Настоящий американец - Аристарх Риддер

— Мы его забираем, — Хольгер мотнул головой своим подчиненным и те захомутали взломщика сараев.

— Я не выдвигал против него обвинения, — сделал я попытку отстоять «вора». Мы же еще с ним не договорили.

— Миссис Пэйдж выдвинула. Этот человек забрался на ее задний двор, разбил пару горшков, поломал ветки кустарника, напугал бедную женщину, — перечислял он все это серьезным тоном, но в глазах читалась насмешка.

— Хольгер, Фрэнк, что случилось? — а вот и «бедная женщина» подоспела.

— Мои термиты! Этот вор разломал террариумы, и они разбежались! — не вовремя выскочил из сарая дядя. — Офицер, вы должны помочь нам их собрать! — безапелляционно заявил он капитану.

— Срань Господня! Твои тараканы все-таки разбежались! — всплеснула руками Пегги. — А я говорила, а я предупреждала! — начала заводиться она. — Эти дьявольские создания все дома в округе сожрут! Хольгер, ты должен что-то с этим сделать!

Наконец-то самодовольство с лица шефа полиции сошло, и он стоял, словно не понимал куда идти и что делать и растерянно переводил взгляд с миссис Пэйдж, на дядю, а затем на сарай, откуда выползали термиты.

— Ну что же вы стоите! Помогайте их ловить! — вновь заголосил дядя.

Его призыв подержала Пегги, при этом не переставая оскорблять дядю и грозить ему всяческими карами.

Началась спасательная операция термитов или, скорее, Миддлтауна от прожорливых африканских термитов.

Взломщика сараев тоже заставили в ней участвовать, хоть он и пытался изобразить паническую атаку, вереща, что с детства боится насекомых. Капитан Хольгер поступил с ним как настоящий американский коп, так что лицо Гарри обещало завтра знатно распухнуть.

Операция затянулась на пару часов, беглецов, понятное дело, не всех, вернули, и теперь дядя с обеспокоенным видом ходил между опустевшими террариумами и рассматривал оставшихся питомцев.

— Бесценные образцы, загублено дело всей моей жизни, — то и дело срывался он в причитания.

— Шевелись давай, — один из патрульных по приказу капитана подтолкнул в спину Гарри к выходу из сарая. Полицейские уезжали в участок. Миссис Пэйдж, разругавшись вдребезги с доктором Уилсоном, свалила еще раньше, держать оборону своего дома от нашествия термитов.

А мне пришлось чуть ли не силком тащить дядю в дом и там отпаивать его виски.

«Гордость нашей фамилии» сильно сдал из-за этого происшествия. Даже пятнадцать унций односолодового виски не привели его в чувство.

— Ну, зачем так переживать? — я сидел напротив него в гостиной и тоже пил, мне тоже резко понадобился алкоголь. — Ты же сам говорил, что поедешь осенью в Африку. Вот и соберешь там новых термитов. А я тебе помогу, профинансирую экспедицию, — в голову закралась идея сплавить дядюшку далеко и надолго.

— Фрэнк, ты не понимаешь! Местность вокруг потухшего вулкана Биу в Нигерии, где я нашёл этих термитов, уникальна! Там экосистема очень нестабильна. Такие образцы я, возможно, уже и не найду.

— Мировая наука скорбит, — зря я добавил в голос сарказма.

— Да, скорбит! — вскинулся дядя. — Сразу видно, что ты тупой технарь. Передо мной открывались такие перспективы! Но сейчас всё потеряно.

— Дядя, давай не будем посыпать голову пеплом, все еще можно исправить. Термиты разбежались не все и опять же экспедиция, — я не договорил. В дверь постучали. Я посмотрел на часы, было около двенадцати.

— Мистер Уилсон, я нашел тот «плимут», о котором вы говорили, — на пороге оказался Гарисон. — Он был припаркован за две улицы от вашего дома. И нашел в нем вот это, — секьюрити протянул мне карточку с фотографией взломщика сарая.

— Фотограф из «Newsday», — задумавшись, проговорил я, — ну, теперь хоть что-то становится понятным. — А где его фотоопарат? — спросил я у Гарисона. Тот пожал плечами.

Я подошел к телефону и набрал Каллахена, который жил в Миддлтауне и домашний номер Мэтьюза, рассказал обоим о происшествии.

— Гарри Гуггенхайм из «Newsday»? — услышал я в голосе моего адвоката удивление. — Он взломал твой сарай? Ты не шутишь? Так подожди, — Перри, было похоже, пытался переварить новость, — а как он выглядел?

— Лет двадцати, худой, среднего роста, брюнет, нос мясистый, — перечислил я то, что вспомнил.

— А, понятно, — облегченно выдохнул Перри и рассмеялся. — Тогда это его сын.

— Чей сын? — не понял я.

— Гарри Гуггенхайма, основателя и президента нью-йоркской «Newsday». Это довольно влиятельная семья, правда сейчас у их газеты серьезные финансовые трудности.

— Насколько серьезные? — заинтересовался я.

— Миллиона на три, если не больше. Раньше утра точнее информации ты не получишь, — усмехнулся он, поняв, куда свернули мои мысли.

— Перри, ты мне здесь нужен, — заявил я. — Я хочу предъявить обвинение Гарри Гуггенхайму младшему.

Утром в полицейском участке Миддлтауна было не протолкнуться от народа. Первыми подтянулись обеспокоенные расползавшимися по городу африканскими термитами жители, под предводительством миссис Пэйдж. Затем приехала делегация из Нью-Йорка. Гуггенхайм с адвокатами и Перри Мэттьюз с двумя юристами из своей службы.

И потянулись долгие и не менее нервные переговоры, а все потому что я решил прибрать к рукам «Newsday». Это был не очень крупный, но всё-таки достаточно известный таблоид, популярный как в штате, так и в городе, который мог мне пригодиться в моей нелегкой миссии.

Вот я и предложил Гуггенхайму выкупить долги «Newsday» и стать совладельцем газеты, с правом влиять на редакционную политику. Со своей же стороны я обязался не предъявлять обвинение его сыну и газете, сотрудником которой он является, а также уладить проблемы с жителями города, которые, к слову, требовали линчевать не только того, кто выпустил термитов, но и того, кто привез их в город, то есть моего дядю.

А залез молодой Гуггенхайм в мой сарай, как это утром выяснилось, из желания прославиться. Гарри только как неделю устроился в газету своего отца фотографом и тут подвернулась удача, он увидел Мэрилин в ресторане, причем не одну, а с известным в Нью-Йорке молодым миллионером Фрэнком Уилсоном. Сделать снимки в гостинице ему помешал персонал и этот дурила не придумал ничего лучше, как отправится в Миддлтаун. Гарри с чего-то решил, что Монро уехала сюда вместе со мной. В город юный фотограф, жаждущий славы, приехал на моем хвосте, а когда я его срисовал, он притаился и ближе