По ту сторону зеркала - Татьяна Осипцова

А дружок мой продолжает:

— Добро бы ты в политику не ударился, и жениться на ней не собрался! Нормальному пацану фотомодель содержать не западло. Даже может и престижно! Но не жениться же на девке, которую в натуральном виде весь город видел?

В общем, поехали мои ребята на эту выставку, все Веркины фотки посрывали, мне привезли. И адрес этого гребаного фотохудожника достали. Я сам к нему не поехал, пацанов послал, сказал, чтоб сильно не били, так, поучили чуть-чуть. Сижу в съемной квартире, дожидаюсь, когда моя порнозвезда заявится. Пришла. Я ей фотки показал и как дал в пятак! Один раз только и врезал. Потом сказал, чтоб валила на все четыре стороны, чтобы духу ее рядом со мной не было, и на глаза чтоб больше не попадалась — урою. С тем и отпустил. Ушла в чем была. Все шубки, колечко обручальное, платьица от Шанель и Кардена — все оставила, хотя я взять не запрещал…

Депутатом я в тот раз, конечно, не стал. Пронюхали журналюги, расписали: невеста позирует обнаженной, связи с бандитами, разгром фотовыставки… Четыре года прошло, подзабылось, все равно избрали… Ну, а теперь ко мне какие претензии? Крепкий легальный бизнес, и не на мое даже имя. Жена, ребенок — все пучком!

Усачев еще раз плеснул себе из бутылки, спросил:

— Чего не пьешь? Коньяк фирменный, не фуфло какое-нибудь!

Надя послушно взяла бокал и чуть-чуть выпила.

— Так, значит, вы ничем мне помочь не можете?

— Ну, извини, я всего лишь депутат, а не господь Бог. Хотя… Говоришь, вместо дома пустырь? Адрес помнишь?

Надя продиктовала адрес. Антон Тимофеевич черкнул его в блокноте, затем нашел в тоненьком справочнике номер. Пока нажимал кнопки телефона, коротко объяснил:

— Если дом снесли — значит, жильцов куда-то расселили. Сергей Михалыч, — радостно заорал он в трубку, — Усачев вас беспокоит, 241 округ. Вы недавно расселили бараки на Выборгском шоссе, 281. А людей куда?.. Ордера? А можете меня на этого человечка переключить?.. Да родственницу люди ищут. Запрос от населения, депутаты должны помогать… Вот спасибо!.. Сейчас переключит, — шепнул он, прикрыв трубку. — Здравствуйте, депутатский запрос. Надо выяснить, куда выселили Обичкину Веру Владимировну из дома 281 по Выборгскому шоссе?.. Что? А как такое могло получиться?.. Спасибо.

Усачев положил трубку.

— Верка за ордером не пришла. Извещения всем рассылали, а она не явилась. Значит, жила в это время где-то в другом месте… А нынче она бомж без прописки, как ее найдешь?..

— Антон Тимофеевич, — Надя замялась, не решаясь спросить, — а вы не скажете, где живет тот фотограф? — Видя, как изменился в лице слуга народа, она поспешила добавить: — Понимаете, я иду шаг за шагом, от каждого человека хоть что-то узнаю. Вот вы помогли мне, я понимаю, что по прописке искать уже бесполезно, но назвали фамилию еще одного ее знакомого. Вы сказали, Зинковский?

— Я ж говорю, в глаза этого хмыря не видел, а пацаны… Думаешь, я помню, кто в какое время у меня в охране был?.. Плющ? Нет, его еще в девяносто шестом застрелили. После него Костик был, и с ним вроде Хоркин и Калиныч, этот точно за бугор свалил. Костик без вести пропал в девяносто девятом или в двухтысячном. Остается Хорь. У него сейчас охранное агентство, где-то визитка его была.

Надя с надеждой смотрела, как он роется в большом бумажнике.

— Нашел! Надо в трубку забить, вдруг пригодится…

— Алло, господин Хоркин? С вами говорит депутат городского собрания Усачев Антон Тимофеевич. Помнишь еще такого?.. Привет, брателло! Ну, как делишки?.. И у меня все в поряде. Тружусь, аки пчела, на благо населения нашего города… А то! Себя тоже не забываем! Я чего звоню, ты только со стула там не упади. Мне нужен адрес того пидора, который мою Верку фотографировал, ты же ездил тогда к нему?.. Чего, сдурел? На хрен он мне сдался? Я ж теперь депутат… Не, надо о Верке справки навести, родственники ее потеряли. Вдруг фотограф чего слышал?.. На глазок помнишь? Ну, объясняй… Ага,… знаю, понял. Спасибо. Ну, а если у тебя какие проблемы, обращайся. А давай в выходные ко мне на дачку?.. Все там же, в Солнечном. Тогда жду. Пока.

— Значит, найти очень просто, — сказал Усачев, отключившись. — Улица Правды, от метро «Владимирская» второй перекресток, там налево. Записывай, ты ж город не знаешь?.. Там Дом быта, обшарпанный такой аквариум среди старинных домов, сразу увидишь. Так вот напротив него — подворотня. Входишь во двор, первая парадная направо, последний этаж, там одна квартира.

Положив блокнот в сумку, Надя стала благодарить хозяина кабинета.

— Спасибо вам большое, Антон Тимофеевич…

— Не за что! Конечно, сестрица твоя в свое время репутацию мне подмочила, но ты-то тут при чем?

Телефончик оставишь? Интересно будет узнать, нашла ли ты Верку?

— У меня нет сотового.

— Это ты зря, — добродушно заметил депутат. — Купи, штука нужная, особенно для такой симпатичной девушки. Держи визитку. Последний номер — личный, по нему меня всегда найти можно. Если что — звони! Ну, бывай!

Глава 9

Надя без труда нашла Дом быта и подворотню. Кованые ворота оказались закрыты, она прошла через калитку. Дворик поражал чистотой и ухоженностью. Несмотря на то, что солнце вряд ли часто сюда заглядывало, на газоне возле миниатюрного фонтанчика росли цветы и какие-то причудливые, склоняющиеся к земле кусты. Вокруг клумбы стояло несколько скамеек, перед каждой парадной — стилизованный под старину фонарь. Очень симпатичный, чисто петербургский дворик — так оценила его Надя.

На двери нужного ей подъезда красовался золоченый домофон. Нажав номер самой последней квартиры, она ожидала вопроса «Кто там?», но через несколько секунд устройство запиликало и щелкнул замок.

Судя по архитектуре, этот дом был еще древнее, чем у Фаины Абрамовны, но внутри все выглядело новым и гладким. Немало вложили в ремонт этой парадной, думала Надя, пока на бесшумном лифте поднималась на последний этаж. Единственная на площадке дверь оказалась распахнута.

Хозяин, высокий худой мужчина лет сорока-сорока пяти, с длинными, завязанными в хвост волосами и намеком на изящную бородку, цепким взглядом уставился в лицо гостьи.

— Мне показалось, что это Вера. Вы ее сестра?

Надя кивнула.

— Вы первый, кто не обознался.

— Я, хоть и фото, но художник, — улыбнулся мужчина. — Входите, только давайте вслед за мной. Я в коридоре давным-давно лампочку вывернул. Знаете, несколько раз случалось, что мне пленки засвечивали. Требуется абсолютная темнота. Настоящее фотоискусство — только черно-белое! И проявлять необходимо вручную! То, что теперь на компьютере делают — это совершенно из другой оперы, для этого не надо обладать верным глазом, собственным взглядом на мир, нужно только уметь жать на клавиши и пользоваться соответствующими программами. Это уже область техники, а не высокого искусства. Вы согласны со мной?.. — обернулся в полутьме хозяин. — Осторожно, сейчас поворот и две ступеньки вверх, а через пять шагов столько же вниз.