Уроборос. Проклятие Поперечника - Евгений Стрелов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Понимаю, но не до конца, — ответил волхв с сомнением в голосе, и звучал он теперь не так красиво и величественно.
— До конца понять вообще ничего невозможно, но стремиться к этому обязательно надо. Вы, судя по всему, стремитесь. В этом мы с вами похожи. Понимание глубинных течений в океане истории, способность их видеть и, тем более, возможность влиять на них — вот что важно! В общем, у меня нет никаких сомнений в том, что мы с вами сможем это сделать — вернуть могучую реку веры народа нашего в старое, уже почти полностью пересохшее русло. Используя все ресурсы, которые имеются в моих руках, а их немало, и с годами будет становиться только больше, мы построим огромную непреодолимую плотину на пути у этой реки, прокопаем канал, чтобы отвести её туда, куда нам хочется. Телевидение нам поможет — оно обладает такой силой воздействия на сознание людей, которую можно сравнить только с магией. Телевизор занимает в жизни людей почти такое же важное место, как еда, секс и сон: такого ресурса не существовало в руках древних правителей Тартарии, поэтому смена вероисповедания целого народа заняло много столетий и не завершилось до сих пор, — а мы, используя подконтрольное нам телевидение, неограниченные финансы и, если понадобится, репрессивные механизмы, поменяем его, можно сказать, по щелчку пальцев. Со всех экранов умные люди, учёные, философы, теологи, народные избранники и деятели искусства каждый день будут рассказывать людям, как это правильно — осознать свои заблуждения, отвернуться от богов ложных и вновь обрести богов исконно тартарских, истинных, в школах и вузах будут преподавать закон богов истинных. Название православие останется, но оно наполнится иным содержанием, из него будет изгнано всё чужеродное и возвращено всё родное, некогда изгнанное и забытое. И поверьте, народ примет все эти изменения с диким восторгом, устроит в честь старых богов пир на весь мир, установит новый праздник возвращения в лоно родноверия — полная перемена вероисповедания займёт не так много времени, пару лет, я думаю, максимум десять, если особо упёртые попы начнут палки нам в колёса совать, но таких почти нет — основная масса тут же переобуется в язычество, потому что им всё равно во что верить, лишь бы сладко есть и крепко спать, но нам это и на руку. Вы согласны?
— Согласен-то согласен, но…
— Опять это но! Что на этот раз не так? Неужели вы считаете, что мы поступим несправедливо по отношению к вере, которая пришла на нашу землю из какой-то далёкой, чуждой нам, культуры, силой захватила место под солнцем нашего народа и на протяжении многих столетий высасывало из него соки?
— Я не об этом хотел сказать. С этим я как раз полностью согласен, но, боюсь, вы всё это сказали не на полном серьезе, зачем-то решили меня разыграть, и если даже это не так, то завтра забудете про свои слова…
— Вы не считаете меня человеком слова?
— Считаю, но…
— Опять но! Вы можете на время выбросить из своего лексикона эту часть речи?
— Хорошо. Тогда скажите честно и прямо, что требуется от меня? У вас же есть какие-то условия по отношению ко мне?
— Конечно, есть. В таких важных делах, которые могут коснуться судеб миллионов, нельзя без условий — и довольно жёстких, будем говорить откровенно. Ведь в случае победы, вы получите бесценный приз: на референдуме народ дружно проголосует за внесение изменений в конституцию, правительство внесет соответствующие проекты постановлений, государственное вече единогласно примет закон о родноверии, я подпишу итоговый документ, на восстановление языческих святилищ и капищ, на строительство учебных заведений для жрецов и другие нужды и программы будут выделены из бюджета гигантские средства, а старую, то есть сегодняшнюю, православную церковь официально признаем экстремистским сообществом. Патриарха Доримедонта сошлем на Колыму с конфискацией всего имущества и других материальных благ, нажитых непосильным трудом, пусть жирок порастрясёт, а вы станете пожизненно главным волхвом всея Тартарии со всеми вытекающими из этого последствиями: высоким положением в обществе, всеобщим уважением и практически ничем неограниченными финансовыми ресурсами. Как вам такой расклад?
— Прекрасно! — голос волхва снова окреп и в полной мере вернул себе прежнюю величественность. — Я бы соврал, сказав, что такой расклад мне не нравится, но… Как видите, НО упорно не хочет заканчиваться. Так что — НО — вы не сказали, что будет со мной и родноверием, в случае моего проигрыша — это, во-первых. Во-вторых, кто будет судить нас, меня и патриарха во время нашей баталии — воистину эпохального события — кому вы доверите вынесение вердикта? И в-третьих, вы так и не выдвинули своего условия по отношению ко мне — ведь именно от вас зависит — состоится моя встреча с патриархом или нет, насколько серьезными будут решения, принятые вами по ее итогам?
— Вижу, вы любите раскладывать всё по полочкам. Это хорошая привычка. Одобряю. Постараюсь так же последовательно ответить на ваши вопросы. Во-первых, в случае вашего проигрыша родноверие будет признано экстремистской организацией и полностью запрещено на территории Тартарии, остатки его — вытралены каленым железом, адепты — посажены в тюрьмы, откуда уже никогда не выйдут, а вы, как идейный их лидер — устранены физически, любая информация о вас — стерта навеки. Думаю, это справедливый исход поединка — победителю достается всё, проигравшему — ничего. Во-вторых, для эпохального, как вы удачно выразились, спора не найти более подходящего судьи, чем президент Тартарии собственной