Германская история - Александр Патрушев

Сточки зрения немцев, «диктат Версаля» был инструментом западного террора. Население восприняло демократию как чужеземный порядок, навязанный победителями. Роковым стало то, что борьба против Версаля означала и борьбу против демократии. Политические деятели, которые призывали к сдержанности и компромиссу с Западом, немедленно объявлялись политическими капитулянтами, а то и предателями. Все это и стало той почвой, на которой в итоге вырос тоталитарный и зловещий режим Гитлера.

Во второй половине 1919 г. казалось, что республика укрепила свое положение. С принятием 14 августа Веймарской конституции практически закончился революционный период, если не считать отдельных выступлений весной 1920 г. Но республике угрожала теперь опасность не слева, а справа. Бремя Версаля, нерешенные экономические проблемы, удручающе безрадостная повседневность вели к изменениям в настроении людей, которые все внимательнее прислушивались к агитации националистов и монархистов. Запрет военизированных формирований, которого требовали союзники, коснулся прежде всего фрайкоровцев, которые упорно сражались в Силезии и Прибалтике против Польши и России, а теперь считали, что республиканское правительство, и без того ими презираемое, просто предало их. 13 марта 1920 г. соединения фрайкора под командованием генерала Вальтера Лютвица вошли в Берлин. Ударной силой путчистов была морская бригада капитана Германа Эрхарда, на касках солдат которой красовалась свастика. Было создано новое правительство во главе с крупным восточно-прусским аграрием Вольфгангом Каппом. Законное правительство канцлера Густава Бауэра бежало в Штутгарт, откуда вместе с профсоюзами призвало к всеобщей забастовке, которая настолько парализовала всю жизнь Германии, что через пять дней путчисты сдались, тем более что их не поддержало ни командование рейхсвера, ни чиновничий аппарат.

Казалось, что перед республикой открываются прекрасные перспективы на консолидацию. Но выборы в рейхстаг 6 июня 1920 г. стали для нее катастрофой. Республиканская коалиция потеряла две трети мест в парламенте, получив теперь только 43 % мандатов. После этого демократическим партиям ни разу не удавалось завоевать большинство мест в рейхстаге. У них оставалось две возможности: либо идти на коалицию с антиреспубликанскими партиями, либо создавать кабинеты парламентского меньшинства, которые могли быть свергнуты в любой момент.

В таких условиях становились невозможными ни решительная и долговременная демократическая политика, ни устойчивость правительств. За 14 лет Веймарской республики в ней сменилось 16 кабинетов.

Возник заколдованный круг: чем слабее казались правительства, тем охотнее избиратели склонялись к правым или левым радикалам, которые, во всяком случае, обещали установить твердую власть. Удивительно не то, что Веймарская республика потерпела крах, к которому она была практически приговорена. Удивительно то, что в предельно тяжелых условиях она все же смогла просуществовать целых 14 лет.

Веймарской коалиции, к которой в 1925 г. присоединилась праволиберальная Немецкая народная партия (ННП) во главе с Густавом Штреземаном (1878–1929), удалось несколько стабилизировать внутриполитическое положение. СДПГ распрощалась с правительственной ответственностью, хотя имела не только своего президента Эберта, но и премьер-министра занимавшей 3/5 территории страны Пруссии Отто Брауна, который вместе с министром внутренних дел Карлом Зеверингом умело сочетал социал-демократическую и традиционную прусскую практику управления. Поэтому Пруссия стала главным оплотом республики.

Но кризис не был преодолен, просто он переместился из области внутренней политики в область внешней политики. Три года продолжалась борьба немецкой и западной сторон вокруг выполнения условий Версальского договора. То, что в этих конфликтах германское правительство всегда было вынуждено уступать, решающим образом сказалось на слабости его авторитета у населения, а тем самым — на легитимности республики вообще. Ситуация резко обострилась, когда в начале 1921 г. репарационная комиссия определила наконец общую сумму платежей Германии в баснословные 132 млрд. золотых марок. Немецкое правительство вначале возмущенно отклонило эти условия, но впоследствии было вынуждено подчиниться требованиям Запада. Германская «политика выполнения» была неизбежной, чтобы не дать повод, прежде всего Франции, обвинить Германию в саботаже закрепленных договором обязательств. Но, с другой стороны, эта политика дала правой оппозиции превосходную возможность для нападок на правящих в Берлине «ноябрьских преступников». Страну захлестнула волна фанатичного национализма и политических покушений. В 1921 г. был убит подписавший Компьенское перемирие 1918 г. Маттиас Эрцбергер, а на следующий год — министр иностранных дел Вальтер Ратенау, который ко всем своим грехам был к тому же евреем.

На мрачном внешнеполитическом горизонте был всего лишь один просвет. 16 апреля 1922 г. Германия и Советская Россия подписали в Рапалло, близ Генуи, договор об установлении торговых отношений и взаимном отказе от каких-либо претензий. Этот договор весьма встревожил Запад, хотя и не стаг средством ревизии Версальского мирного договора, на что безосновательно рассчитывали канцле. Йозеф Вирт и командующий сухопутными войсками рейхсвера Ханс фон Сект.

Попытки немецкой стороны добиться уступок в вопросе репараций привели французское правительство к убеждению, что следует взять силой то, что Германия не хочет отдать добровольно. 11 января 1923 г. франко-бельгийские войска оккупировали Рурскую область, чтобы непосредственно контролировать добычу и поставки угля в счет репараций. Немецкое правительство канцлера Вильгельма Куно отважилось только на пассивное сопротивление и вместе с профсоюзами призвало шахтеров Рура к всеобщей забастовке, фактически оккупация обошлась Франции дороже, чем она рассчитывала получить, так как добыча угля почти прекратилась. Но для Германии издержки оказались еще значительнее. Необходимо было снабжать миллионы людей в Руре, откуда перестал поступать уголь, который теперь пришлось закупать за рубежом. А поскольку к этому добавилось еще и значительное снижение доходов от пошлин и налогов, то в бюджете образовался огромный дефицит, который можно было смягчить лишь печатанием все новых банкнот. Поэтому непрерывно растущая еще с военных лет инфляция получила мощный толчок и стала неуправляемой. Если в январе 1923 г. килограмм хлеба стоил 250 марок, то в декабре — уже 399 млрд. марок, а за один доллар давали 4,2 биллиона марок. Марка падала в цене чуть ли не ежечасно, и посетители ресторанов расплачивались заранее, поскольку к концу обеда его стоимость становилась в два-три раза дороже. Даже отапливать помещение банкнотами стало дешевле, чем углем. В конце концов денежное обращение развалилось полностью, население возвратилось к первобытному натуральному обмену. 13 августа 1923 г. лидер ННП Штреземан сформировал кабинет большой коалиции, чтобы справиться с катастрофическим положением. К всеобщему изумлению, новый канцлер добился успеха. Он понимал, что единственным средством выживания является капитуляция. 26 сентября кабинет объявил о прекращении пассивного сопротивления в Руре. В это время Германия уже стояла на пороге распада. На Рейне оживились сепаратисты, поощряемые Парижем. В Саксонии и Тюрингии левые правительства начали формирование «красных сотен», этих армий гражданской войны. Штреземан не побоялся ввести туда войска, которые разогнали мятежные земельные правительства.

Еще более опасное положение сложилось в Баварии, где сама армия отказалась подчиняться Берлину и принесла присягу баварскому правительству во главе с генеральным имперским комиссаром Густавом фон Каром, который намеревался вслед за Баварией навести порядок и в остальной Германии, прежде всего в «марксистском болоте» Берлина. Его поддержали командующий баварским рейхсвером генерал Отто фон Лоссов и Адольф Гитлер, которому удалось объединить многочисленные правые группы Мюнхена в Национал-социалистическую немецкую рабочую партию (НСДАП). Он рассчитывал переиграть своих временных союзников и взять всю власть в свои руки. Но Гитлер слишком рано раскрыл карты. 9 ноября нацисты попытались захватить власть, но их колонна, двигавшаяся в центр Мюнхена, была обстреляна и разогнана полицией. Гитлер и его ближайшее окружение были арестованы и отданы под суд, приговоривший их к смехотворно мягким наказаниям. Почти одновременно, 8 ноября, было подавлено коммунистическое восстание в Гамбурге, которое не поддержали рабочие этого города. Генерал Сект овладел ситуацией, распад республики был предотвращен. Кабинет Штреземана 15 ноября 1923 г. ввел новую рентную марку, приравненную к биллиону старых купюр. Поскольку у Германии почти не было золотого запаса, то новая марка обеспечивалась всей продукцией промышленности и сельского хозяйства, поэтому ее называли еще «ржаной».