Легенда о Рэндидли Гостхаунде - Puddles

заговорил Рэндидли Призрачная гончая. «Ну… мы не думаем, что сопротивление очень сильное, верно? По крайней мере, недостаточно мощным, чтобы всерьез угрожать всем здешним комендантам и политическим деятелям, верно?

— Да, но это не значит, что меня не обвинят, если власть предержащие причинят хоть малейшие неудобства, — нахмурившись, сказала леди Иеллайя. Просто представьте себе ту бурю дерьма, которую ей пришлось бы пережить, если бы что-то случилось…

— Я просто имею в виду… мне кажется маловероятным, что похороны станут целью. Вы говорите о желании отправить сообщение… но что вас напрягает, так это украденный эфир, верно? Ну, они не пытались отправить сообщение с этой коллекцией, — заметил Рэндидли. Он почесал затылок, как будто ему было немного неловко говорить. «Они только что украли кучу эфира. А сейчас вы явно усилили здесь охрану. Сражаться с позиции слабости… Сейчас только тупица нападет на похороны. Вероятно, в Нексусе есть десятки более легких целей, ведь здесь сосредоточено так много элиты.

Леди Иеллайя пожала плечами. «Не мой патруль, не моя проблема. Теперь давай просто пройдем через это, хорошо?»

Октавиус Шрайк проснулся с осознанием того, что с его ситуацией что-то не так. Достижение его изображения не принесло ему ничего. Кроме того, его тело было полностью заморожено. Он не мог справиться даже с малейшим движением.

В его спальне, как это обычно бывало, когда он ложился для спокойной медитации, было совершенно темно. Дверь и окна были запечатаны. Но он чувствовал, что не один в комнате. Двое присутствовавших легонько двигались вокруг его стола в дальнем конце комнаты, просматривая огромное количество свитков и личных вещей, которые хранил там Октавиус.

На секунду Октавиус почувствовал вспышку паники. Но потом быстро успокоился. Его первоначальный страх состоял в том, что это был сам Нексус, действующий против него; возможно, кто-то сообщил власть имущим о союзе между ним, Эдрейн, леди Иеллайей и Рэндидли-Призрачной гончей с целью свергнуть нынешнее руководство Нексуса. Но это чувство быстро прошло, когда он понял, что, несмотря на свою склонность записывать каждую часть своей жизни, он насильно удерживал себя от записи чего-либо компрометирующего.

Если бы они искали улики, то не нашли бы их здесь.

Особенно здесь, в его домашнем кабинете. Присутствовали только документы, относящиеся к Седьмой когорте. В основном это были его личные наблюдения об общих элементах, присутствующих в мирах, переживавших Бедствия, и вторая, печатная копия статистики урожая Эфира в Седьмой когорте. Первое было зародышем бумаги, которую Октавий намеревался в конечном итоге представить до того, как будет сформирована Восьмая когорта, а второе было просто мерой предосторожности.

Однако это отсутствие паники быстро переросло в панику, когда он потерял способность и мотивацию к другим силам, чтобы ворваться в его комнату и сдержать его. Замешательство и темнота быстро нашептывали этим страхам, помогая им быстро раздуться и настигнуть его. Его образ снова напрягся от странного чувства изоляции, но Октавиус не мог сделать ровно ничего.

Я в их власти. Эта леденящая кровь мысль помогла Октавиусу успокоиться.

Двое присутствовавших также заметили, что Октавиус не спит, остановились в своем исследовании и посмотрели друг на друга. Они вполне могли быть совершенно незаметны, когда Октавиус был запечатан, если бы не некоторые недавние замечания об эмоциях, которые Октавиус узнал от Рэндидли Призрачной гончей. Две фигуры идеально сливались с темнотой, и их образы были идеально контролируемы, но они позволяли своим эмоциям течь довольно свободно.

В темноте Октавиусу удалось уловить два различных вида эмоций.

Жестокость, казалось, усмехнулся, глядя на Октавиуса. — Он проснулся.

Тревога с досадой взглянула на Жестокости. Хотя Октавиус не мог по-настоящему ощутить ни одно из их движений, ему нравилось представлять, что Жестокость пожала плечами, прежде чем ответить на пронзительный взгляд. «Почему бы не поговорить? У нас есть он. У нас здесь есть все, что нам нужно. Давайте наслаждаться успехом».

— Сначала закончи работу, — коротко ответил Тревога. «Мы должны убедиться, что получили все записи, которые он сделал об Урожаях Эфира. Даже если мы глубоко в нижней части Нексуса, вероятность того, что другие силы заметят массив вокруг дома, не равна нулю. Оставайся сфокусированным.”

«Ба, чего волноваться? Мужчина анальный; он так хорош в организации, что найти всю его документацию скучно легко… ах, я полагаю, возможно, что у него может быть где-то спрятан еще один экземпляр. Хе-хе, нельзя быть слишком осторожным, верно?» Жестокость замерла, и от него стали исходить нотки ликования. Он подошел к кровати Октавиуса и стал стоять над ним. Нависшая тьма вдруг стала намного плотнее.

Октавиус попытался вывернуться, но так и не смог пошевелиться. Он выстроил свой имидж, но это только рассмешило Жестокость. «Хе. Итак, мистер Шрайк, пожалуйста, скажите мне… вы прячете еще одну копию этих заметок? Я был бы очень признателен за честность. Я бы не хотел затягивать с этим».

Даже в кромешной тьме комнаты Октавиус почувствовал, как что-то застывает в руке Жестокости. Но как только Октавиус начал потеть и его рука была опущена к его груди, Беспокойство затопало. «Вы не можете использовать Нижний мир. Мы экстремисты Nexus, разоблачающие коррумпированного чиновника. Откуда нам знать, как использовать Нижний мир? Просто сожги его по старинке.

— Ладно, — пробормотал Жестокость. Внутри Октавиус вздрогнул. Он хотел открыть рот и сказать им, что он не ведет вторых записей, но его тело все еще полностью парализовано. Его глаза расширились, а зрачки расширились, несмотря на темноту.

Пожалуйста… Октавиус произнес безмолвную молитву. Здесь была изолирована даже оверлейная система; он не мог даже отправить сообщение

Каким-то образом Жестокость наблюдает за борьбой Октавиуса. — О, я знаю, что ты пока не можешь мне ответить. Но я обычно нахожу… если дать тебе почувствовать вкус боли, прежде чем я задам вопросы, это прояснит любые недоразумения. Ты умрешь этой ночью, Октавиус Шрайк. Вопрос только в том, насколько чистым будет ваш проход. А теперь… позвольте мне показать вам, что такое «нечистый»…

На долю секунды, когда Жестокость приблизилась к Октавиусу, включилась часть его Эфирной Архитектуры. Что наполнило замерзшего надзирателя Когорты надеждой и предчувствием. Надежда, потому что архитектура, размещенная там Системой, могла бы сейчас прийти ему на помощь и остановить это безумие. Предчувствие, потому что если того, что запланировал Жестокость, было достаточно, чтобы активировать скрытую защиту Системы, что бы он ни замышлял, это было нехорошо.

Но так же быстро, как и появилась, Эфирная Архитектура отключилась. Жестокость была подготовлена для этого. Страх поглотил краткую надежду, зажженную в сердце Октавиуса.

Рука Жестокости