Так велика моя любовь - Кэтлин Вудивисс

— Если мне когда-нибудь представится случай увидеть, как вас порют, — ее слова летели в них, словно плевки, а ровный и монотонный голос звенел в ушах, — я продам все самое ценное, чтобы приготовить чай и ячменные лепешки вашему палачу, чтобы он был полон сил и рвения, когда будет продолжать свою работу!

Она поднялась, но ее затекшие ноги подогнулись. Первым, кто бросился помогать ей, был Николас фон Райан, наиболее чуткий и расторопный. Спенс отстал от него всего на полшага, а Фич успел только наклониться вперед. Прежде чем Илис смогла хоть как-то отреагировать на предложенную ей помощь, она подверглась штурму, как ей показалось, несметного полчища рук, стремившихся освободить ее. Она едва не упала, но капитан отодвинул всех в сторону. Обхватив Илис одной рукой под спину, а другой — под колени, он поднял ее и осторожно поставил на пол. В затекшие от долгого сидения в сундуке ноги словно впились тысячи иголок. Когда Николас отпустил ее, Илис покачнулась, не в силах удержаться на ногах. Он поспешно обнял ее за плечи и заставил опереться на него.

— Прошу прощения, фрейлейн. — Она щекой чувствовала его теплое дыхание. — Позвольте мне помочь фам.

Внезапно девушка сообразила, что он поддерживает ее и что его сильные руки крепко сжимают ее. Она решила, будто именно в этом кроется причина ее похищения, и Илис охватила паника. Она резко подняла руки и, изо всех сил оттолкнув его, попятилась на негнущихся ногах, пока не уперлась в конторку, к которой была прислонена дубовая трость. Она замахала руками, пытаясь обрести равновесие, и случайно задела за набалдашник. Он сам лег ей в ладонь. С победным возгласом Илис схватила трость и принялась размахивать ею перед собой, заставив мужчин отступить. Взъерошенная, в поношенной одежде, грязная, с упавшими на лицо темно-рыжими волосами, с выпачканным носом, она напоминала дикарку. Ее горящие глаза с вызовом смотрели на троих отважных противников.

— Сэры… или джентльмены… или вылезшие из вонючей канавы подонки, — громким и в то же время ровным голосом предупредила она их, — слушайте меня внимательно. За последние несколько часов меня подло использовали и смертельно оскорбляли. Мучили и терзали! Связали, как гуся! — Собственные слова еще сильнее разжигали ее ярость. — Перекидывали через плечо, как мешок! Против воли увезли из дома и доставили сюда, на этот… этот… — Она огляделась по сторонам в попытке дать точную характеристику каюте. Ее фраза так и осталась незаконченной, как бы в ожидании ответа. — За это преступление некоторые из вас, очевидно, получат вознаграждение, но я предупреждаю… — Она угрожающе повела тростью. — Если кто-нибудь осмелится еще раз прикоснуться ко мне… — ее глаза сверлили капитана, — или применить по отношению ко мне силу, я клянусь, вам не поздоровится, будь вы великим герцогом английским или низким мошенником! И хотя я могу погибнуть, каждому из вас, кто осмелится протянуть свою лапу ко мне, придется за это жестоко поплатиться.

Как ни странно, но никто из мужчин не подвергнул сомнению ее слова. Напротив, у них были все причины верить ей, так как она уже доказала, что является необычайно упорной и стойкой представительницей женской половины человечества.

Капитан фон Райан щелкнул каблуками и отвесил короткий поклон.

— Я должен молить фас о прощении, фрейлейн. Ф мои намерения не фходило посягать на фашу непорочность, я только хотел помочь.

— Непорочность! — Прикинув в руке вес трости, Илис медленно повела ею перед собой. — Я покажу тебе такую непорочность, что ты будешь молить о снисхождении. Ты можешь убить меня, проткнуть шпагой или зарубить алебардой. — Она взглядом указала на висевшее на стене оружие. Внезапно в ее глазах, устремленных на мужчин, зажглась смертельная ненависть. — Я только знаю, что сыта по горло вашими оскорблениями и больше не потерплю ничего подобного! А теперь делайте свое грязное дело и давайте покончим с этим!

Илис упрямо вздернула подбородок и со всей силы сжала зубы, чтобы они не стучали. Если эти трое — законченные подлецы, значит, она только что призвала на свою голову смерть.

— Отбросьте фаши страхи, фрейлейн, — попытался успокоить ее ганзейский капитан. — Клянусь, мы фсе дали слово, что будем заботиться о фашем благополучии, оберегать фас фо фремя путешествия, на которое фы когда-нибудь фзглянете как на свою удачу. Мы будем служить и покровительствовать фам до тех пор, пока не передадим фас ф руки того, кто организовал это похищение.

— Покровительствовать! — Презрительно рассмеявшись, Илис стукнула тростью об пол. — Молитесь за меня, ангелы! Если мне придется и дальше принимать подобное покровительство, я не выдержу. Я с большей радостью согласилась бы видеть стаю прирученных волков, чем вас с вашей заботой! Покровительствовать? Служить? Ха!

Ее вызывающий взгляд пробудил у мужчин желание повторить свою клятву, но капитан упрямо пытался уговорить девушку:

— Ф том, что мы сделали, фрейлейн, не было злого умысла. Я еще раз повторяю, что мы к фашим услугам. Скажите, какое у фас есть желание, и мы фыполним его.

— А, так я и сделаю, капитан! Мое самое горячее желание — покинуть это место и оказаться дома!

— К сожалению, фрейлейн, — в глубоком голосе капитана опять послышались веселые нотки, — это единственное, что мы не ф состоянии фыполнить, фо фсяком случае, пока.

— Тогда следующее мое настоятельное желание заключается в том, чтобы вы все убрались с глаз моих!

Фон Райан кивнул и мотнул головой в сторону Спенса и Фича, которые с радостью покинули каюту. Он двинулся вслед за ними, но в последний момент остановился и вынул из кармана огромный ключ.

— Пока земля не исчезнет с горизонта, фам придется оставаться здесь. — Он помахал перед ней ключом. — И естественно, дверь будет заперта. Если только фас не привлекает перспектива затеряться в Северном море, я настоятельно прошу фас ничего здесь не трогать. Так как моя каюта — это единственное подходящее для дамы помещение, я заранее прошу у фас прощения за то, что мне придется заходить сюда за картами и приборами. Уверяю фас, фрейлейн, я постараюсь как можно реже нарушать фаше уединение.

— Я поверю в это, капитан, только когда на двери появится щеколда, с помощью которой я смогла бы уберечься от ваших несвоевременных появлений, — отпарировала Илис.

— Я буду сообщать о себе громким стуком, фрейлейн, — заявил он. — Это единственное, что ф моих силах.

— Вы так любезны, капитан. — Излишне вежливый и ласковый тон Илис свидетельствовал о совершенно противоположном смысле ее слов.

Николас не обратил внимания на ее саркастическое замечание и в прощальном жесте вскинул руку к голове.