Крах Золотой Богини - Ларри Мэддок

Издалека симбионт услышал пение сотен голосов. Повернув глаз, он увидел приближающиеся толпы повстанцев и пылающие здания гарнизона. В портовом районе и вблизи храма также бушевали пожары. Горели склады, лавки, дома богачей. Он подозревал, что его партнер будет не слишком доволен результатами его невинного перевоплощения в морского бога. Он в самом деле не собирался раздувать такой мятеж — он просто не подозревал, что жителям Манукрониса нужен просто предлог!

Вооруженные в основном трофейными мечами и копьями, вдохновленные легкой победой, бунтовщики шли теперь свергать Кроноса. Их вел в одночасье ставший героем, который отсек ненавистную голову Р'кагна, сам могучий Лландро, ехавший теперь с царским величием, державшийся прямо, застывший от страха на лошади, которая — к счастью — обожала парады.

Когда Уэбли исчез во дворце, прибыли первые долгожданные подкрепления. Воины собирались во дворцовом саду, производя много шума, но не торопясь столкнуться с варваром, хотя многие и выкрикивали хвастливые угрозы в его адрес. Хранителей набралось не больше сотни человек.

Из темного окна на втором этаже Ганнибал Форчун с ухмылкой наблюдал, как солдаты строятся в шеренги и обнажают мечи, сверкающие в свете факелов.

Поиски на втором этаже дали тот же результат, что и на первом. Остался еще третий, сообщила Норни. Они торопливо направились к лестнице.

Подойдя к ней, девушка застыла в изумлении, увидев большую птицу с головой грифа и телом чайки.

— Уэбли? — спросил Форчун.

Создание важно подняло голову и сказало человеческим голосом:

— А ты, должно быть, ожидал Пола Таузига? Симбионт быстро сообщил партнеру последние новости, но приберег самую интересную информацию на самый финал своего сообщения.

Толпа, все еще распевая громкие гимны Нодиесопу, дошла до дворца. Лландро с огромным облегчением слез с лошади и быстро отошел подальше от пугающего его животного. Обнаружив, что на мосту никого нет, могучий вождь решительно повел толпу за собой. Навстречу им выбежали хранители, но через несколько минут битва переместилась внутрь дворцовых стен. Там схватка получилась яростной, но скоротечной. Даже сам Лландро, честность которого никогда потом серьезно не подвергалась сомнению, будет вспоминать спустя долгие годы, что хранители были вооруженными до зубов трусами, а его парни оказались настоящими героями.

— Гарт Стоунман? — недоверчиво повторил Форчун.

— Он самый, — уверил его Уэбли. — Его исчезновение во время битвы на Ларнаке IV было делом его собственных рук.

— Ты уверен, Уэб? Не могу допустить, что человек с идеалами Стоунмана присоединился к Империи.

— Теперь он бесполезен и для Империи. Я зондировал его сегодня днем. Тогда его разум был в норме, и я понял, что он более опасен, чем мы думали. Но с тех пор что-то произошло, и он сейчас чувствует себя совершенно разбитым. Я снова зондировал его несколько минут назад — сейчас он безвреден.

Уэбли коротко описал симптомы Стоунмана и процитировал напыщенные, полные ненависти его мысленные речи.

— Кататонический транс, — сказал Форчун. — Полное безумие. Я согласен с тобой, он безвреден. Но твоя толпа верных последователей беспокоит меня.

— Это Лландро, — отметил симбионт, — мой отряд занят разрушением храма.

Норни, которая следила за этим диалогом в полном недоумении, наконец услышала то, что смогла понять.

— Славься, Нодиесоп! — воскликнула она. — Мое пророчество исполнилось! Богиня уничтожена!

Форчун взглянул на нее, и вдруг ему пришла идея заставить ее сыграть другую роль.

— Норни, где в святилище Нодиесопа ты спрятала лохмотья, которые носила в образе сумасшедшей старухи?

— За алтарем, мой господин.

— Уэбли, ты можешь принести эту одежду сюда за пять минут?

— Если не за пять, то максимум за десять!

И он вылетел в ближайшее окно, на ходу принимая форму маленькой ракеты, чем мог бы привести в шок случайных свидетелей.

— Это хорошая птица, она мой друг, — сказал Форчун, критически осматривая Норни. — Ситуация переменилась, и я хочу позаботиться о твоей безопасности. Наши друзья внизу не доставят мне никаких хлопот — я для них давно обещанный Мститель. Но если ты покажешься им в этом наряде* они разорвут тебя на куски. Если только…

— Мститель! — раздался восторженный вопль, когда Форчун вышел к толпе.

— Это он! Он здесь!

Форчун поднял руки вверх, прося тишины. Постепенно крики стихли. Специальный агент огляделся. После боя люди не тратили времени зря. В главном приемном зале уже были ободраны полотняные обои, картины и другие произведения искусства исчезли.

— Верные последователи Нодиесопа! — воскликнул Форчун. — Вы, которые сохранили веру в течение долгих лет преследований, слушайте меня! Царь мертв! Йоларабас мертва! Р'кагн погиб у вас в руках; его грифоголовые разбиты! Даже верховная жрица Илни, красоту которой ничто не могло превзойти, кроме черноты ее сердца, мертва! Слава Нодиесопу!

— Слава Нодиесопу! — закричали сотни глоток.

— Добрые люди, — продолжал Форчун, когда стихло эхо, — много лет назад, прежде чем родились самые старые из вас, дочь корабела Ллахвена подарила великому царю Оранасу двух дочерей. Все вы знаете эту историю, но выслушайте меня внимательней — и вам откроемся правда. Известно, что младшую, чье имя было Норни, постигла загадочная смерть, а старшая, Илни, унаследовала трон! Двойная ложь! Я говорю вам: Илни не была первенцем из близнецов и Норни не умирала!

Ропот удивления разнесся по залу. Форчун повернулся к возвышению зд ним, на котором сидела уменьшенная копия Золотой богини. На пьедестале была прикреплена табличка Кроноса. Используя резак, он быстро срезал ножки позолоченного кресла и скинул статую на пол под одобрительные крики толпы.

И снова знаком попросил тишины.

— Норни не умерла, — повторил он медленно, — добрый Нодиесоп сохранил ее для нашей победы. Смотрите лучше!

Драматическим жестом он бросил дымовую шашку в центр пьедестала. Оттуда появились клубы дыма. Форчун воскликнул:

— Царь мертв! Да здравствует царица! Да здравствует царица Норни!

Когда дым развеялся, все увидели на пьедестале девушку, которая выглядела гораздо лучше позолоченной беременной богини. Дворец содрогнулся, когда толпа разразилась криками одобрения.

— Отлично сделано, Форчун! — вдруг прогрохотал усиленный микрофоном голос. — Только есть одна маленькая ошибка — я не мертв. Разве Таузиг никогда не учил тебя, что нельзя недооценивать своих врагов? Тебе надо специализироваться только на организации мятежей. Первый крик «Славе Нодиесопу!» вернул мне чувства.

Наверху в куполе потолка отодвинулась панель. На краю купола стоял Стоунман и говорил через усилитель, спрятанный в яйцеобразной короне. Своим смертельным серебряным посохом он целился в сторону девушки.

— Илни, — упрекнул он, — мне очень стыдно за тебя. Я знал о твоем маленьком заговоре, но никогда не думал, что ты всерьез опустишься до чего-нибудь подобного. Ты удивила меня, дитя. Форчун! Не двигайся. Не знаю, как ты надеешься достать меня кинжалом на таком расстоянии, но уверяю тебя, что мое оружие подействует гораздо сильнее на всех в этом зале.

Форчун был вынужден согласиться: один выстрел теплового луча полностью уничтожал бы все в радиусе чуть больше семи метров, но вторичные эффекты могли принести медленную болезненную смерть всей толпе. Форчун в уме лихорадочно перебирал все возможные варианты действия, чтобы склонить чашу весов на свою сторону, пока Стоунман говорил:

— Я создал самое великое общество в истории Земли и не позволю тебе или кому-нибудь другому разрушить его. Хотя признаю, что ты мастер в этом деле. Я знаю, что это зло, но поднялся над ним, я заменил это понятие более великим понятием, которого хороший агент ТЕРРЫ никогда не поймет… Любовь! Знаешь ли, что такое настоящая любовь, Ганнибал Форчун? Конечно, нет! Тебя учили, что это нерациональное заблуждение. Но я скажу тебе: она существует. Более великая любовь создает более великого человека, и чем более велик человек, тем более великой должна быть его жертва. Я, Кронос, люблю этот мир так сильно, что пожертвую всем, чтобы спасти его.

В эту секунду за спиной Кроноса появилась крупная птица и выхватила серебряный посох из его рук. Форчун нажал кнопку, и наркошприц полетел в цель, но Стоунман уже скрылся из виду. Панель скользнула на свое место.

Уэбли спланировал вниз и передал партнеру лучевое оружие. Форчун спросил новую царицу:

— Норни, мы можем попасть наверх отсюда?

— Да. Вон там лестница.

Тайная лестница была узкая и вся в пыли, но вела к тому месту, откуда Стоунман смотрел вниз в зал приемов. Они шли по его следам на пыли, может быть, метров тридцать до двери, которая, как сообщила Норни, вела в бывшие покои царицы Сэгеи.