Мир Смерти и твари из преисподней - Гарри Гаррисон

Слово «радостно» Уризбай произнес с особой грустью. Да и вообще концы с концами в его рассказе явно не сходились. Неумеренно улыбчивых моналойцев Язон увидел впервые лишь сейчас. Значит, остальные были кем-то еще? То есть не совсем моналойцами. Однако с вопросами явно не следовало спешить.

– Нам были совершенно не нужны другие миры и другие народы, – продолжал фермер, – нам было очень хорошо здесь. Но потом прилетели эти, фэдеры. Они внесли ужасную смуту в формировавшийся веками уклад жизни. Да, мы продолжали возделывать поля, но им казалось, что работа идет слишком медленно, им требовалось гораздо больше фруктов за гораздо меньшее время. У нас не получалось. Мы привыкли работать с радостью, и вовсе не хотели превращать жизнь в погоню за странной целью и в непрерывное мучение. К тому же мучение, как известно любому, сокращает жизнь. А фэдеры вдруг поняли, что ничего от нас не добьются. И привезли сюда много людей, чтобы те работали вместо нас. Пришлых трудяг они называли броцлингами, но потом мы узнали, что на языке фэдеров это слово означает «преступники», и в моналойском привилось совсем другое прозвище – фруктовики. Или шерстяные. Вы знаете, почему?

– Знаю, – сказал Язон.

– Мы их не любим, – проговорил Уризбай, как бы извиняясь за свою нетерпимость. – Они просто неприятны нам. Но преступниками мы их никогда не считали. И с самого начала не возражали в принципе против их присутствия. Ведь на нашей планете всегда и всем хорошо. Этот мир добрый, он любит всех людей, и в нем нет места злу. А злые тени, которые есть у каждого из нас, – ведь любой предмет отбрасывает тень – обретают реальность и плоть только в Алхиное. Мы верили в это всегда, потому что добра и любви, излучаемых планетой Моналои хватало на всех. И должно было хватить также на тысячи и тысячи новых людей, привезенных фэдерами. Однако все оказалось совсем не так.

Новые люди стали жить и работать по-другому. Само наблюдение за ними причиняло нам боль. Точнее, не всем нам. Вот когда мы узнали, что люди бывают очень разными. Многие из тех, кто вместе с нами с самого рождения питался айдын-чумрой и другими фруктами – многие! – оказались способны на насилие и даже на убийство. Весь наш мир перевернулся с ног на голову. Моналойцы, которые до этого были фермерами, и только фермерами, разделились на несколько классов: одни сделались султанами, другие охранниками и надсмотрщиками, а третьи продолжали все-таки возделывать свои поля. И с каждым годом становилось все понятнее: как раз фермеры-то теперь никому и не нужны. Нет, нас не убивали, просто создали такие условия, что мы сами начали потихонечку вымирать. Медленно, незаметно. Мы ведь по-прежнему верны себе: по-моналойски улыбаемся и радуемся каждому новому дню, каждому новому фрукту.

– Стоп, – сказал Язон. – Если вы улыбаетесь и радуетесь, то о каких невыносимых условиях жизни идет речь? Вы сами себе противоречите.

– Вот именно – противоречим, – кивнул Уризбай. – Мы бы и не поняли, что произошло, если бы ни еще одно событие. Несколько лет тому назад на Моналои доставили большую партию замороженного мяса. Мы не едим мяса, я уже говорил, мы даже не знали, что это такое, а тут вдруг получилось, что попробовали. И оказалось: от мяса у нас просыпаются воспоминания. Мясо делало нас совсем другими людьми. Понимаете? То, что мы узнавали, жуя розовато-сиреневые сказочно вкусные кусочки, пугало нас до полусмерти, но отказаться от этого знания было тем более невозможно. Мы заболели «мясной болезнью». Так принято говорить на людях, хотя каждый из нас понимал, что все наоборот на самом деле. То есть животная пища для нас – лекарство.

А фэдеры прослышали об этом и начали в панике конфисковывать у нас честно заработанную экзотическую еду. Оказывается, это особенное мясо, даже не совсем мясо. Оно, видите ли, и на планету-то попало по ошибке, а уж к фермерам – тем паче, не полагается нам такого кушать. Почти из всех домов мясо было полностью экспроприировано. Только я один и сумел припрятать в укромном местечке изрядное количество. Другие, кому не удалось, пытались после убивать местных животных и употреблять в пищу. Ради новых знаний они решались на жуткое злодеяние, но ожидаемого эффекта не последовало. Некоторые даже рискнули попробовать человечины. Но и она не помогла. Видно, то, мороженое мясо было каким-то совершенно особенным.

История с мясом показалась Язону страшно знакомой, но он никак не мог вспомнить, на какой же планете водились эти деликатесные зверюги. Искать в электронной библиотеке? Но по какому принципу? Ведь нет же ни одной привязки!

– Вы не слушаете меня? – осведомился фермер, поймав явно отсутствующий взгляд Язона.

– Нет, нет, я очень внимательно слушаю.

– Я говорил о том, что к убийцам и людоедам тоже не вернулась их память. И люди стали вновь забывать обо всем, что успели вспомнить. Только я да мои ближайшие друзья и родственники продолжали регулярно жевать кусочки волшебного мяса. Мы поддерживали и до сих пор поддерживаем в себе знания об истине. Собственно, все что я рассказал вам, это и есть проснувшиеся воспоминания, другие ни за что не расскажут вам этого, они вообще не стремятся к общению, а если вы станете задавать вопросы, услышите всегда один и тот же ответ: «У нас все прекрасно, наш мир самый лучший среди всех, мы счастливы всю нашу полную жизнь». Вот так.

Он помолчал немного, как бы отдыхая.

– А меж тем на планете не порядок, и я чувствую, что все гораздо страшнее, чем можно себе представить. Помню, однажды, когда мяса было еще много, я понял нечто самое страшное, но теперь снова забыл. А мясо приходится экономить, и мне уже не удается вспомнить самую важную, но ускользнувшую навек мысль. Вы должны мне помочь, Язон. Вы должны разобраться в том, что происходит на Моналои. Монстры, которые полезли из-под земли – это нечто новое. Возможно, они – просто новые завоеватели нашей прекрасной и такой заманчивой для всех планеты. Кто только не зарился на нее! Но главное сегодня – совсем не монстры. Я чувствую это. Главное – понять, чем Моналои, так привлекает всех, откуда берут фруктовиков, кто такие фэдеры, почему они не хотят возвращать нам память… Вы, Язон, должны разобраться в истоках зла, появившегося в этом имре. Это и есть самое главное, поймите…

Язон уж было хотел объяснить Уризбаю, откуда берут фруктовиков, насколько это было известно ему со слов Крумелура, но тут фермер неожиданно воскликнул:

– А вот, кстати, и Крумелур! Он уже идет сюда. Почуял что-то. Я прекращаю говорить на меж-языке. Он запрещен здесь властями. Почему? Это еще одна загадка, которую я не успел разгадать. Но однажды вспомнил, что меж-язык, был нашим вторым наиболее употребимым наречием. А первым служил язык тафи, который теперь и превратился в моналойский. Между прочим, выучите его обязательно, это очень простой язык, а без него вы не сможете тут работать…