Последний бой (СИ) - Дмитрий Лифановский

слишком много ненужных мыслей лезло в голову. Она прекрасно знала, что эскадрилья Весельской пока действует без потерь, впрочем, как и весь их полк, что при таких интенсивных боях было даже удивительно. Сбитые, конечно, были, но летчики оставались живыми, кто сумел посадить покалеченную машину, кто успевал выпрыгнуть. У штурмовиков и истребителей ситуация гораздо хуже. Там, как она слышала, выбыло около тридцати процентов личного состава.

— Нормально все у подружек твоих, — пожал плечами Никифоров, — Воюют, — с сожалением посмотрев на фляжку, он решительно убрал ее в вытащенный из-под куртки планшет, оставшийся хлеб с колбасой завернул в газету и положил туда же.

— Ты почему сразу-то на газету продукты не сложил, горе ты мое луковое? — покачала головой Лида.

— Не знаю, — улыбнулся Петр, — Не догадался. Он резким движением встал и, выгнув затекшую спину, протянул Лиде руку, помогая встать, — Пойдем. Потеряли пади меня.

— Ой, и правда, я же тебя искала, — смешно всплеснула руками Лидочка, и посмотрела на Никифорова, глупо захлопав длинными ресницами. И так забавно это у нее вышло, что они оба расхохотались. Не было в этом смехе у могилы погибших летчиков ничего кощунственного. Потому что погибли они как раз за то, чтобы живые могли смеяться и смотреть друг на друга влюбленными глазами.

— А что искала-то? Случилось что? — все еще улыбаясь спросил Никифоров.

— Нее, — мотнула головой Лида, — Сам же просил разбудить. Я пришла, а тебя нет. Вот и пошла искать.

— Ну, тогда у нас еще есть минута, — и Петька, воровато оглядевшись, притянул к себе девушку и впился поцелуем в ее губы.

— Дурак! — выдохнула она, раскрасневшись.

— Ага! — опять согласился он, и, обняв ее за плечи, потянул в сторону штаба, — Пойдем, а то точно потеряют.

— Пойдем, — кивнула Лида, и уже на ходу вдруг заметила, — Петьк!

— Что? — отозвался Никифоров.

— А ведь летчиком ты все-таки стал. Как обещал, помнишь?

— Помню, — он серьезно посмотрел ей в глаза. — Только вот ты учителем так и не стала.

— Ерунда, — она легкомысленно тряхнула челкой, — После войны восстановлюсь в институте и стану, — и они не сговариваясь, обернулись назад, на поросший жухлой травой провалившийся холмик.

Стаин сам себе напоминал паука, сидящего в центре паутины и дергающего за ниточки. 42-ая стрелковая дивизия напоролась на хорошо укрепленную оборону — поднимайте полк Бершанской. Разведка 10-ой гвардейской армии обнаружила скопление живой силы и техники противника — пусть поработают бомбардировщики Расковой. В воздухе увеличилось количество истребителей противника. Судя по опознавательным знакам, в зону ответственности корпуса переброшена новая часть — организовать разведку, найти, откуда летают, и уничтожить аэродром. Голос Александра осип от криков, горло саднило.

— Вася, — хрипел в трубку Стаин, — Ты мне голову не морочь, ты мне четко доложи, кто и откуда! Вас жгут, как птенцов неоперенных, а ты ни хрена не знаешь! — пока слушал ответ Василия успел хлебнуть заботливо сунутого в руку Настей чая, — Какие к чертовой матери драконы⁈ — не выдержал Сашка и, прикрыв трубку рукой, крикнул, — Справочник по опознавательным «люфтов», быстро! — в то же мгновение на столе перед ним оказалась брошюра выпущенная в этом году Главным управлением ВВС. Стаин быстро листал страницы: — Еще раз повтори, какие драконы? — голос дал петуха, — Понял тебя. Когда впервые заметили? Утром? А какого ты мне об этом только сейчас докладываешь⁈ Ясно! Ищи их, Вася! Ищи! Все! Жду! — он в сердцах хлопнул трубкой об аппарат. — Немцы перебросили к нам из Европы 1-ую истребительную эскадру подполковника Филиппа.

— Точно⁈ — озабоченно спросил Коротков, — Мне не докладывали и штаб Худякова[i] молчит.

— Точно, — скривился Сашка, — Василий утром лично со своими с ними сцепился. Двоих сбили, двоих потеряли. С Худяковым меня соедините, — пока ждал соединения с командующим 1-ой воздушной армией, пояснил, — Похоже, только прибыли, а Василий на разведку напоролся, театр изучали.

— Хорошая разведка, двоих наших приземлили, — покачал головой Виктор.

— Мы тоже двоих, так что счет пока равный, — Стаин дернул щекой, разговаривают, как о футбольном матче, а летчиков-то уже не вернуть. Сталин докладывал, что вроде бы один парашют видели, не понятно чей. Хорошо бы свой. Только из немецкого тыла еще и выйти надо. Хотя там сейчас такая солянка из немцев, предателей-полицаев, партизан, десантников, что черт ногу сломит. Он задумчиво посмотрел на Настю. Они с Воскобойниковой были в вертолетной группе, отвечающей за эвакуацию сбитых и раненых. Нет! Не сейчас. Пока ничего не понятно и отправлять людей неизвестно куда он не будет. И не потому, что это Настя с Зиной. Была бы уверенность, что кто-то из летчиков спасся. А так, только напрасный риск.

— Товарищ полковник, штаб первой воздушной, — отозвался связист. Стаин схватил трубку.

— Полковник Стаин, соедините с товарищем генерал-лейтенантом. Да срочно.

Небольшая пауза и раздался сочный баритон с мягким кавказским акцентом:

— Слушаю Вас, товарищ полковник.

— Товарищ, генерал-лейтенант, мои истребители только что доложили, на нашем участке появились самолеты с опознавательными знаками 1-ой эскадры.

— Вы уверены, товарищ полковник?

— Товарищ Иванов имел с ними личный боевой контакт.

— С товарищем Ивановым все в порядке, — в голосе Худякова послышалось беспокойство.

— Да. У нас потеряны две машины. Сбито два истребителя противника. Кто-то из летчиков выбросился с парашютом. Наш или немец не ясно.

— Ваши предложения? — впервые генерал-лейтенант поинтересовался мнением Стаина, до этого Худяков всегда держал дистанцию, общаясь только в рамках служебной необходимости. Была ли это ревность к молодому и успешному Александру или межведомственная неприязнь, а может склад характера, не понятно. Летчиком и командующим Сергей Александрович был отличным, а остальное не так уж и важно, тем более корпус фронтовому начальству не подчинялся и сейчас работал здесь, а через месяц или полгода вполне мог оказаться на севере или юге, как будет складываться оперативная необходимость и решит Верховный.

— Приказал усилить наблюдение и разведку. Пока не ясно, вся эскадра здесь или только какая-то ее часть. Высылаю разведку, надо попытаться найти и уничтожить аэродромы.

— Поддерживаю, — отрывисто согласился Худяков, — Своих тоже озадачу. Разведотделу армии прикажу работать с вами в контакте, того же жду от вас.

— Вы первый, кому сообщил. Кто будет докладывать командованию?

Генерал-лейтенант одобрительно хмыкнул, ему понравилось, что молодой не пытается прыгнуть наверх через его голову, хотя, в принципе, имеет полные на то полномочия.

— Соколовскому я доложу, а ты по своей линии действуй. Я в вашем ведомстве ничего не понимаю, — в голосе Худякова проскользнула и мгновенно пропала обида. Командующего можно было понять. Вроде и придали фронту мощную ударную силу, но в то же время подчиняется она только Верховному или наркому Внутренних дел. Хотя, справедливости ради, стоит заметить, что так было со всеми частями Резерва Верховного Главнокомандования, просто очень уж необычным был командир этого авиакорпуса, слишком молодой, слишком обласканный начальством и не обделенный наградами. Правда, как говорят, за дело. Но все равно, рано ему еще такие должности и награды получать. Это было личное и никому никогда не озвучиваемое мнение Сергея Александровича. — У Вас все, товарищ полковник.

— Да товарищ, генерал-лейтенант.

— Хорошо. Жду от Вас доклада, — и Худяков повесил трубку. Сашка покачал головой. Вот вроде нормально поговорили, а все равно осадок есть. И что генерал-лейтенант на него взъелся, вроде не пресекались нигде. Стаин тут же отбросил ненужные и пустые переживания, не до того было. Еще Сталину докладывать о новых данных. Может оно и мелочи, но лучше перестраховаться. Иосиф Виссарионович не любит, когда подчиненные сами решают, что ему следует знать, а что нет.

Спустя двое суток стало ясно, что новички прибыли именно для уничтожения корпуса Стаина и не вся эскадра, а только вторая авиагруппа гауптмана Герберта Киевски. Но от этого было не легче. Мессеры с драконом на капоте старались не принимать бой с советскими истребителями, зато коршунами бросались на беззащитные вертолеты. В полках Никифорова и Бершанской пошли первые потери. Пришлось менять тактику, растягивать эскадрильи вдоль линии фронта по два-три звена, для обеспечения огневой поддержки передовых пехотных частей. Ну и размещаться практически впритык к передовой, чтобы минимизировать время нахождения в воздухе. Ну и возросла нагрузка на истребители. Парни из дивизии Василия Сталина делали по восемь-десять вылетов в сутки. Что сказывалось на боевой эффективности летчиков.

И если по эту сторону линии фронта такая тактика худо-бедно срабатывала,