Отвечая за себя. Записки философа с вредным характером - Владимир Мацкевич

Оказывая диктатору маленькие услуги (изменяющие его настроение), можно добиваться нужных решений для нужных людей.

И это значит, что кто-то будет управлять и манипулировать самим диктатором.

Ни один диктатор, пока не впадёт в маразм, такого не допустит.

Но к старости маразм настигает всех, и диктаторы не исключение. Они тоже люди.

Престарелыми диктаторами управляют их секретарши, повара, шофёры, лечащие доктора.

И тут наступает полный апофигей диктатуры.

Не спрашивайте меня, что делать?

Сначала постарайтесь понять сказанное.

Только при понимании есть смысл спрашивать, что делать. И отвечать.

А делать надо многое. Если не хотим дожить до маразма диктатора, впав в собственный маразм.

***

Самое хорошее и правильное решение проблемы порождает новые проблемы.

Найденный способ решения проблемы сам становится проблемой, поскольку проблема, для решения которой он был создан, уже решена, а способ остался и живёт своей жизнью.

Успешные способы решения старых проблем становятся традицией, старые проблемы уже решены, но для решения новых они не пригодны.

Чтобы традиции не выглядели пустыми и глупыми, приходится симулировать или имитировать старые проблемы, делая вид, что они решаются традиционными способами.

Новые проблемы с трудом и большим опозданием осознаются как индивидуальным человеком, так и обществом, а старые всем хорошо известны. Поэтому новые проблемы не решаются, а все силы тратятся на имитацию решения уже решённых проблем.

Нерешённые новые проблемы не позволяют нормально жить и развиваться, а энтузиазм имитации борьбы со старыми проблемами создаёт иллюзию полноты жизни и симуляцию смысла.

Никогда не надо решать старые решённые проблемы. Они уже давно не проблемы, раз найдены их решения, а просто мелкие неприятности.

Решать нужно только новые проблемы.

Но новые проблемы могут видеть только те, кто решил старые.

Современная Европа борется с тоталитаризмом и национализмом первой половины прошлого века, который давно побеждён и уничтожен.

И ничего не делает против нового тоталитаризма эпохи новой научно-технической революции.

Иду на Вы

Почему я не буду отвечать на вопрос «Что делать?»

Значительная часть комментариев к моим текстам либо прямо содержит этот вопрос, либо исходит из него. Ещё часть комментариев содержит ругательные слова «теория» или «философия».

То, что я пишу в «Фейсбуке», говорю в интервью, то, что появляется в СМИ, – это не теория. У меня много теоретических работ, их-то фейсбучная публика, читатели и зрители СМИ и вовсе читать не станут, да и не видят их.

В «Фейсбук» и в СМИ я пишу как философ для широкой публики.

Я пишу о том, как есть и что есть.

Не даю установок, не зову на борьбу, не раздаю поручений, не командую.

Философия – это не инструкция, не деловое поручение, не производственное или боевое задание.

Философия – это размышление и рассуждение. Глубокое скрытое размышление и предъявляемое всем рассуждение.

Философ не может и не имеет права говорить: делай так!

Философ говорит: подумай об этом вместе со мной!

Это единственное предложение, которое я могу сделать:

– Думайте!

– Думайте Беларусь!

– Думайте вместе со мной!

Я могу думать и без вас.

Но можете ли вы без меня?

Я читаю бездумные комментарии. Слышу бездумные отклики. Слышу категорические оценки того, что я сказал, и меня самого.

И слыша вот это всё, я должен отвечать на вопрос «Что делать?»

Чтобы получить в свой адрес ещё больше ругательств и оскорблений?

Чтобы умные и всезнающие сограждане дружно записали меня в «городские сумасшедшие»?

Впрочем, судя по комментариям, уже записали.

Ещё раз!

Я пишу о том, что есть и как есть.

Пишу и получаю обратную связь.

Из этой обратной связи я вижу, что большинство всё видит не так.

Не так всё происходит, как я написал и сказал.

Совсем не это происходит.

Я говорю об угрозе независимости, а множество комментаторов в ответ возмущаются: «Какая независимость? Нет независимой Беларуси». Другие добавляют: «Не бывает независимых государств».

И как я этим людям могу сказать, что делать, чтобы предотвратить угрозу, если они отрицают само существование того, об угрозе чего я говорю?

Как я могу сказать, «что делать», людям, которые лучше меня знают, что и как происходит?

Нужно быть полным дураком, рассказывая людям, что делать, в ситуации, которая для них не существует.

Я говорю, что угроза независимости Беларуси сегодня реальна, как никогда раньше.

Валадар Цурпанов разослал мой текст об этом всем депутатам Могилёвской области и города, в редакции всех СМИ в области.

Почти все они ответили (многие ответы написаны под копирку), что не видят никакой угрозы.

И как я им могу сказать, что им делать?

Впрочем, я скажу. Я ведь знаю ответ.

ДУМАТЬ надо!

***

Игра слов, игра словами.

Я написал, пожалуй, свой самый короткий пост в ФБ.

Всего три слова: «Сувениритет или суверенитет».

Люди с чувством юмора продолжили шутку, добавили «суевериетет» и «сюзеренитет». На реакции без чувства юмора и чувства слова можно не обращать внимания.

Но в моей шутке всего лишь доля шутки. Вообще-то я не шучу. Это всерьёз.

Тут некоторые уже попали под гипнотическое влияние Ермошиной-Лукашенко и начали гадать, судить и рядить о новой конституции.

Понимают ли граждане Республики Беларусь, что в «новой конституции» слово «суверенитет» будет тождественно слову «сувениритет»?

И совсем не важно, что и как в этом тексте будет написано. Важно то, как этот текст будет превращён в документ об учреждении новой формы Республики?

Важно не столько что, а важно как!

Конституция не просто текст. Это перформативный текст.

Понятно ли это?

Конституция 1994 года очень легкомысленная. За 25 лет мы не поумнели. И к тому, что готовится, относимся ещё более легкомысленно, чем четверть века назад.

***

Я говорю, ты говоришь, он/она говорит. Мы говорим? Мы – народ!

Страна подготовлена к государственному перевороту.

Государство учреждается народом страны, и это учреждение оформляется в конституции – документе, конституирующем государственное устройство на конкретном историческом этапе его существования. В истории ничего не бывает постоянным и навсегда, всё меняется – что-то быстро, что-то медленно. События происходят быстро, власть, которая на них реагирует, меняется медленнее, а структура власти – государственное устройство – меняется ещё медленнее.

Оперативные решения властей устаревают, как только заканчиваются события, ставшие их причиной.

Законы могут устареть за несколько лет.

Конституции сохраняются десятилетиями, даже столетиями.

Первая конституция, учредившая Республику Беларусь, которая уже три года существовала по факту, была принята 25 лет назад.

Через два года конституция была нарушена и переписана в ситуации государственного переворота, поэтому не может быть признана в качестве документа, учреждающего государство.

В последнее время всё чаще говорят о новой конституции. Что это значит? О чём конкретно идёт речь?

А речь идёт о подготовке нового государственного переворота с непредсказуемыми последствиями.

Мы не можем знать всё. В лучшем случае мы знаем только то, чем интересуемся. Даже в том, чем мы интересуемся, мы знаем только какую-то часть.

Но если мы чем-то не интересуемся, это вовсе не значит, что этого не существует. Катастрофы случаются неожиданно. Но если знать о возможной, о надвигающейся катастрофе, то можно её предотвратить или