Ноттингем - Лина Винчестер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Папа кивает, хотя явно не понимает нашего благоговейного трепета перед кусками цветной ткани – как он часто называет форму. Но если начать спорить с мамой, она погрузится в воспоминания, как была капитаном и привела команду к победе на соревнованиях штата. Папа говорит, что от этих историй у него начинается изжога.
– В следующий раз я приготовлю тебе что-нибудь вкусное с сахарозаменителем, Райли. Как вам десерт, мистер Беннет?
– Спасибо, очень вкусно. – Прочистив горло, папа расправляет плечи, а это значит, что он хочет задать серьезный вопрос. – Как проходит репетиторство с Каллумом?
– Договорились заниматься несколько раз в неделю. Но я не хочу, чтобы вы подумали что-то не то, я здесь, чтобы сосредоточиться на учебе, а не на мальчиках.
Так-так-так, мисс маленькая врушка. Неужели в школе при церкви ее не учили, что врать нехорошо?
– Молодец. Бери пример, Райли. Сначала школа и университет, а потом уже парни.
– Не припомню, чтобы в наши годы тебя интересовала учеба, Итан, – вспоминает мама. – В старших классах ты не раз пытался залезть ко мне в трусы и в итоге победил.
– Фу, мам! – Бросив вилку, я закрываю уши ладонями. – Больше никогда не объединяй в одном предложении себя, папу и трусы!
– Это совершенно естественные вещи, – с укором в голосе отвечает она. – А как, думаешь, ты появилась на свет?
– Предпочитаю думать, что меня к вам по бартеру принесла Дева Мария.
Взяв телефон, пишу Сойеру:
Райли:
Родители говорят о моем зачатии за ужином.
Сойер:
Хватит делать вид, что в этом мире есть хоть одна история, которая может быть хуже, чем «Похоть гнева».
– Мистер и миссис Беннет, – зовет Фелис, включая воду в кране, чтобы помыть посуду. – Я хотела спросить, можно ли мне после ужина пойти в гости к Зоуи?
– Вы поладили?
– Да, сегодня разговорились после школы, она пригласила меня, чтобы вместе посмотреть дораму. Я толком не поняла, что это, но звучит интересно.
– Конечно, иди, дорогая, – соглашается мама. – И оставь посуду, пусть Райли хоть раз сделает что-то по дому. Боюсь представить, во что превратится ее комната в общежитии, когда она переедет в кампус.
Вздохнув, я встаю из-за стола и, прихватив тарелку с остатками курицы, иду к раковине. Спорить бесполезно – мама права, по дому я делаю меньше, чем следовало бы.
Фелис уже собирается уходить и, бросив мытье посуды, я иду за ней.
– Райли!
– Сейчас вернусь и домою, мам! – кричу я из холла.
Фелисити быстро спускается с крыльца, словно чувствует, что за разговор предстоит.
– Постой, – зову я, захлопывая дверь.
Замерев, она оборачивается. Кутаясь в шерстяной кардиган, Фелис вжимает голову в плечи и в этот момент кажется еще более хрупкой и беззащитной, чем обычно.
– Во время ланча ты видишься с Каллумом, так ведь? И речь не о дополнительных занятиях.
Тяжело сглотнув, она не отвечает.
– Слушай, я знаю, каким он может быть обаятельным и с легкостью вскружить голову. Но сегодня я разговаривала с ним, и Каллум шантажировал меня интимными фото, а еще назвал тебя своим «проектом». Он говорит, что поспорил на то, что ты получишь корону, но я уверена, что в споре есть еще и постель.
– Слово «проект» в данном случае хорошее. Мы поладили, и я рассказала ему, как надо мной издевались в школе. Каллум пообещал мне помочь найти место в обществе, а заодно написать об этом статью, которая поможет ему набрать баллы. Каллум добрый и понимающий, а еще он предупредил, что ты попытаешься опорочить его из-за… Из-за ревности. А насчет спора на постель. – Фелис усмехается. – Ну зачем я такому парню, как он? Это же смешно.
– Фелисити. – Вскинув руку, я дважды щелкаю пальцами перед ее лицом. – Ты откуда к нам прилетела? Из книги Николаса Спаркса «Спеши любить»? Очнись, Каллум – мстительный манипулятор, который начал общаться с тобой, чтобы насолить мне. Он разобьет тебе сердце, а я разобью ему нос, если он воплотит свои угрозы в жизнь.
– Мы подружились, занимаемся вместе, но не больше. Как он может разбить мне сердце, если я просто пытаюсь найти друзей и место в обществе, в котором мне жить до конца семестра?
– Для этого у тебя есть я.
– Я не нравлюсь твоим друзьям, Райли, и не хочу быть для тебя обузой.
– Какая-то глупость, у нас с Каллумом одни и те же друзья.
Прочистив горло, Фелисити перетаптывается с ноги на ногу.
– И он от них не в восторге.
Это вызывает у меня смешок.
– Чушь.
Ее аргументы убивают мои нервные клетки. Фелис могла бы попросить о помощи меня, только вот ей нужно не это, она хочет проводить время с Каллумом. Как много времени нужно девушке, обделенной мужским вниманием и родительской заботой, чтобы запасть на красивого парня, говорящего то, что она хочет услышать?
– Надеюсь, ты помнишь, что Каллум мой бывший? И то, что он дарит тебе цветы и плюшевых мишек, – это как минимум неправильно.
– Ты его любишь?
– Что?
– Ты любишь Каллума?
– Н-нет, – отвечаю я, слегка запнувшись. Но не потому, что сомневаюсь, а потому, что разговор с Фелис удивляет меня все больше с каждой ее брошенной фразой.
– Если ты его не любишь и не хочешь быть с ним, что плохого в том, что я буду с ним дружить?
– Вопрос, конечно, логичный. Но как насчет женской солидарности?
– Но если Каллум тебе не нужен, а нам нравится проводить время вместе, то, может, тебе тоже стоит проявить женскую солидарность и позволить нам общаться? Что плохого в том, что он поможет мне стать лучше и полюбить себя? Мне всю жизнь указывают, что делать. И вот когда я приехала сюда и подумала, что могу сама принимать решения, ты указываешь мне, что делать.
– Фелисити. – Прикрыв веки, я складываю ладони вместе и делаю глубокий вдох, изо всех сил стараясь не сорваться, чтобы не накричать на нее. – С тобой очень сложно вести диалог. Скажем так: если не хочешь конфликтовать со мной, тебе лучше держаться от Каллума подальше. И ради бога, что бы ни произошло, ни за что и ни при каких обстоятельствах не шли ему интимные фото.
Фелис долго смотрит на меня. Постепенно ее большие карие глаза наполняются слезами, и мне становится стыдно. Сама не знаю за что. Возможно, все дело в жалости к Фелисити и ее истории, к тому, что она впервые почувствовала свободу и возможность быть обычной школьницей, не находящейся под гнетом непрерывной травли. Наверняка сейчас в глазах Фелис