет явить искупителей".

Но кто же такой был дон Боско? Чтобы говорить о нем, нужно начать с рассказа о его матери, бедной крестьянке, не умевшей ни читать, ни писать, овдовевшей, когда Джованни было всего два года. Ей пришлось, сжав зубы, бороться, чтобы сохранить семью во время голода и нищеты. Она знала очень немного: помнила наизусть несколько отрывков из Ветхого Завета и из Евангелия; знала об основных принципах христианской жизни ("Богу ведомы даже твои помыслы", знала о рае и аде, об искупительном смысле страдания; уповала на Провидение; имела представление о таинствах и умела читать молитвы по четкам).

Однако послушаем, что говорит сам дон Боско: "Я помню, что именно она готовила меня к первому причастию. Она проводила меня в церковь, сама исповедалась, препоручила меня исповеднику, а потом вместе со мной прочитала благодарственную молитву. Она помогала мне до тех пор, пока не убедилась, что я сам могу достойно исповедоваться".

Дон Боско также пишет: "В день первого причастия среди толпы детей и взрослых было почти невозможно сохранить молитвенную сосредоточенность. Утром моя мать не позволила мне ни с кем разговаривать. Она проводила меня к святой Трапезе.

Вместе со мной прочитала приготовительные и благодарственные молитвы. В тот день она запретила мне заниматься домашними делами. Я посвятил время чтению и молитве. Несколько раз она повторила: "Сын мой, это был для тебя великий день. Я верю, что Бог стал владыкой твоего сердца. Обещай Ему, что ты постараешься творить добро всю жизнь… "".

И она же, говоря о возможном призвании сына к священству, сказала ему: "Если ты станешь священником и тебя постигнет несчастье — если ты разбогатеешь, ноги моей никогда не будет в твоем доме".

А в день рукоположения она сказала: "Теперь ты священник, ты ближе к Иисусу. Я не читала твоих книг, но помни, что начать служить Литургию значит начать страдать. Отныне ты должен думать только о спасении душ и оставить всякую заботу обо мне".

Когда она начала нянчить внуков другого сына, ведя относительно спокойную жизнь, Джованни приехал к ней и сказал: "Вы говорили когда-то, что если я стану богатым, ноги вашей не будет в моем доме. Сейчас я беден и обременен долгами. Не станете ли вы матерью для моих ребят?".

Мама Маргарита смиренно ответила: "Если ты думаешь, что такова воля Божья…".

Десять последних лет своей жизни (1845–1856) она провела, став матерью десяткам и сотням чужих детей, которых ее сын-священник вел к Богу, работая до изнурения и черпая силы в смиренном и терпеливом созерцании Распятого.

Так рождаются и возрастают святые.

Еще в детстве Джованни Боско видел сон, который, даже пока он спал, казался ему невозможным: ему снилось, что он превращает маленьких зверей в детей Божьих; и с тех пор его влекло посвятить свою жизнь воспитанию брошенных подростков.

Для ребят он во что бы то ни стало хотел стать священником, начав учиться уже взрослым человеком, пренебрегая насмешками и преодолевая всяческие препятствия. Ему помогала его необычайная память.

В годы учения он нашел время для того, чтобы — либо с целью заработка, либо для собственного удовольствия — быть пастухом, фокусником, акробатом, портным, кузнецом, барменом, пирожником, вел счет при игре в бильярд, играл на органе и на спинете. Позже он будет сочинять песни.

Как он пишет, ему казалось, что заботиться о детях, не имеющих хлеба, не получивших образования, ничего не знающих о вере, — это единственное дело, которое он должен делать на этой земле. И в этом он был убежден с пяти лет.

Турин в то время лихорадило: началась индустриализация. В город хлынули десятки тысяч иммигрантов: согласно некоторым данным, в 1850 году их было от 50.000 до 100.000. Началось бурное жилищное строительство. Город кишел подростками, которые брались за любую работу: они готовы быть бродячими торговцами, чистильщиками обуви, торговцами спичками, трубочистами, конюхами, рассыльными. Права их никто не защищает. Они собираются в самые настоящие банды, которыми кишат предместья, особенно в праздничные дни.

Первые подопечные дона Боско — это маленькие каменщики, каменотесы, мостильщики дорог…

Многие подростки промышляют воровством и рано или поздно попадают в городскую тюрьму.

Другие молодые священники тем временем уже начали заниматься брошенными подростками, но они позволяют вовлечь себя в политику, и их начинания терпят крах. Один из них, очень известный в Турине, убежденный в том, что он "идет с народом", повел двести своих подопечных в сражение при Новаре. Это было поражение во всех отношениях.

Дон Боско не дает сбить себя с пути. Он заботится только о своих подростках. Он собирает их в ораторий, постоянно водит за собой в поисках достаточно вместительного помещения, которого могло бы хватить на всех. Ему приходится вести войну на много фронтов одновременно. Политические деятели обеспокоены революционным потенциалом сотен подростков, которые повинуются дону Боско по первому слову. Ораторий находится под непрерывным надзором полиции. Некоторые благомыслящие люди считают его рассадником безнравственности. Приходские священники города обеспокоены нарушением принципа административного деления "по приходам". Если уж устраивать ораторий, то его нужно устраивать при приходе. Бросается обвинение: "Молодежь отрывается от прихода".

Обвинение обращено против дона Боско. Приходские священники, кроме того, испытывают ностальгию по тем временам, когда молодые иммигранты должны были приходить с рекомендательным письмом местного приходского священника, чтобы быть принятым в новый приход.

С другой стороны, существующие приходские оратории открыты только в праздничные дни, а дон Боско считает, что они должны действовать ежедневно и что священник должен быть занят в