Почти леди - Джейн Фэйзер

– Моллюски будут готовы через пару минут, – пробормотала хозяйка и поспешила уйти.

Мег посмотрела на «Мэри Роуз», мягко покачивавшуюся на волнах в нескольких сотнях ярдов от берега. Конечно, в крайнем случае Майлз Грейвз или Фрэнк Фишер поищут капитана на набережной.

Моллюски появились в дымящемся ароматном котелке. К ним – длинный тонкий хлеб с хрустящей корочкой. Козимо разломил хлеб, протянув половину Мег, потом запустил пальцы в котелок в поисках пустой раковины. Ею он стал пользоваться как ложкой, доставая золотистые кусочки из раковин и хлебая сок.

Мег привыкла пользоваться специальными вилками для моллюсков, но быстро освоилась, используя кусок хлеба, чтобы подбирать соус с чесноком и вином, запивая все большими глотками густого коричневого эля.

Козимо протянул руку и пальцем снял каплю соуса с ее подбородка. Он медленно облизнул палец, и от этой маленькой сценки чресла ее увлажнились. Она соблазнительно улыбнулась, погружая ломоть хлеба в котелок и поднося сочный кусок к его губам. Он взял ее пальцы в рот вместе с хлебом, и их глаза встретились, обещая танец.

День уже клонился к вечеру, когда они поднялись из-за стола, чтобы возвратиться на корабль. Мег не хотелось покидать залитую солнцем набережную и возвращаться на «Мэри Роуз». На суше Козимо был совсем другой, настороженность, свойственная ему, когда он был на судне, исчезла.

Не церемонясь, он перенес Мег в ялик, отвязал маленькую лодку и повел ее к «Мэри Роуз», где ожидавший их матрос схватил конец, брошенный ему капитаном, и закрепил ялик.

– Полагаю, вы не откажетесь от моей помощи, – сказал он с намеком, коснувшись губами ее уха.

– Нет, – согласилась она.

Он поднял Мег на лестницу, а Фрэнк помог перебраться через поручни. Козимо перемахнул через борт рядом с ней.

– Капитан, есть сообщение с «Леопольда», – сказал Фрэнк. – Оно пришло час назад.

– Хорошо. Оно в моей каюте?

– Так точно, сэр.

Козимо кивнул и широким шагом направился к трапу, ведущему вниз. Мег, поколебавшись, последовала за ним. Она все еще не была уверена в своем положении на этом судне, а его капитан не делал ничего, чтобы просветить ее на этот счет.

– Козимо, что известно вашей команде обо мне? – спросила она, закрывая за собой дверь каюты.

– Ничего, – сказал он, разламывая сургучную печать на письме.

– Они ждали Эйну или просто какую-то женщину? Он поднял глаза от бумаги, взгляд у него был острый.

– Это имеет какое-нибудь значение?

– Нет, – решительно сказала она. – Конечно, нет. Он медленно улыбнулся:

– И не должно иметь. Командир «Леопольда» пригласил меня на ужин сегодня вечером. Не хотите ли присоединиться ко мне?

Мег нахмурилась. Неизвестно, какие знакомства у командира «Леопольда». Стоит ли рисковать, чтобы рассказ об ее ужине с капером стал темой для светских сплетен? Нет, она всегда была осторожна и сейчас не намерена делать такую глупость. Арабелла и Джек смогут опровергать все слухи, пока они не станут неопровержимыми. Она не собиралась допустить, чтобы это случилось.

– Нет, – сказала Мег. – Я могла бы пойти с вами, но только если бы просила у них официальной защиты. Тогда пришлось бы объяснять, почему мне понадобилась такая защита. – Она насмешливо подняла брови. Жребий был брошен там, в роще. – Я вернусь в Англию тайно, как и покинула ее. И чем меньше людей будет знать об этом недоразумении, тем лучше.

Козимо хотел бы, чтобы она отбросила приличия и наплевала на благопристойность, – так поступила бы Эйна. Но Эйна жила вне общества и не подчинялась его правилам. Мег Барратт принадлежала к миру, который не прощает. В этом смысле он не мог ожидать от нее поступка, способного окончательно разрушить ее репутацию. Она не связала свою судьбу с ним, лишь молчаливо согласилась на связь, короткую, тайную, удовлетворяющую обоих.

– Понимаю вас, – сказал Козимо. – Мне не хотелось бы уходить, но я должен. Вернусь к полуночи. – Он поднял ее лицо за подбородок и легко поцеловал в кончик носа. – Попытайтесь не уснуть.

– О, я не усну, – заявила Мег. – Я хочу узнать, какие трюки можно проделать в гамаке.

– Тогда вам лучше немного поспать до того, – пробормотал Козимо, целуя ее в уголок рта. – Ночь может оказаться очень напряженной.

– Пусть это будет обещанием, – ответила девушка. – Я тоже должна выполнить свое обещание.

Матрос Хоган стоял на краю холма и наблюдал за маленькой серой птичкой, упрямо прокладывающей свой путь через море к острову. Последние лучи вечернего солнца окрашивали в розоватый цвет концы ее крыльев. Подлетая ближе к тому месту, где он стоял, птица начала снижаться. Она села на подоконник голубятни и сложила крылья аккуратно, как прачка складывает чистую скатерть.

Хоган поднял голубку и внимательно ее осмотрел. Опознавательный ярлычок на левой лапке был на месте, и он некоторое время, нахмурившись, разглядывал его.

– Где же ты была, девочка? – пробормотал он. Сердце птички билось в его ладонях, но она нежно ворковала, приветствуя, когда он погладил ее шейку.

Моряк отвязал маленький цилиндр с ее правой лапки, потом достал из кармана горсть зерна и предложил ей. Голубка осторожно поклевала зерно, потом взлетела и через окно полетела к своему месту отдыха на одной из длинных жердочек.

Хоган отправился в коттедж, где лейтенант Мюррей заканчивал свой ужин.

– Номер шесть вернулся, сэр. – Он положил цилиндр на стол рядом с тарелкой, на которой лежал хлеб с сыром. – Я уж думал, что мы ее потеряли.

Мюррей вытер губы накрахмаленной салфеткой и взял цилиндр.

– Это было... недель шесть, с тех пор как мы отправили ее?

– Около того, сэр.

– Обычно они отправляют птицу назад в течение недели, – заметил Мюррей и пожал плечами. – Думаю, они просто забыли о ней. – Он открыл контейнер и достал полупрозрачный рулончик пергамента. Поднеся его к свету лампы, внимательно изучил знаки. – Для капитана «Мэри Роуз», – заключил он. – Может, это то, чего он ждет. – Он снова свернул бумагу и вложил в цилиндр. – Доставь это на «Мэри Роуз», Хоган.

Моряк сунул цилиндр в карман, отдал честь и отправился вниз по холму в надвигающиеся сумерки. Выйдя на набережную, он увидел «Мэри Роуз», освещенную фонарями на носу и корме, еще два свисали с нок-реи. Несколько мужчин лениво облокотились о борт, оттуда тянуло запахом табака.

Хоган поймал себя на том, что завидует их кажущейся свободе. Он с охотой вступил в военно-морские силы, следуя семейной традиции, и его теперешнее место службы было отнюдь не плохим, хотя и довольно отдалённым, но жизнь на каперском судне, по крайней мере на этом, имела свою привлекательность.