- Автора! - Наталья Андреева

— Вот Вера Валентиновна и села в лужу. Где взять денег? Естественно, занять под проценты у тех, кто даст. А как отдавать? Короче, я так понял, что тетка Клишина в долгах как в шелках.

— Ну и ликвидировала бы свой бизнес.

— Да? Сначала надо бы рассчитаться с долгами. Она у серьезных людей взяла, а те денежки считать умеют. И проценты.

— Ну а Клишин разве был богатым человеком?

— Знаешь, Леша, не бедным. Давай-ка посчитаем. Конечно, дела у него своего не было, но в остальном… Быяа у него когда-то родительская двухкомнатная квартира в центре, так он ее поменял. На однокомнатную улучшенной планировки в новом районе. И с бо-о-лыпой доплатой. Потому что центр. Часть денег ушла на реконструкцию дачи: колодец вырыли, насос присоединили, чтобы воду прямо в дом качать, котел поставили, удобства с улицы в дом перенесли. Но какой-то капитал остался на счету в твердой валюте. Плюс та однокомнатная, что в новом районе, плюс сама дачка недалеко от Москвы да заново отделанная, плюс машина. Уж не знаю, сам Клишин на нее заработал или богатая любовница подарила.

— Что за машина?

— «Тойота». И не из дешевых.

— А почему я ее не видел?

— Как я выяснил, машина в сервисе. Писателю не так давно въехали в бочину, виноват не он. Тот, кто въехал, ремонт оплатил, Клишин еще в прошлый вторник должен был машину забрать. Сложи-ка всю эту недвижимость плюс движимость и деньги на счету. Что получится?

— Должно быть, хватит, чтобы долги Веры Валентиновны погасить.

— И еще останется, чтобы вытащить дело из той ямы, куда оно провалилось.

— Значит, путем этих арифметических вычислений ты, Игорек, пришел к выводу, что в смерти Клишина была заинтересована его тетка? И завещание есть?

— Завещания нет. По закону она наследница, потому что родители умерли, законных детей нет, других дядей-тетей тоже. Она да Пашина двоюродная сестра — вот и все родственники. Хотя и не первой очереди. Налоги большие придется заплатить, но… Игра стоит свеч!

— А если есть завещание?

— Где?

— Искали?

— Завещание не всплывало. Значит, есть мотив, стандартный, тот, который мне по душе больше, чем какие-то философские бредни. Была у Клишина на даче женщина в тот вечер? Была.

— По-твоему, тетка была?

— Я думаю, что она. Надо проверить, нет ли у нее алиби на тот вечер.

— А Вера Валентиновна сейчас где? За городом?

— Нет у нее дачи, продала прошлой осенью, за долги. Сидят сейчас в Москве вместе с дочкой, наследства ждут.

— Ну, еще целых полгода…

— Заявление о вступлении в наследство можно хоть сейчас подавать, не уверен, что она этого уже не сделала.

— Что ж, Игорь, по-твоему, выходит типичное убийство из-за денег?

Для Алексея это была уже третья бутылка пива. От спиртного и от жары повело. Да как здорово повело! Язык развязался, и Остапа понесло.

— Да, из-за денег, — Михин тоже осоловел от пива и жары.

— А хочешь, я тебя сейчас разобью в пух и прах?

— Давай.

И завязалась дискуссия.

— Сколько у нас в стране населения?

— Ну, миллионов двести.

— Близко. А сколько среди них убийц?

— Ха!

— Не «ха», а доли процента. Получается, исходя из статистики, способность человека убить себе подобного — это аномалия. Отклонение от нормы.

— Ну, Леха! Все в жизни бывает. Можно в темном переулке пьяного с ножом повстречать и дать ему в целях самообороны доской по башке, да так, что из него и дух вон.

— Правильно. Бывают и случайные убийства. Но сейчас я имею в виду убийство не спонтанное, а тщательно продуманное и спланированное. Вспомни, как чистенько все было в доме Клишина: улики только те, на которые сам же писатель и указывает, свидетелей тоже нет. Если и есть, повязаны так, что не признаются ни за что. Ну кто может такое совершить? Да еще разложить тело на полу согласно описанию в книге? Кто?

— Псих ненормальный, — согласился Михин.

— Логично. Или псих, или человек очень умный, который хочет стопроцентно избежать наказания. Там даже отпечатков его нет. Уверен, что все стерто, есть только один прокол, кроме позы потерпевшего, но не о нем сейчас речь. О том, что убил человек, без сомнения, умный, а разве умный человек не может сам заработать на достойную жизнь?

— Опять же, Леха, все в жизни бывает: Есть и непризнанные гении.

— А я вот недавно слышал такое высказывание, что если человек умеет что-то делать лучше других, то заработать большие деньги для него пара пустяков. Так будет такой человек убивать из-за денег?

— Будет, — упрямо заявил Михин, отпивая из кружки, в которую было налито до краев пенистое пиво уже из той бутылки, что принес он.

— Почему? — оторопел Леонидов.

— А потому, что, может, он думает, что умеет лучше других убивать! Разве на таком таланте заработать нельзя?

— Браво, Михин, браво! Так ты дошел до мотивации поступков профессионального киллера. Только не думаю, что киллер будет травить кого-то ядом, читать философские бредни Кли-шина и выдавать себя. Прокол-то был существенный! Профессионал обставил бы все как самоубийство и никаких следов. Дело бы закрыли. Даже, не возбудили. Я не знаю тетку Клишина, может, она и способна на такое, но только не из-за денег.

— Ладно, я тебе докажу. Хочешь, поспорим?

— Да что с тебя взять?

— Ну так, на ерунду.

— Нет, Игорек, спорить я не буду, потому что на днях ты должен получить очередной конверт с указанием на очередного подозреваемого. Послание с того света. Вот на это я с тобой поспорю. Тебе не до тетки будет.

— Что? Какой конверт?

— Обычный, как и тот, в котором пришло первое продолжение шедевра.

— Да ни хрена! — Михин даже треснул кулаком по столу. — Я к тебе, Леонидов, не приду больше, ты эгоист себялюбивый, ты давишь мои версии на корню!

— Придешь, куда денешься. По моим расчетам, это будет в пятницу.

Михин вскочил.

— Ты куда? — спросил Алексей.

— Домой.

— Да знаешь, сколько сейчас времени? Оставайся, в доме есть спальные места.

— Меня здесь не понимают. Электрички и после полуночи ходят, а мне с утра на работу. Мы не баре и не коммерческие директора, потолкаемся в народе…

И Михин потопал в прихожую. Ничего не оставалось, как открыть гостю дверь. «Обиделся, — подумал Алексей. — Не надо было пить столько пива».

— До встречи, Михин Игорь Павлович! — крикнул он вслед уполномоченному, который пошел по лестнице, не дожидаясь лифта.

Леонидов отправился в кухню. Он почувствовал зверский голод. Дверцу холодильника открыл машинально и уставился в его прохладное нутро с подозрением. На полках лежали засохшие куски. Один из кусков оказался сыром, другой — полукопченой колбасой, засохшей до того состояния, когда она уменьшается в два с половиной раза. Была еще какая-то кастрюля, он вынул ее из холодильника и задумался.

«Стой. Я ничего в ней готовить не мог, значит, осталось еще от Александры. Не надо открывать, ничего хорошего там уже быть не может — время свое дело сделало. А с другой стороны… Попадет. Приедет жена, мне попадет. Надо открывать».

Он вздохнул и снял крышку. Под слоем плесени сантиметров в пять ничего видно не было. Что это была за еда? Суп или второе? Определить уже невозможно. Зато плесень была великолепна! Леонидов залюбовался шедевром, созданным его же безалаберностью. Плесень была хороша: серо-зеленые слои густели, плавно переходя один в другой, так, что в самом центре образовалось красивое бирюзовое пятно.

«Красиво как! Ах, ты, моя плесенюшка! — умилился нетрезвый Леонидов. — Жалко губить, такая красота! Может, поставить ее обратно в холодильник и подождать? Она вырастет, расплодится во всю кастрюлю, будет меня любить, узнавать, потом в один прекрасный день я научу ее говорить слово «папа» и буду показывать за деньги. Эх, классно! Аттракцион "Говорящая плесень". И всю оставшуюся жизнь не надо работать ни в каком «Алексере». Но разве жена оценит? Попадет. В лучшем случае заставит отмывать эту кастрюлю и заодно еще парочку других, а в худшем…»

Он зажмурился, представив себе, что будет в худшем и так, с закрытыми глазами, залил плесень горячей водой из-под крана. Лицо у него при этом было такое, будто под водой гибнет заветная мечта и будущее благосостояние. Когда Алексей глаза все-таки открыл, плесень оторвалась от почвы, что ее породила, и плавала сверху, словно остров погибших кораблей, набухая и стремясь ко дну. Леонидов вздохнул, снова закрыл кастрюлю крышкой и поставил поближе к раковине, чтобы в следующий прилив энтузиазма отмыть-таки сосуд и не получить нагоняй. Спать он отправился на голодный желудок, решив, что такой сон для человека гораздо полезнее.

2

Михин не позвонил ни на следующий день, ни в пятницу. Алексей решил, что ошибся. Не было письма. А раз так, надо выбросить из головы загадочную смерть писателя и обратиться к проблемам насущным. В пятницу вечером он уехал на дачу, к жене и ребенку. Как и положено примерному отцу.