Пастыри. Черные бабочки - Сергей Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну да, Шишаков — хороший мужик, отличный директор, с ним было приятно работать, и… и все. И все! Больше ничего Бутырин сказать о нем не мог. Не мог, потому что знакомство их было весьма поверхностным.
«Баскетболист» и участковый сидели молча, погруженные каждый в свои мысли. Так, в гробовом молчании, они провели около получаса.
Жену Шишакова Бутырин почти не знал. Он видел ее всего-то два раза, на открытых учительских междусобойчиках в честь Нового года или Седьмого ноября, и помнил только, что это было нечто блондинистое, следившее за собой в плане фигуры, и очень высокомерное.
Поэтому когда из влетевшей в ворота «Тойоты» выскочила зареванная тетка в черном парике, он практически ее не узнал. Следом за матерью из-за руля вылез старший сын Шишакова, рослый парень лет двадцати, жутко похожий на отца, такой же лобастый, угрюмый и серьезный.
«Баскетболист» поднялся им навстречу, забубнил что-то про «успокойтесь, случилось несчастье» и про соболезнования, а бедная женщина и парень замерли на месте, все еще не веря, шаря глазами по окнам дома, по двору, по лицам неизвестных им, чужих мужиков, словно не понимая, зачем они здесь…
Самое ужасное в этой ситуации оказалось то, что Василий напрочь забыл имя-отчество этой женщины и не нашел ничего лучшего, как подойти к ней и брякнуть:
— Госпожа Шишакова… Я Бутырин, я работал с Яковом Михайловичем в одной школе, помните? Я… первый его… нашел…
Она вскинула на него мокрые красные глаза, помолчала и тихо попросила:
— Расскажите…
В наступившей тишине Василий сжато, без подробностей, поведал ей обо всем, что случилось на веранде. Когда он закончил, женщина несколько секунд простояла как вкопанная, потом стащила с головы парик и упала в обморок.
Сын рванулся в дом за водой и нашатырем. Несчастную вдову, повисшую на руках участкового, собрались занести в дом, но она очнулась и решительно оттолкнула милиционера. «Баскетболист» предложил ей ответить на несколько вопросов. Они прошли на веранду, но вид мелового силуэта на полу вызвал новый обморок. Тут уже стало не до вопросов — подоспевший Шишаков-младший захлопотал над матерью, и на веранде резко запахло лекарствами.
Бутырин с участковым вышли на крыльцо и вновь закурили. Честно говоря, Василия уже начала сильно тяготить вся эта история. И несмотря на весь трагизм, он принялся думать о Вере, о том, как сегодня приедет к ней, уставший и голодный, как она будет кормить его обедом… да нет, пожалуй, уже ужином, а Василий в лицах поведает ей ужасную историю, свидетелем и действующим лицом которой ему сегодня довелось стать.
И тут из дома донесся женский крик:
— Пропало! Вот здесь — деньги лежали, тысяча! Пропали они!
* * *К Вере Василий приехал около семи вечера. Она как раз только что вернулась с работы и открыла ему дверь еще в «рабочей», как она говорила, одежде — «пакораббановском» костюмчике, и с уложенными в прическу «волна» волосами.
— Привет!
— Привет! — Бутырин чмокнул Веру в щеку, бросил в прихожей сумку и снимая затоптанные в метро ботинки, начал «радовать» девушку:
— Представляешь, я сегодня ездил к Шишакову, ну, занимать денег, а там…
Он подробно и честно рассказал Вере обо всем, что произошло на даче Шишакова, не умолчав даже о долларах, по сути, украденных им. Вера молча слушала, а глаза ее, милые, теплые, домашние глаза, медленно расширялись от ужаса и негодования. Наконец, когда Бутырин закончил, она неживым голосом сказала:
— Это кошмар — то, что ты видел, но деньги надо вернуть! Слышишь?! Вернуть немедленно!
Василий попытался «отмазаться»:
— Ну, Вер, ну понимаешь… Они же все равно были приготовлены для меня! Я их верну, конечно, ты не думай… Вот напишу книгу — и верну!
Она покачала головой:
— Зачем им потом эти деньги! А сейчас, когда у людей горе, представляешь, как им нужно — похороны, поминки и все такое…
В тот вечер семейной идиллии, включающей в себя совместный ужин, просмотр «видачного» фильма и бурную любовь на широком раскладном итальянском диване, конечно же, не получилось.
Бутырин был слишком измучен, больше морально, чем физически, а Вера дулась на него из-за долларов. Сказать по правде, Василий и сам уже начал подумывать, что их надо вернуть — уж больно скользко все выходило. Убийство, воровство… В общем, он чувствовал себя чуть ли не соучастником преступления. Но природное упрямство или еще что-то непонятное заставляло его стискивать зубы и молчать, послав совесть, как говорится, «в далекое эротическое путешествие».
В итоге они с Верой почти поругались. Девушка бросила Василию в лицо довольно злые слова, он вспылил и, не доев, выскочил из-за стола…
Остаток вечера прошел в холодном молчании, лишь телевизор грохотал и завывал на разные голоса. Бутырин лениво перещелкивал каналы, но почему-то везде натыкался на одни и те же знакомые до тошноты рожи профессиональных хохмачей. Подавив желание засветить пультом в пестрый экран, он поднялся с дивана и вышел на балкон покурить.
И в смазанном лике Луны, выползшем из-за рваных облаков, вновь увидел прищур знакомых глаз, смотревших на него с вызовом и презрением…
Интердум секундус
Заседание Внешнего Круга подходило к концу. Освещенный сотнями традиционных факелов, мрачно-торжественный зал, помнивший еще Первого Пастыря эрри Сатора Фабера, напоминал древнее капище языческого божества. На кольцевых трибунах, амфитеатром сбегавших к выложенной полированным базальтом арене, сверкали зелеными огоньками глаз шестьдесят четыре избранных Пастыря. Основа основ, фундамент, разум и мощь Великого Круга. Собравшиеся чинно сидели на своих местах, изредка обмениваясь тихими репликами.
Перед Внешним Кругом выступал глава аналитического отдела эрри Стрептус. Он поведал иерархам об успехах и недочетах социальной и экономической политики, проводимой правительствами стран, патронируемых Великим Кругом. Пастыри слушали молча. Ситуация и так была проста и понятна: если в кувшин налить слишком много вина, оно зальет весь стол.
После жестких атак на Хтонос, произведенных Великим Кругом в восьмидесятые годы прошлого века под руководством бывшего тогда Стоящим-у-Оси эрри Удбурда, Вечный Враг затаился, впал в спячку. Это немедленно отразилось на политике страны Изгнанных, России. Советский Союз рухнул, но вместе с ним рухнула и вся мировая система ценностей, с таким трудом созданная Пастырями после Великой войны сороковых годов.
Двухполюсный мир имел массу преимуществ. Запад и СССР соревновались друг с другом в качестве жизни, в социальных преобразованиях, направленных на улучшение положения живущих и смертных. В 70-е — 80-е годы подавляющее большинство населения страны Изгнанных, которое сами себя именовало «советские люди», жило сыто и было обеспечено всем необходимым. Бесплатные образование, здравоохранение, пенсии намного выше прожиточного минимума, счастливое детство — все это резало глаз правящей олигархии стран «золотого миллиарда». Великий Круг не вмешивался, ибо чаши весов совершали лишь незначительные колебания то в одну, то в другую сторону.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});