Раиса в стране чудес - Ирина Волкова

— В приемной Михаил Энтин, — доложила по селектору секретарша. — Впустить его?

— Пусть заходит.

Главный консультант по экономическим вопросам выглядел осунувшимся и усталым. Покрасневшие веки, под глазами темные круги. В последние дни по просьбе шефа он задерживался на работе допоздна.

— Ты продолжаешь отслеживать движения на бирже? — осведомился Леша.

— Разумеется, — кивнул Михаил.

— Когда по твоим расчетам должно наступить предполагаемое падение акций?

— Точно сказать я затрудняюсь. Думаю, где-то в течение недели, максимум двух.

— Пусти в оборот еще четыреста миллионов долларов.

— Вы уверены? А вдруг ничего не произойдет? Мы и так вложили слишком много.

— Сделай, как я сказал.

— Хорошо.

Простившись с Энтиным, Китайчик снова подошел к окну, приоткрыл его и посмотрел вниз.

«Неделя, максимум две, — повторил он про себя слова Михаила. — Зачем искушать судьбу? Может, стоит отправиться в отпуск на пару недель? Венька Кастет уже три года меня приглашает — говорит, остров себе купил то ли в Микронезии, то ли в Меланезии. Порыбачим, говорит, вспомним старые времена, песни блатные под водочку попоем. Навещу, в самом деле, старого кореша. Только сначала надо с микропленкой разобраться. Не думаю, что это займет больше двух дней. А за пару дней вряд ли что-нибудь случится. Энтин ведь сказал — неделя, а то и две. А если случится…»

Подойдя к шкафу, Леша вынул из него сложенный парашют-крыло, просунул руки в лямки, застегнул Пряжку на груди и снова вернулся к окну.

Земля внизу сияла и переливалась огнями. Вдоль застывших шеренг фонарей плыли золотистые фары автомобилей. Призывно мигала неоновая реклама, навязчиво повторяясь, неслись по кругу бегущие строки, призывая подданных Дяди Сэма выбросить заработанные ими денежки на очередную бессмысленную прихоть.

Китайчику уже доводилось прыгать с парашютом, правда, сделал он это всего один раз, да и то по пьяной лавочке. О последствиях прыжка, как и о своих ощущениях во время полета, Леша предпочитал не вспоминать. Меньше всего на свете он хотел бы повторно пережить нечто подобное, тем более что прыжок из здания технически сложнее, чем с самолета. Окажись толчок при прыжке слабее, чем нужно, и купол парашюта «погасится» о стену здания. Малоприятная перспектива.

— Надеюсь, эта штука мне не понадобится, — снимая парашют и засовывая его обратно в шкаф, покачал головой Гераськин.

После жаркой рукопашной схватки, бесславно завершившейся холодным душем, боевой задор скованных наручниками пленниц слегка поостыл.

— Возьми свою пищалку, — подобрав с пола тамагочи, Ньеппер протянула его Рае.

— Мокрая, — грустно констатировала Лапина, запихивая игрушку в театральную сумочку. — Наверное, испортилась.

— Черт, как же ты меня поцарапала! — болезненно морщась, звезда осторожно провела мизинцем по вздувшимся багровым бороздкам, оставленным на ее изящной шейке острыми коготками соперницы.

— Ты тоже не осталась в долгу, — заметила Раиса. — Полскальпа у меня выдрала.

— Надо же, и ноготь мне сломала, — продолжала сокрушаться актриса. — Впрочем, какая, разница! В любом случае Савалас нас убьет.

— Убьет, если ты и впредь будешь вести себя, как законченная идиотка.

Охваченная депрессией, Кейси, против обыкновения, пропустила оскорбление мимо ушей и только печально вздохнула.

— Обидно! Я почти разработала план спасения, а ты все испортила, — огорченно сказала Лапина. — Не могла выбрать более подходящего времени для выяснения отношений! Теперь мой план не сработает, а ничего лучше в голову не приходит.

— Что еще за план?

— Какая разница! Я же говорю — теперь ничего не выйдет.

— А раньше бы вышло?

— Раньше — да.

— Кончай темнить, ладно! Что за план? Раиса вздохнула.

— Соблазнить Саваласа. Если до драки у тебя и был шанс сделать это, то сейчас ты выглядишь так, что на тебя и снежный человек не покусится.

— То есть на роль шлюхи ты выбрала меня! — возмутилась Кейси. — А ты что же? Не барыня небось, могла бы и сама ножки раздвинуть.

— Интересно, ты хоть помнишь, сколько раз раздвигала ноги, пробиваясь в звезды Голливуда? Для тебя это должно быть чем-то вроде легкой зарядки. Так какая разница, с кем трахаться — с продюсером ради роли или с Саваласом для спасения собственной жизни? От тебя не убудет, а я должна беречь себя для Ирвина.

— Так ты у нас, выходит, девственница? — язвительно фыркнула звезда. — Только не строй из себя святую невинность. По мне, уж лучше спать с продюсерами, чем с мафией.

— Не с мафией, а с одним Черепом. И вообще, он на мне жениться хотел.

— Вот и выходила бы за него замуж, вместо того чтобы за чужими мужьями гоняться!

— Может, хватит, а? Иначе мы опять подеремся.

— Ладно, проехали, — устало махнула рукой Кейси. — Честно говоря, мы стоим друг друга. Кстати, меня о тебе предупредили.

— Предупредили? Что ты имеешь в виду? Кто предупредил?

— Секретные службы. Мне сказали, что сумасшедшая русская девка будет охотиться за моим мужем.

— Секретные службы? Ты не шутишь?

— Какие уж тут шутки! На тебя идет настоящая охота. Со мной беседовал агент ФБР. Такой красавец — не хуже молодого Джеймса Бонда. Он меня и предупредил, что любовница крупного русского мафиози попытается добраться до моего мужа и последствия могут быть самыми непредсказуемыми. Еще он описал твою внешность и попросил немедленно сообщить в ФБР, если я замечу кого-либо, похожего на тебя.

— Вот это новость, — растерялась Рая. — Откуда ФБР известно обо мне? Я же ничего такого не сделала.

— Федералы, между прочим, просто так за людьми не гоняются. Мне сказали, что ты опасна.

— Может, это из-за документов?

— Каких еще документов?

— Фальшивый паспорт, чтобы въехать в Америку. Мне его сделал один еврей с Кипра. Может, он на меня и настучал? Хотя нет, он не мог, он ничего не знал про Ирвина.

— Сомнительно, чтобы из-за фальшивых документов тебя объявили особо опасной преступницей.

— К твоему сведению, я вообще не преступница! Любовь — это еще не преступление.

— А может, это твой Череп настучал? Он-то небось знал, к кому ты отправилась.

— С ума сошла? — выразительно покрутила пальцем у виска Лапина. — Череп же бандит. Он в жизни не заложил бы меня федералам. Вот пристрелить — это другое дело.

— Других предположений у меня нет, — пожала плечами Ньеппер.

— Ладно, — вздохнула Рая. — С ФБР я как-нибудь разберусь. Главное — вырваться из лап Саваласа. Я ведь почему подумала, что именно ты должна соблазнить его. Ты — жена человека, которого Дагоберто смертельно ненавидит, так что, переспав с тобой, он получит колоссальное моральное удовлетворение от того, что наставит рога Ирвину. А там и до любви недалеко. Держу пари, что, если ты как следует постараешься в постели Савалас в тебя по уши втрескается — от голливудских звезд все в Америке тащатся.

— Зато в Москве тащатся от американских певцов, — язвительно ввернула Кейси, но видно было, что слова Раи заставили ее задуматься.

— Из влюбленного мужика веревки вить — раз плюнуть, это я тебе по собственному опыту говорю, — гнула свою линию Лапина. — Только теперь, к сожалению, у тебя ничего не выйдет. Ты похожа не на секс-символ, а на освежеванную мокрую курицу.

— Ты особо-то не зарывайся.

— Я всего лишь констатирую факт, — пожала плечами Раиса.

— Значит, мокрая освежеванная курица… — задумчиво произнесла Ньеппер.

— Именно так.

Около минуты звезда с задумчивым видом изучала сломанный ноготь. Лапина молча наблюдала за ней, уже не сомневаясь в том, что ее тактика сработала. Тщеславная актриса прочно сидела на крючке.

Покончив с созерцанием ногтя, Кейси вскинула голову и решительно повернулась к Рае.

— У меня в сумочке была косметичка, — деловито произнесла она. — Вон она, валяется в углу. Посмотрим, что можно сделать.

— Как ты думаешь, она оставила завещание? — задумчиво спросил Ирвин Келлер.

— О ком это ты? — не понял Крис Деннен.

— Как это о ком? О моей супруге, разумеется. Насколько мне известно, близких родственников у нее нет, мы не разведены. Выходит, что я — единственный наследник.

— Да как ты можешь? — возмутился менеджер. — Кейси еще жива!

— Держу пари, что это ненадолго, — злорадно ухмыльнулся певец. — Я верю в Саваласа. Он не подведет.

— Нет, это уже верх цинизма, — покачал головой Крис.

— Называй это как хочешь, но лишняя сотня миллионов никому не помешает. Если бы моя благоверная оставила эти деньги тебе, вряд ли ты изображал бы сейчас мировую скорбь.

— Есть кое-что и поважнее денег.

— Да неужели? — вскинул брови Келлер. — Что, например?