Корабль времени - Улисс Мур

Мюррей чувствовал, что профессор прав, и у него сжалось сердце. «Итака» была домом Коннора, и не просто домом – она была для него всем, каждый её уголок он обустраивал собственными руками.

– Я… я не оставлю её, – пробормотал Коннор.

– Но ты не обязан продолжать путешествие вместе с нами, – мягко произнёс профессор. – Может быть, я ошибаюсь… И может быть, будет лучше, если вы все вернётесь на «Итаку», а меня оставите одного на этом острове мусора… Почему бы и нет? Возвращайтесь на баржу, посмотрим, что из этого выйдет. Включайте моторы и возвращайтесь назад, а я…

В это мгновение зазвонил телефон, и от неожиданности Галиппи умолк.

«Может, мы тут все потихоньку сходим с ума?» – говорили недоумённые взгляды ребят.

Мусорный остров окружало море, на котором не было видно ни одного корабля. Казалось, они одни во всём мире… и вдруг настойчивый телефонный звонок.

– Это там! – воскликнула Мина, указывая на что-то рукой.

Шагах в ста от них, на кучке смятых коробок, трезвонил старинный чёрный телефон.

Мюррей не смог сдержать улыбки.

– Всё дело в воображении, ребята, – прошептал профессор Галиппи.

Разозлившись ещё больше, Коннор с решительным видом зашагал по мусору.

– Коннор, остановись!

– Коннор, нет!

– Возьми хотя бы верёвку! – кричали ему друзья, но он и не думал останавливаться.

Наконец он добрался до телефона. Это была настенная модель с круглым диском и колокольчиком под трубкой. Телефон дребезжал, не собираясь прерываться.

Вопреки здравому смыслу Коннор воскликнул:

– Да иду же, иду! – И сам улыбнулся нелепости своих слов.

От телефона тянулся закрученный шнур, уходящий под Плавающий остров.

Коннор снял трубку и глубоко вздохнул.

– Добро пожаловать, дорогой путешественник, – поприветствовал его приятный женский голос. – То, что ты слышишь, – записанное на плёнку сообщение Ассамблеи воображаемых мест. Ты находишься на границе. Если ты продолжишь свой путь, тебя ожидают приключения, великие дела, тайны и загадки, но в то же время разлуки, сражения и смертельные ловушки. Каждый шаг, сделанный тобой по ту сторону границы, ты будешь делать на собственный страх и риск. Ассамблея воображаемых мест ни в коей мере не несёт ответственность за твою личную безопасность и не гарантирует, что, если когда-нибудь тебе суждено вернуться домой, ты найдёшь там кого-то, кто ещё помнит твоё имя. – Потом наступило недолгое молчание и… – Добро пожаловать, дорогой путешественник! То, что ты слышишь…

Кто записал это сообщение? И когда? И как оно здесь оказалось? Тысячи вопросов метались в голове Коннора. Сердце колотилось так сильно, словно готово было выскочить из груди. Ассамблея воображаемых мест? Приключения? Великие дела? Да это то, о чём он всегда мечтал…

Но чтобы вот так, по-настоящему…

Дрожащими руками Коннор положил трубку.

– НУ, ЧТО ТАМ? – кричали его друзья.

Коннор посмотрел на них… Мюррей – интуиция, Мина – ум, Шен – сила. Профессор Галиппи – непредсказуемость. Казалось, в их компании есть всё, что нужно для настоящего приключения. На «Итаке», когда они играли в игры, эти качества тоже были нужны, но здесь не игра…

Потом Коннор посмотрел на баржу, пытаясь представить, что её ожидает. Он вздохнул. «Вещи не думают, это мы думаем о вещах, – сказал он сам себе. – Привязываемся к вещам, которые смогли заполучить. Считаем их своими. Бережём, защищаем… Но всё это отягощает нас, держит на одном месте. Тяжесть обладания невыносима…»

Юноша почувствовал, как его глаза обжигают слёзы.

«Итака»… Дом, который верно следовал за ним… до самой границы.

По одну сторону – будничный мир, а по другую…

Коннор обернулся.

Что ожидает их по ту сторону границы?

– КОННОР! – кричали с корабля.

Вдруг что-то притянуло его взгляд.

В лужице морской воды, прямо у столика с телефоном, среди гофрированных яичных коробок плавала жёлтая резиновая уточка.

Коннор улыбнулся ей. И утка – или это ему показалось? – ответила улыбкой. У неё были большие чёрно-белые глаза и красные щёки, немного выгоревшие от солнца.

Он нагнулся, подобрал игрушку и поднёс к лицу.

– Ну, а ты что скажешь? Каждый последующий шаг будет верным… или ошибочным? А мои друзья? Если я сделаю шаг, будет ли он верным и для них?

Утка молчала.

– КО-О-ОННО-О-ОР!!! – кричали ребята.

Коннор слегка сжал бока игрушки, и утка отозвалась:

– Кряк!

Юноша грустно улыбнулся:

– Вот от тебя я этого не ожидал.

Он поднял руку, подавая знак друзьям, что возвращается.

– Кто был у телефона? – едва втащив его на борт, налетели они.

Коннор посмотрел на профессора Галиппи и ответил:

– Никто. Но думаю, вы правы, профессор. Мы должны перерубить канаты и…

– А как же «Итака»? – растерянно спросил Мюррей.

Юноша не ответил. Лишь показал на горизонт и закончил:

– …и попробовать пересечь остров. – Потом он обернулся и с улыбкой протянул Мине резиновую утку. – Ты ошибалась. Игрушки есть, только они там, впереди.

Перед тем как покинуть «Итаку», Коннор перенёс на «Метис» лимонное дерево и поставил его среди пиллерсов кормы, недалеко от гребных рулей. Диски с играми, в том числе с теми, которые начал придумывать сам, он сложил в сундук, где незадолго до этого находился дневник Улисса Мура. Когда он покидал баржу, в глазах у него светилось упрямство. Всё правильно, они должны двигаться вперёд!

Как только канаты были перерублены, «Метис» медленно сдвинулся с места. Они пытались определить курс с помощью компаса Мюррея, но корабль, похоже, сам выискивал себе путь.

Прошло несколько часов. Ребята, которым всё же приходилось, как и прежде, разгребать мусор вёслами, поочерёдно сменяли друг друга на носу корабля.

– Как вы думаете, мы когда-нибудь вернёмся домой? – неожиданно спросила Мина.

В ушах Коннора зазвучали слова из телефона, но он промолчал.

Теперь пластиковые бутылки попадались всё реже, зато появились игрушки: куклы, машинки, модели поездов… Глядя на всё это, профессор Галиппи глубоко вздохнул, сходил в свою каюту и вернулся с двумя машинками: красной и синей. На секунду прикоснувшись губами к крошечным лобовым стёклам, он размахнулся и бросил машинки в общую кучу.

– Зачем вы это сделали? – спросил Коннор, поражённый до глубины души.

– Потому что так правильно, – ответил профессор, и глаза его заблестели.

– Они были… очень важными для вас?

– О нет, что ты. Всего лишь старые машинки, – солгал Тони Галиппи. – И запутанные старческие воспоминания.

– Почему запутанные?

– Потому что многое продолжаешь носить в памяти даже тогда, когда хочешь забыть, – улыбнулся профессор.

– Море! – воскликнула Мина, она первая увидела чистую полоску воды.

– Thalatta! Thalatta! – закричал профессор Галиппи. На греческом это означает «море», и «Метис», словно понимая, рванулся вперёд.

Игрушки за бортом начали редеть. Мюррей и Шен уже без труда орудовали вёслами, отодвигая кукол. И вот наконец мусорный остров остался позади!

Как только за бортом заплескались изумрудные волны, Коннор отдал приказ поставить парус.

– Пора домой! – крикнул он, вставая за штурвал. Но на самом деле у него не было ни малейшего желания возвращаться. Пусть корабль сам выбирает курс!

«Метис» внезапно лёг в дрейф по курсу кормового ветра, набирая скорость.

– Урра! – радостно воскликнул Мюррей. – Посмотрите на парус!

– Никаких китов под килем нет? – громко спросил Коннор.

– Нет, капитан! – ответил Мюррей.

Услышав слово «капитан», Коннор почувствовал, как гордость распирает его грудь. Он крутанул штурвал и прокричал:

– Вперёд в неизвестность!

Корабль ответил радостной вибрацией.

– Вперёд, в Килморскую бухту! – добавил Мюррей.

Взглянув на друга, Коннор подумал, что при первой же возможности расскажет ему, что услышал из телефонной трубки, но тут ветер внезапно поменял направление, небо опустилось на них, и они оказались погружёнными в плотный белый туман.

Глава 28

Призраки в тумане

…стоит в море опуститься туману, как самый отважный пасует, а неуверенный в себе становится капитаном…

– Ничего не понимаю… – прошептала Мина. – Если я не ошибаюсь, то никаких других испытаний быть не должно…

Они плыли будто в молочном киселе, влажном и тёплом. Ветер спал, и парус обвис. Скорость корабля снизилась до пары узлов в час, но это тоже было немало и даже рискованно, если учесть плохую видимость. Местами туман рассеивался, и сквозь белые лохмотья проблёскивала синева открытого моря.

В один из таких моментов Мюррею показалось, что прямо по курсу он видит далёкие зелёные острова. Но туман снова поглотил «Метис».