Зенитчик: Зенитчик. Гвардии зенитчик. Возвращенец - Вадим Васильевич Полищук

– ПУАЗО и дальномер с вами?

– В кузове, товарищ майор.

Командир заметно веселеет.

– Благодарю за спасение ценного военного имущества и добросовестное выполнение приказа командования.

– Служим трудовому народу! – вразнобой отвечаем мы.

– Приборы сдайте капитану Анисимову и займитесь регламентом орудия и трактора. Завтра решим, куда вас направить.

– Есть, товарищ майор! А как же проверка?

– Шустрый какой! Первый раз вижу, чтобы красноармеец в особый отдел попасть хотел, – и поясняет: – Некому проверять, особист пропал без вести вместе со всей своей канцелярией. Да и незачем проверять. Вы же из нашего полка, приказ комбата у вас есть.

Майор уже начал поворачиваться чтобы уйти, но притормозил.

– А это не ты ПУАЗО чинил и в дерьмо нырять отказался?

– Я, товарищ майор!

– Понятно, – загадочно усмехается майор и уходит.

Я поворачиваюсь к Петровичу.

– Это кто был?

– Комполка. А ты что, не знал?

– Откуда? Я его первый раз вижу. Ладно, пошли Анисимова искать.

Капитан Анисимов оказался начальником полковой школы, готовившей младших командиров. Узнав, что в полку появился еще один ПУАЗО, он немедленно припахал нас и еще нескольких бойцов на его разгрузку. Вот это тяжесть! В Брянске мы закинули его в кузов всем расчетом на раз, два, взяли! А здесь с помощью досок, вдесятером, еле вытащили из кузова и с трудом отнесли в помещение, где были собраны приборы и учебные пособия полковой школы. Что вы хотите? На такой кормежке только ноги протянуть можно. Капитан бегал вокруг, приговаривая:

– Не уроните прибор, товарищи красноармейцы. Осторожнее, там же очень тонкая механика.

Я еще тогда подумал, что капитан из интеллигенции и даже армия не сумела вытравить из него сущность. Нормальный командир давно бы уже крыл нас по матушке и грозил за порчу военного имущества всеми возможными карами, от наряда и до расстрела на месте, а этот – товарищи красноармейцы. Причины капитанского беспокойства оказались понятными, когда мы втащили, наконец, ПУАЗО в помещение. В просторной комнате стояли еще два, один такой же, как наш, второй – явно предыдущего типа. Как сказал капитан – оба неисправные. Анисимов тут же начал проверять принесенный прибор, забыв о нашем существовании. Пользуясь моментом, остальные тихо рассосались из комнаты, остались только Петрович, Паша и я. Чем дальше шла проверка, тем больше светлело лицо капитана – прибор оказался исправным. Он хотя и требовал выверки, но работал правильно. Наш ехал в кузове трактора и, видимо, растрясло его меньше, чем те, которые везли в грузовиках, да и грязи с водой на него меньше попало.

Капитан, закончив проверку, обратил внимание на нас.

– Мне нужен один человек – помочь в выверке прибора.

Я отправил Петровича с Пашей заниматься трактором, а сам остался, было очень интересно до конца разобраться с этим хитрым ящиком. Бесполезно. Три головы надо иметь, чтобы все запомнить. Даже Анисимов, прекрасно освоивший работу с прибором, имел смутное представление о принципах его работы. Это для меня ПУАЗО всего лишь аналоговый электромеханический компьютер. А капитан и слова такого не знает. Когда я учился, такие аналоговые устройства еще пылились в кладовых и темных углах лабораторий, но на них уже никто не обращал внимания – наступила эра электроники и цифровой техники. И все же было у таких устройств одно важное преимущество – они в принципе не могли зависнуть.

Когда закончили, капитан заинтересовался моей личностью, красноармейцы моего возраста ему еще не попадались. Это через год-полтора я никого удивлять не буду, если доживу, конечно. Когда дошли до починки этого самого ПУАЗО, капитан спросил:

– Как вы обнаружили неисправность в приборе?

– Случайно. Мы по электрическим цепям лазили, перепутанную полярность искали, а неисправность на самом виду была. Я как глянул, так меня словно током ударило, вот же он – чертов ролик.

Следующий вопрос Анисимова меня насторожил:

– А вы нигде не преподавали?

– Нет, товарищ капитан, – не моргнув глазом вру я, – нет у меня предрасположенности к педагогике.

– Жалко. Не хотите ли пойти ко мне, в полковую школу. Инженер мне бы очень пригодился, да и вам легче будет. Звание сержанта сразу получите.

На секунду задумываюсь. Заманчивое предложение, тыловой полк, непыльная работенка и командир – интеллигент, мечта, а не служба.

– Спасибо за предложение, товарищ капитан, но разрешите мне при орудии остаться.

– Учить других сейчас не менее важно, чем стрелять.

– Это я понимаю, товарищ капитан, только у меня к немцам длинный счет уже накопился, а из запасного полка его трудно предъявить будет.

– Понятно, – кивает капитан. – Хорошо, вы свободны.

– Есть!

Уже в дверях капитан окликает меня:

– Насчет полковой школы вы все-таки подумайте.

На следующий день меня вызвали в штаб полка. Посыльный указал на дверь, а сам смылся. Ох, не нравятся мне эти внезапные вызовы к начальству. Открываю дверь, делаю шаг.

– Товарищ майор, красноармеец…

Мой доклад прерывают не дослушав:

– Не надо так орать, товарищ красноармеец, здесь на слух никто не жалуется.

Кроме командира полка, в комнате сидит капитан Анисимов и еще один незнакомый майор.

– Лучше скажите, – продолжает комполка, – какие команды подаются командиром орудия при ведении огня по пехоте?

Отвечаю.

– А что называется батарейным веером? – задает вопрос незнакомый майор.

Да это же самый настоящий экзамен. Начинаю лихорадочно вспоминать, что я читал об этом веере. Дальше вопросы посыпались один за другим.

– В каких случаях ведут стрельбу заградительным огнем?

– Какие способы стрельбы применяет зенитная артиллерия?

– В чем заключается проверка ПУАЗО три?

– Какие работы проводятся при осмотре и проверке орудия перед стрельбой?

Так меня гоняли около часа, в помещении холодно, а я вспотел. Пару раз все-таки поплыл, но вроде не смертельно. И тут командир полка задает мне задачку:

– Вам надо защитить мост от удара с воздуха одним орудием среднего калибра. Ваши действия.

Чувствую, что одним пересказом правил стрельбы по штурмовой авиации здесь не отделаться, нужно что-то большее. Пытаюсь выиграть время.

– Разрешите лист бумаги и карандаш, товарищ майор.

– Пожалуйста.

Пока рисую мост, соображаю. Приборов определения дальности нет. Все поправки можно в прицел ввести, кроме дальности. Где дальность взять? Стоп. Это ведь мост, длинный и узкий, немцы будут заходить строго по оси моста, а параметры пикирования можно прикинуть. Скорее всего, пошлют «восемьдесят седьмых». Дай бог памяти, какая у них высота сброса бомб? Пятьсот метров? Пусть будет пятьсот. Угол пикирования примем семьдесят пять градусов. Зенитку ставим по оси моста на расстоянии пятьдесят… Нет, пятьдесят мало, промажут фрицы по мосту, и мы этот перелет поймаем. Тогда двести метров на восточном берегу. Наиболее вероятно, что фрицы атакуют,