Черты будущего - Артур Кларк

Вероятно, еще рано задумываться над тем, какое влияние окажут космические полеты на музыку и изобразительные искусства. Тут опять мы можем лишь надеяться, а надежда очень нужна, когда смотришь на холсты некоторых современных художников, где они с излишней откровенностью излили свои души. Перспективы современной музыки несколько более благоприятны: теперь, когда электронно-вычислительные машины обучены сочинять музыку, мы можем надеяться, что вскоре их научат и наслаждаться ею, тем самым избавив нас от излишних неприятностей.

Может быть, эти древние виды искусства уже исчерпывают себя, и ожидающие нас в космосе испытания, пока еще не охватываемые воображением, породят новые формы выражения чувств. Например, слабая гравитация (или полное ее отсутствие) обязательно будет способствовать возникновению «странной» архитектуры, воплотившей контуры иных, чуждых миров, легкой и изящной, как грезы. А как будет выглядеть постановка «Лебединого озера» на Марсе, где балерины будут весить в три раза меньше, чем на Земле, или на Луне, где их вес составит всего одну шестую земного?

Состояние невесомости — ощущение, до недавнего времени не испытанное ни одним человеком, но все же таинственно знакомое нам по сновидениям, — окажет решающее влияние на все стороны человеческой деятельности. Оно создаст условия для появления целого созвездия новых видов спорта и спортивных игр и преобразит многие из существующих.

Все наши эстетические представления и нормы сформировались под воздействием окружающей природы, и может оказаться, что многие пригодны только для нашего мира. Ни на какой другой планете нет такого голубого неба и лазурного моря, нет зеленой травы, холмов, плавно округленных эрозией, рек и водопадов, нет одной-единственной Луны. Нигде в космосе наш взгляд не сможет отдохнуть, созерцая знакомые очертания деревьев, растений и животных, живущих вместе с нами на нашей Земле. Живые существа, с которыми мы встретимся в других мирах, если они там есть, покажутся нам такими же странными и чуждыми, как наводящие ужас обитатели океанских глубин или представители царства насекомых, если бы их размеры были в сотни раз больше. Возможно даже, что природные условия на других планетах окажутся невыносимыми; но в равной мере возможно и другое: что они породят в нас новые и более всеобъемлющие представления о красоте, которые не будут ограничены воспитанием, навязывающим нам, так сказать, земные стандарты.

Конечно, вопрос о существовании жизни вне Земли — это величайшая из тех многочисленных тайн, раскрытие которых ожидает нас на других планетах. Сейчас мы с достаточными основаниями предполагаем, что на Марсе имеется какая-то форма растительности, сезонные изменения окраски в сочетании с данными недавних спектроскопических наблюдений придают этому предположению высокую степень вероятности. Поскольку Марс — мир древний и, по-видимому, умирающий, борьба за существование там могла привести к необычайным последствиям. Нам не мешает быть поосторожнее, когда мы высадимся на Марсе. Там, где есть растительность, могут быть и более высокие формы жизни: располагая достаточным сроком, природа проверяет все возможности. У Марса времени было с избытком, поэтому там могли развиться те паразиты растительного царства, которые известны у нас под названием животных. Эти животные окажутся очень странными: у них не будет легких. Действительно, что пользы в легких, когда в атмосфере практически нет кислорода?

Дальнейшие биологические домыслы не только бесполезны, но и решительно неразумны: ведь мы узнаем правду через десять-двадцать лет, а может быть, и раньше. Стремительно близится тот час, когда мы наконец узнаем, существуют ли марсиане.

Установление контакта с современной внеземной цивилизацией будет самым волнующим событием, которое когда-либо происходило в жизни человечества; при этом мы можем столкнуться и с хорошим, и с плохим — возможности одинаково неисчерпаемы. Может случиться так, что лет через десять некоторые классические темы научной фантастики практически переместятся в сферу политики. Но все же более вероятно другое: если на Марсе и была когда-нибудь разумная жизнь, то мы разминулись с ней на целые геологические эпохи. Поскольку все планеты существуют не менее пяти миллиардов лет, вероятность одновременного расцвета цивилизации на двух из них крайне невелика.

Но и угасшая цивилизация способна оказать колоссальное воздействие: вспомним, что начало эпохе Возрождения в Европе было положено открытием культуры, процветавшей более чем за тысячу лет до того. Когда наши археологи попадут на Марс, они могут обнаружить, что там нас ожидает наследство не менее богатое, чем оставшееся от Греции и Рима.

Не следует, однако, возлагать слишком много надежд на Марс или любую другую планету нашей солнечной системы. Если разумная жизнь и существует где-либо, кроме Земли, мы, вероятно, должны искать ее на планетах других солнечных систем. Они отделены от нас бездной пространства протяженностью в миллионы — повторяю, в миллионы — раз большей, чем расстояние между нами и нашими ближайшими соседями — Марсом и Венерой. Еще несколько лет назад даже наиболее оптимистично настроенные ученые считали, что мы никогда не преодолеем эти невообразимо бескрайние просторы, сквозь которые даже свету, неутомимо мчащемуся со скоростью более миллиарда километров в час, приходится лететь годами. Но недавно человечеству удалось осуществить один из самых необычайных и неожиданных во всей истории техники прорывов в область неизведанного, благодаря чему появилась возможность установить контакт с разумными существами, живущими за пределами солнечной системы, раньше, чем мы откроем какие-нибудь жалкие мхи или лишайники на ближних планетах.

Я имею в виду замечательные открытия в области электроники. Теперь стало очевидным, что дальнейшие исследования космического пространства будут осуществляться главным образом с помощью радио. Оно позволит установить связь с мирами, в которых мы никогда не побываем сами, и даже с теми, что уже давно перестали существовать. Весьма вероятно, что не ракета, а именно радиотелескоп позволит нам установить первый контакт с внеземной цивилизацией.

Еще десять лет назад подобная мысль показалась бы абсурдной. Теперь мы располагаем приемниками такой высокой чувствительности и антеннами столь огромных размеров, что можем рассчитывать уловить радиосигналы с ближайших звезд, — если там есть кому их посылать. К поиску таких сигналов приступила в начале 1960 года Национальная радиоастрономическая обсерватория в Гринбэнке (США); к этому поиску присоединились многие другие обсерватории после создания соответствующего оборудования. Это, пожалуй, самый значительный шаг в истории научных исканий человека; рано или поздно он приведет нас к успеху.

Из фона космических шумов, из шипения и потрескивания взрывающихся звезд и сталкивающихся галактик мы в один прекрасный день выделим слабые ритмичные импульсы, которые будут голосом разума. Сначала мы поймем только (только!), что во Вселенной, кроме нас, есть и другие разумные существа, позднее научимся расшифровывать эти сигналы. Вполне уместно предположить, что часть таких сигналов будет нести изображения — нечто вроде нашего бильдтелеграфа или даже телевидения. Не представит особого труда разгадать принципы кодирования и воспроизвести переданные изображения. Так что когда-нибудь, — возможно, не в очень отдаленном будущем — мы увидим картины жизни иного мира на экране электронно-лучевой трубки.

Хочу повторить еще раз, что это не беспочвенная фантазия. В те дни, когда пишется эта книга, электронная аппаратура стоимостью в миллионы долларов уже используется для поисков именно таких сигналов. Может быть, они останутся безуспешными, пока радиоастрономы не выберутся на околоземную орбиту, где можно построить антенны поперечником в несколько километров, заэкранированные от земных помех. Может быть, нам придется ждать первых результатов десять лет — или даже целое столетие. Это несущественно. Я хочу подчеркнуть главное: пусть мы никогда не сможем физически вырваться за пределы солнечной системы — все равно мы сумеем узнать кое-что о цивилизациях на планетах, тяготеющих к иным звездам, а они узнают о нашем существовании. Ведь, как только мы уловим послания из космоса, мы попытаемся ответить на них.

Здесь нам открываются бесконечные и весьма заманчивые возможности для всякого рода догадок. Попробуем рассмотреть некоторые из них. Во Вселенной, насчитывающей сто миллиардов солнц, почти любая вероятность становится достоверным фактом — где-нибудь, когда-нибудь… Радио известно нам всего лет шестьдесят, телевидение — и того меньше; пока еще вся наша техника электронной связи, должно быть, невообразимо примитивна. Но даже сейчас радиоволны могут понести через пространства, измеряемые световыми годами, информацию обо всем лучшем в нашей культуре. (Вероятно, мы уже послали туда немало из числа самого худшего…)