Угасающее солнце - ШонДжир - Кэролайн Черри

Осталось, правда, посмотреть, удастся ли Ставросу поладить с регулами. Что ж, скорее всего, здесь его ждет успех.

Феноменальное везение, феноменальный ум, великолепная память, которая ничего не упускала: ничего не ускользало от внимания Ставроса, и в его кажущихся аферах было куда меньше случайностей, чем в рассчитанном риске. Протягивая одну руку регулам, он не забывал протянуть другую "Фоксу", не доверяя, однако, никому.

Дункан нахмурился: привычная обстановка и звуки корабля убаюкивали его. Зная, что его не ждет бой, что красноватый серп Кесрит означает не опасность, а укрытие, он томился в вынужденном безделье. Дункан привычно расположился в "Фоксе": на кораблях, в лишенных солнца мирах, в джунглях и пустынях, на безжизненных планетах, в невесомости и при повышенной гравитации, и в любом другом месте, где было невозможно выжить, он чувствовал себя, как дома. Уже тогда, во время войны, будучи офицером планетарной разведки, когда, уничтожив полученные от подобных Ставросу безымянных людей инструкции, он взрывал транспорты, Дункан знал, что встретит свою смерть в одном из таких мест, за много световых лет от благополучной империи Ставроса. Из такой дали старик казался всего лишь одним из многих.

Ничего особенного.

Здесь, в этой дали, отныне существовал лишь Стэн Дункан.

На экране своего локатора он заметил, как от станции отделился еще один корабль. Похоже, что-то случилось. Это был "Сантьяго", внутрисистемный вспомогательный корабль; он нес оружие, но не мог совершать межзвездные перелеты.

Дункан достаточно спокойно отнесся к этому событию; его лишь немного обидело, что никто не поинтересовался у него, нужен ли ему такой эскорт; но пока неподалеку находились корабли регулов, он не возражал против этого.

Взгляд Дункана остановился на лежащем рядом с ним на палубе на мягкой подстилке серебряном овоиде, который казался странным образом невредимым после всего, что с ним произошло. Вот таким же он был, когда упал среди камней Сил'атена, и после того, как его открыли и исследовали. Поверхность овоида осталась нетронутой.

Но теперь он не был уникальным. Его скопировали на голограмме... и, возможно, когда-нибудь воспроизведут в металле в современнейших лабораториях Зороастра - еще один музейный экспонат для землян. Наклонившись, Дункан прикоснулся к нему, ощущая холодную гладкую поверхность, потом убрал руку и в последний раз взглянул на экраны, где по его следу тащился "Сантьяго".

Предоставив управление кораблем бесстрастной автоматике, Дункан поел. Локатор по-прежнему показывал "Сантьяго". Между кораблями сохранялась вполне безопасная дистанция. Ему пора было приступать к своим обязанностям.

И, кроме того, следовало заняться мри, в беспамятстве летевшими в корабельной лаборатории.

Он шел по коридорам "Фокса", проверяя, все ли в порядке после того, как корабль покинул станцию и перешел в свободный полет. Агрегаты переориентировались; изменения проходили гладко. Дусы казались спокойными: Дункан наблюдал за ними издали; сейчас ему не хотелось входить к зверям он был слишком встревожен и взвинчен. Мри тоже пребывали в безопасности внутри собственных кают. Врачи не стали извлекать их из автомедов.

Дункан сделал это сам: сначала нежную, невесомую госпожу мри, Мелеин, поместив ее на более удобную лабораторную койку. Ее изящные руки и ноги, почти лишенные мышц, были ужасающе тонкими; глаза запали, под ними залегли тени. Она не шевельнулась, когда Дункан коснулся ее тонкого лица и пригладил ее волосы, стараясь вернуть девушке красоту. Он с тревогой прислушивался к ее дыханию: каждый вздох, похоже, стоил Мелеин больших усилий. Дункан испугался, что может потерять ее.

В отчаянии он понизил температуру в отсеке и до предела уменьшил давление, доведя его до уровня Кесрит. Он понятия не имел - впрочем, этого не знал никто - какие условия являются естественными для мри. Считалось лишь, что они более привычны к атмосфере Кесрит, чем земляне или регулы.

Дыхание Мелеин стало легче. Понаблюдав за девушкой, Дункан наконец осмелился покинуть ее; перейдя в другой отсек, он открыл второй автомед, чтобы вытащить Ньюна.

Ньюн тоже пребывал в состоянии глубокой комы, не имея ни малейшего понятия о том, что его перенесли в другую кровать: беспомощность, столь постыдная для мри.

Здесь больше не должно быть наркотиков. Дункан тщательно прочитал прикрепленные к автомедам инструкции, оставленные ему врачами, и обнаружил, что необходимые, как говорилось в инструкции, "для длительного применения", наркотики "в достаточном количестве" находятся в лабораторном хранилище. Но в его распоряжение имелось достаточно других средств, чтобы помочь мри. Конечно, - подумал Дункан, - когда неподалеку болтаются два корабля регулов и того и гляди что-нибудь произойдет, было бы несерьезно игнорировать подобные меры предосторожности, по крайней мере перед прыжком; но когда он коснулся мри и почувствовал, какими худыми и слабыми они стали, он не смог заставить себя сделать это.

До точки прыжка предстояло несколько дней полета. Для мри, запертых в своих автомедах, неподвижных, с прогрессирующей атрофией мышц, это будут еще несколько отравленных наркотиками дней, проведенных в гибельном для живого организма состоянии.

Обыкновенный здравый смысл требовал выждать еще нескольких дней; и те, кто назначил Дункана наблюдать за мри, решили, что он выполнит их волю.

Но они совсем забыли о том, что все попавшие в плен мри поступают одинаково - знают ли они своего надзирателя, или нет, - но они предпочитают умереть. Тем более, если это можно было сделать, просто отказавшись от медицинской помощи.

С самого начала Дункан понимал все; и то, что он даже не попытался объяснить это Ставросу или остальным, было на его совести. Он мог остановить мри, лишь убив их; а теперь, когда на борту оказались дусы, вряд ли он сможет сделать это.

Во всей Вселенной существовала одна-единственная вещь, с которой мри не могли спорить.

Дункан в последний раз осмотрел мри, отметив, что дыхание их теперь стало ровным, и отправился наверх, в командную рубку.

Он включил навигационный компьютер и набрал код: ноль, ноль, один.

"Фокс" вздрогнул, меняя ориентацию; его сенсоры привязались к Арайну, анализируя, сравнивая данные с мелькавшими на экранах корабля. Линии диаграмм совмещались, сливались, возбужденно сообщая о совпадении.

7

Ньюн проснулся, как просыпался уже не раз, охваченный вялостью. Взгляд его вначале остановился на Дункане, который, как это частенько бывало, терпеливо сидел у кровати. Встревоженный смутными воспоминаниями, Ньюн чувствовал, как растет его замешательство.