Мойте руки перед бедой - Андрей Эдуардович Бронников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако Ленина на тот момент никто не поддержал. Письма Ленина сжигаются, чтобы они не будоражили массы. Троцкий, который стал вторым человеком в партии, считал, что после передачи съездом полноты власти большевикам разгон Временного правительства станет логичным продолжением. Однако Ленин настаивал на своём: «…Пропускать такой момент и «ждать» съезда есть или ложный идиотизм, или полная измена».
Осенью противостояние большевиков и Временного правительства усилилось. После того, как Керенский распорядился вывести войска из Петрограда, что ставило город под угрозу захвата немцами, руководители РСДРП (б) предприняли успешные попытки предотвратить это. Именно тогда был создан Временный революционный комитет, который начал готовиться к свержению правительства Керенского. В газете «Рабочий путь» 10 октября (по старому стилю) было опубликована резолюция Петроградского совета о выводе войск из Петрограда. В части и подразделения были срочно направлены представители большевиков. Такая попытка вывода войск сильно дискредитировала действующую, а точнее бездействующую власть. Разумеется, это было на руку большевикам. Стороны начали лихорадочно усиливать свои военные потенциалы, рассылая агентов влияния и прямых представителей в армейские части с целью подчинить их себе.
Таким образом, в Петрограде образовались два противоборствующих центра. Один из них – Временное правительство – с момента получения власти находился в Зимнем дворце, а второй – штаб вооруженного восстания – в здании Смольного института благородных девиц.
После того, как «Воспитательное общество благородных девиц» убыло в Новочеркасск, 17 августа в пустующее здание из Таврического дворца переехал Петросовет. На третьем этаже обосновался Временный революционный комитет.
Активисты РКП (б) и революционные боевики наскоро обжили просторное здание. Вот как вспоминал в дальнейшем об этих событиях Лев Троцкий: «Смольный был превращен в крепость. На чердаке его имелось еще, как наследство от старого Центрального Комитета, десятка два пулеметов, но за ними не было ухода, оружейная прислуга опустилась. Рано утром по каменным полам длинных и полутемных коридоров Смольного солдаты с грохотом катили свои «Максимы».
На третьем этаже Смольного, в небольшой угловой комнате, непрерывно заседал Военно-Революционный Комитет. Вопрос о его создании впервые встал 12 октября, а уже 19-го комитет начал действовать. Именно там сосредоточивались все сведения о передвижении войск, о настроении солдат и рабочих, об агитации в казармах, о выступлении погромщиков, о совещании буржуазных политиков, о жизни Зимнего дворца, о замыслах прежних советских партий.
Осведомители являлись со всех сторон. Приходили рабочие, офицеры, дворники, социалистические юнкера, прислуга, дамы. Многие приносили чистейший вздор, другие давали серьезные и ценные указания. Надвигалась решительная минута. Было ясно, что назад возврата нет.
«Почта ежедневно приносила десятки писем, в которых мы извещались о смертных приговорах, вынесенных против нас, об адских машинах, о предстоящем взрыве Смольного и прочее» – вспоминал один из участников революционных событий.
Зимний дворец также сильно охранялся. Вокруг него заняли оборону подразделения юнкеров. Была вызвана школа прапорщиков, грозную силу представлял собой, так называемый женский «батальон смерти»
В двадцати метрах от дворца были построены баррикады. Длинные штабели дров тянулись вдоль всего фасада Зимнего, перекрывая все входы. В баррикадах были искусно размещены пулемёты. На позициях находились немногочисленные наблюдатели. Юнкеры и женский батальон располагались в казармах, наскоро организованных в помещениях и просторных кабинетах бывших царских владений.
Как оказалось впоследствии, возведение этих оборонительных сооружений было излишним. Вооруженного штурма не случилось, так как основная масса защитников попросту покинула позиции и ретировалась, оставив Временное правительство без охраны за исключением нескольких десятков юнкеров, которые не могли оказать сколько-нибудь значительного сопротивления. Несколько ответных выстрелов и Временное правительство было низложено. Поражение обуславливалось не столько силой большевиков, сколько бездействием самих министров. Керенский бросил своих подчинённых. Под предлогом поездки в Лугу навстречу воинским частям, чтобы перехватить их и разъяснить обстановку, он на автомобиле покинул город. Увы, легенда о его бегстве в женском платье оказалась несостоятельной.
Во времена Брежнева видный политический и государственный деятель М. Суслов инициировал расследование о штурме Зимнего дворца. Отчёт об этом сохранился в партийных архивах Старой площади. Там было отмечено, что убитых оказалось всего несколько человек. На основании этой информации М. А. Суслов во время приемов в Кремле иностранных делегаций имел основание утверждать, что октябрьский переворот (революция) был самым бескровным из всех подобных актов в истории Европы.
Кроме того существует пикантная легенда о крейсере «Аврора», согласно которой он должен был быть использован руководителями октябрьского переворота для бегства за границу, если бы таковой потерпел поражение. И совершенно точно, что выстрелы по Зимнему дворцу производились из наземных орудий, каковых было два. Однако и выстрел с «Авроры» все-таки был, но для чего он был сделан неизвестно, так как с той позиции, где находился крейсер, Зимний дворец оказывался недосягаем.
Именно это утверждал в своих записках Главный научный сотрудник Государственного Эрмитажа доктор исторических наук, профессор Б. В. Сапунов.
Поздний вечер 23 октября 1917 года (по старому стилю), Смольный
Совещание недавно созданной тройки по военным операциям против Зимнего дворца затянулось до поздней ночи. Впрочем, режим работы Смольного в последние несколько суток превратился в непрерывную круговерть. Случись эти события несколькими месяцами ранее, в разгар белых ночей, то и вовсе можно было потеряться во времени.
Люди спали урывками на роскошных диванах, неудобных венских стульях, а чаще на тюфяках брошенных прямо на пол. Питались всухомятку, а то и вовсе забывали о еде.
Двери не закрывались ни на минуту; прибывали разведчики, посыльные, представители воинских частей и тут же вновь покидали штаб революции с новыми заданиями. Смольный по периметру ощетинился стволами винтовок и пулеметов, у центрального входа постоянно дежурил броневик, а ещё несколько боевых машин ждали своего часа во внутреннем дворе. Всё было почти готово к решительным действиям по захвату власти.
В кабинете Садовского, заведующего вооружением, транспортом и связью Военно-революционного штаба шли яростные дебаты по захвату Зимнего дворца. На письменном столе лежал план Петрограда. Карта была слишком велика и, чтобы обсудить действия в том или ином районе города, её приходилось смещать влево или вправо. Члены тройки Подвойский и Чудновский оживлённо обсуждали предполагаемые военные действия по захвату Зимнего. Антонов – Овсеенко сидя дремал на кожаном диване.
Влади́мир Алекса́ндрович Анто́нов-Овсе́енко[3] (наст. фамилия – Овсе́енко, псевдонимы в партии – Штык и Ники́та, литературный псевдоним – А. Га́льский; 9 (21) марта 1883, Чернигов, Российская империя – 10 февраля 1938, Москва) – российский революционер,
