По ту сторону зеркала - Татьяна Осипцова

Наконец они миновали причудливой формы коридор и оказались в просторной, метров тридцати, комнате, заполненной софитами, треногами, какими-то зонтиками и еще кучей непонятного назначения предметов. При общей запущенной и несколько неряшливой обстановке в глаза бросались сверкающие новенькие мансардные окна.

Хозяин заметил Надино удивление.

— Нуворишам, которые скупили всю парадную, не удалось меня выселить. Зато они поставили мне за свой счет новые оконца, чтобы я не портил им внешний вид дома. И отлично, что поставили, со старых вечно текло. А, бог с ними, пусть живут! Парадную в порядок привели, лифт поменяли, я только за видеодомофон заплатил. Присаживайтесь, — он указал на прикрытый клетчатым пледом диван. — Дайте-ка я на вас посмотрю. Это Вера вас прислала?

— Не совсем, — попыталась Надежда перебить словоохотливого фотографа.

— Дело в том, что я в последнее время не снимаю женщин… Такая полоса: спрос на хорошее мужское фото очень высок. До недавнего времени у нас не придавали значения истинной красоте мужского лица и тела. Некоторые, конечно, продолжают снимать женщин, но я переключился на мужчин… Хотя, в принципе, можно попробовать…

— Я не сниматься пришла. Извините, я даже вашего имени-отчества не знаю, только фамилию…

— Владимир. А вы? Простите, не поинтересовался…

— Надежда.

— Очень приятно, Наденька. Так зачем же вы пришли к фотографу, если не хотите сниматься?

— Я ищу свою сестру.

— Как?.. — поразился Зинковский. — Разве не Вера вас сюда прислала?

— Вера вообще не знает о моем существовании, я сама узнала о ней пару месяцев назад.

Она вкратце рассказала историю своей семьи, а также то, как пыталась найти сестру в Питере.

— Вы мне показались моложе, чем Вера была семь… нет, восемь лет назад, — заметил фотограф.

— Вы первый, кто не принял меня за сестру.

— Отличий много: у вас чуть полнее губы, правда, в наше время это легко делается… нет маленького шрама на брови, не говоря уже о родинке на шее. У Веры в левом ухе было не менее пяти сережек, у вас уши не проколоты. И общее впечатление, аура, исходящая от вас — совсем другая. Я бы назвал это отсутствием прошлого и связанного с ним опыта. Отсюда — предельная простота, открытость и даже наивность. Веру я видел совсем по-другому. Бесшабашность, или, как теперь говорят, безбашенность, сочеталась в ней с женской мудростью, отсутствие комплексов — с внутренней закрытостью. Женщина-загадка, мечта любого мужчины!

Глядя на жесты, которыми фотограф сопровождал свою речь, слушая его вкрадчивый голос, у Надежды возникли сомнения в том, что он способен мечтать о женщинах. К тому же он сам только что признался, что в последнее время его больше интересуют мужские тела и лица, полоса такая. Или мода? Или влечение?.. Кто их разберет, эту богему?

— Расскажите мне о сестре, вы хорошо ее знали?

— Мы познакомились с Верой на какой-то околохудожественной вечеринке, году примерно в девяносто четвертом или девяносто пятом… Я опоздал, практически вся компания была пьяная или обкуренная, только она сидела абсолютно трезвая и с отстраненным любопытством взирала на это безобразие. Меня заинтересовало ее лицо, мы разговорились. Вернее, говорил я, она лишь с интересом слушала. Узнав, что я фотохудожник, самым непосредственным тоном попросила: «Сделайте мне портфолио, говорят, без этого манекенщицей не стать». Понимаете, не знаю, чем она занималась прежде, но от модельного бизнеса была явно далека. Я стал объяснять, что для того, чтобы сработать даже малый портфолио, необходимо сделать сотни снимков, менять освещение, ракурсы, одежду. Потом отпечатать их все, отобрать десяток-полтора лучших, а возможно и переснять кое-что. Потом увеличить, опять отпечатать. Это работа не на один день. Представьте себе, я даже не заикнулся о том, сколько это стоит. Она спокойно смотрела на меня, а потом повторила: «Так сделаете?» И я ответил: «Да». Уж не знаю, что мной тогда двигало — надежда познакомиться с ней как можно ближе, или попытаться разгадать ту женскую загадку, которую я сразу в ней почувствовал?.. Я снимал ее почти полных два дня. Она была отличной моделью, послушной и невозмутимой. Когда меня не понимают, когда я не могу добиться нужного поворота головы, взгляда, позы — я раздражаюсь. С Верой этого не случилось ни разу. Она работала четко, и я бы даже сказал — профессионально, если бы не знал, что она занимается этим впервые. Мои предложения остаться поужинать и выпить она спокойно и твердо отвергала, говорила, что спешит. Все пять дней, пока я готовил альбом, Вера не появлялась. А я работал так азартно и старательно, как будто от результата этой работы зависело мое, а не ее будущее… Видимо, в душе я все-таки на что-то надеялся. Я даже показал снимки владелице модельного агентства «Петерстар», с которым сотрудничал, и договорился, что она посмотрит девушку.

Я с радостью сообщил об этом Вере, когда она явилась за портфолио. Она сказала спасибо, сказала так, как будто заплатила мне за работу, и я с ней неплохо справился. Отказалась от шампанского и ушла… Честно говоря, я был несколько обескуражен и даже где-то зол. Просто динамщица какая-то! А потом рассудил: она меня попросила, я согласился, и слова не сказал о стоимости работы. Конечно, трудно предположить, что взрослый человек может не понимать, что материалы и оборудование стоят денег, к тому же целая неделя моего труда… Но! У меня остались негативы, у нас не было никакой договоренности, даже устной — значит, они принадлежат мне. Кое-что из этого вполне можно было опубликовать. К тому же, работая с Верой, я действительно получил удовольствие. А что касается того, что она отвергла мои весьма прозрачные предложения — это ее право! Я никогда женщинам не навязывался.

Владимир замолк на несколько секунд, потом продолжил:

— Она обратилась в «Петерстар», стала работать там, но, насколько я понимаю, нерегулярно. Я бывал в агентстве едва ли не каждую неделю, но ее видел очень редко. Хозяйка говорила, что была бы рада задействовать Веру на полную катушку, но той, видно, совсем не нужны деньги, появляется от случая к случаю, дозвониться до нее практически невозможно, живет в какой-то коммуналке на окраине, но и там ее не застать.

В девяносто седьмом я случайно встретился с Верой в «Петерстар» и предложил ей опять сняться у меня. Я тогда собирал работы для довольно большой выставки и подумал, что ваша сестра — именно тот интересный типаж, соответствующий духу девяностых: полная раскрепощенность, отсутствие каких-либо предрассудков и вера только в себя. Мне казалось, что я сумею отразить это в своих работах. Но тематика выставки была ограничена «ню». Вера не стала ломаться, согласилась. Она приходила ко мне почти ежедневно в течение недели. Я действовал предельно скупыми средствами. Никакого антуража и декораций, только голые стены и свет. Пытался объяснить свой замысел ей и, кажется, она меня поняла. Сама предложила интересный ход — обнаженная натура на крыше, на фоне старых печных труб, стен с облупленной штукатуркой и за всем этим — панорама города. Честно говоря, хотя идея мне понравилась, на крышу я полез с опаской. С трудом нашел там подходящую плоскость для аппаратуры и старался не отходить от нее. Зато ваша сестра ни капли не боялась: лежала на почти вертикальных откосах, балансировала на коньке крыши и даже свешивалась вниз с ветхой решетки ограждения. Я умолял ее быть осторожной, у меня сердце замирало даже со стороны смотреть, как бесстрашно она разгуливала на тридцатиметровой высоте… Зато кадры получились умопомрачительные, публика это оценила. Жаль, не могу их вам показать…