1894. Часть 1 (СИ) - Владимир Голубев

Якоб дал задание своим подопечным эмигрантам из России найти на него компромат. Выяснилось следующее.

Во-первых, Николай Ершов успел насолить своими патентами и на своей родине, в России. Местный промышленник приказал своему слуге напасть на него, а потом посадил Ершова в тюрьму за драку. Увы, выдать изобретателя на родину не удастся, потому что именно посольство в Петербурге спасло его из тюрьмы.

Во-вторых, эмигранты из России имели конфликт с Ершовым уже здесь, в США. Он похитил в поезде юную красотку Эмму, и его слуга четверо суток насиловал её. Затем Ершов выбросил девушку голышом в ледяную пустыню. Та подала на мерзавца в суд, но дело застыло на месте из-за того, что несчастная девушка путешествовала инкогнито, и нет никаких свидетельств её присутствия в поезде.

Якоб Шифф решил не церемониться с беспринципным негодяем, и вызвал начальника службы безопасности.

- Ося, есть такой крайне недостойный ... тип, некий Ершов, - Якоб передал Оскару папку с документами.

- Задание?

- Первое. В папке договор на передачу прав по патентам. Он его должен подписать. Второе. Ершов должен написать признание о своих злодеяниях.

- Ограничения?

- Исполнители не должны быть связаны с вашей службой.

* * *

Акции Гусев начал одновременно во всех отделения банка. Его люди дожидались выхода последнего клиента. Самый здоровый, специально для этого нанятый, шкафоподобный верзила блокировал дверь, не давая её закрыть. Двое других итальянцев затыкали рот посетителю и набрасывали на голову мешок. Казаки врывались в помещение банка и укладывали охрану на пол. Затем итальянцы просили служащих открыть сейфы, им давалось две минуты, чтобы набить карманы деньгами. За это время казаки успевали полить все шкафы и сейфы керосином, и поджечь. К тем сейфам, ключи к которым не могли найти, привязывали динамитные шашки. Руки банковских работников связывали за спиной, чтобы никто не бросился тушить пожар.

Во всех отделениях банка, кроме центрального, было всего по два охранника и по три работника. Поэтому всё прошло по плану, не считая того, что в двух офисах итальянцы переусердствовали с допросом в поисках ключей к сейфам; и в одном случае наряд конной полиции слишком рано выехал на место. Казаку, оставленному в засаде на дороге в банк, пришлось бросать взрывпакеты, пугая лошадей.

В центральном отделении банка всё пошло наперекосяк. Началось с того, что казаки не смогли нейтрализовать одного из охранников. Его револьвер лежал на тумбочке, и он начал стрелять, не задумываясь ни на секунду. Хотя каждый из казаков носил на груди пластину из лучшей стали, это не помогло. Первый из казаков закачался и рухнул, раненый в ногу. Второй, по привычке, покатился в укрытие, за стойку, теряя темп. И только третий додумался бросить взрывпакет, ослепив и оглушив этим охранника. Следуя примеру смельчака, из-за стола выметнулся обычный бухгалтер, он вступил в драку с громилой итальянцем, державшим дверь банка. Гусеву, врывающемуся в банк, было некогда думать, и пока дело не дошло восстания банковских клерков, он вырубил бухгалтера жестко и без колебаний, ударив его в гортань. Итальянец, не поняв, что бухгалтер уже готов, навалился на него всей своей огромной массой, и начал душить его, словно котенка. Казаки, озверев от полученного отпора, били куда попало. Управляющему попало по причинному месту, и по залу разнесся отчаянный рев, от которого все пришли в себя.

Дальше всё завертелось на огромной скорости. Клерки и управляющий мгновенно отдали ключи, сами помогая отпирать сейфы. Служащие сами заводили руки за спину и открывали рот для кляпа, и только в конце обнаружился неучтенный охранник. Он ходил в туалет. Гусев сам открыл эту дверь, автоматически уходя с линии огня. Ударил Володя ногой в живот.

"Хорошо, что в сапогах набоек нет, как у Ершова. Удар был бы смертельный", - наблюдая за падением охранника, подумал Гусев.

Выводить на улицу клерков не стали, их было слишком много. Гусев бросил спичку в на дорожку, пропитанную керосином и закричал:

- Пожар! Бегите!

* * *

Володя приехал к Ершову обсудить результаты налетов. Николай ел рыбу, запивая ее красным сухим вином. Гусев сделал ему замечание.

- Хочу и пью сухое красное вино. Хоть с жареной картошкой и салом.

- Я вообще против спиртного сегодня. Нам лишь чудом удалось избежать крупных неприятностей.

- Дуракам везет, - засмеялся Николай, но бутылку отставил в сторону.

* * *

Акция началась по плану Оскара без особых накладок, несмотря на сборную солянку бандитов, нанятых на одно дело. Охрана Ершова должна была еще час пить пиво в местном баре, и захватить его одного не представляло никакого труда. О наличие собак во дворе особняка было известно заранее, их заманили в дальний угол и так быстро уничтожили, что никто не поднял тревогу. К дому подошли с трех сторон. Трое полезли через балкон второго этажа. Четверо проникли через черный ход, выходящий в каретный сарай. Двое начали ломать парадную дверь. Еще трое стояли на стреме, но боевой силы они не представляли, были слишком трусливы.

Оскар постоял чуть сзади, дожидаясь, пока ему расчистят дорогу. Все работали молча, каждый знал, что ему необходимо делать. Темное двухэтажное здание, из которого вдруг раздался шум упавшего человеческого тела и тихий короткий стон, так и не осветила ни единая лампа. Лишь два фонаря "летучая мышь" второй и третьей группы бросали отблески огня на окна. Оскар вошел. Рядом, в черной луже крови лежал человек, привычно пахнуло смертью. Его напарник, по виду, раненый, отступал в сторону входа, хромая на обе ноги. Фонарь валялся на полу. Со второго этажа спускался тощий, настолько легкий бандит, что не скрипнула ни одна ступенька. Оскар заметил его лишь потому, что ждал появления кого-то из второго отряда. Раненый бандит вздрогнул всем телом, и осел на пол, сипло засвистев, будто у него пробили горло. Худой бандит на лестнице остановился, и резко выхватил из-за спины запрещенное Оскаром ружьё. Он почти успел выстрелить. Оскар увидел обычную швабру, мелькнувшую в сумраке. Ружьё отлетело в сторону, судя по возгласу бандита, сломав ему палец. Кто-то, видимо, Ершов взлетел тенью через перила на лестницу, и легкое тело бандита мягко покатилось по ступенькам вниз, остановившись на полу сломанной куклой.

Оскар отступил на пару шагов. Два здоровяка-наемника загрохотали сапогами от черного входа, злобно рыча, готовые в клочья порвать Ершова. Двое других, осторожных, бывалых, но тоже слишком тяжелых, топали сзади. Все четверо, насколько помнил Оскар, имели по три-четыре ножа. Зачем так много, ему было совершенно непонятно.

С площадки второго этажа страшно хрипя упал очередной бандит. Он остался жив и после падения, потому что начал жалобно подвывать.

"Ершов в доме не один", - подумал Оскар, повернулся и сделал шаг наружу, одновременно пытаясь достать револьвер.

Что-то ударило его в затылок. Оскар упал лицом в снег, и съехал со ступенек крыльца, ломая себе нос. Голова кружилась так, что он не мог встать, раз за разом поскальзываясь и падая на тропинку. Оскар упрямо пополз к воротам, надеясь на помощь бандитов, стоящих на стреме.

В доме раздался страшный рев, неожиданно перешедший в булькающий хрип.

"Засада! Ершов нанял профессиональных убийц. Десяток. Даже больше. Мне не выбраться", - подумал Оскар, и услышал сзади скрип снега под легкими, стремительными шагами врага.

Оскар с трудом развернулся, и сделал новую попытку вытащить револьвер. Полуприкрытая дверь дома с треском распахнулась, и один за другим на тропинку выкатились двое громил, осторожных, бывалых, опытных, самых опытных. Вслед за ними выскочил худой мужчина в черном облегающем трико, безоружный и, внешне, безопасный.

- Ostanovi tolstjakov, - крикнул он тому, что повыше.

- Ladno, - ответил высокий. Он сильно ударил Оскара ногой по руке, выбив револьвер, затем развернулся и пуганул громил, словно малых детей.

Огромные бандиты, каждый вдвое шире любого из русских, затормозили, выставив вперед свои огромные ножи, на мгновение забыв о преследователе. Тот легко, играючи сломал толстую шею одному, а когда второй с испугом посмотрел в его сторону, то длинный русский, словно гимнаст в цирке, высоко поднял ногу и ударил его в голову. На элегантном сапоге блеснула полоска металла. Огромный, как шкаф бандит, рухнул, как подкошенный. Его будто парализовало, он только и мог, что разевать рот.