Паноптикум. Книга первая. Крах - Александр Гракх

Сердце матери учащенно заколотилось, а в голове появились неприятные мысли. Пытаясь себя успокоить, Шарлотта осторожно произнесла:

— Дорогой, это озеро безопасно. Мы с твоим отцом всегда думаем о безопасности в первую очередь…

Алан замотал головой и резко встал в полный рост, отчего Шарлотта даже сделала шаг назад.

— Мама, те парни из моего отряда тоже думали, что они в безопасности. Когда краснобокие зубатки придут сюда, останется только отстреливаться. Кстати, в доме есть оружие? — внезапно спросил Алан с таким видом, как будто что-то вспомнил.

— Не знаю, может, наверху у отца есть пневморужьё — он иногда стреляет чешуйчатых воронцов…

— Мама, что ты говоришь? — закричал Алан в бешенстве. — Ты говоришь о безопасности, а у нас в доме нет даже ни одного порядочного ствола? Что это вообще за блядство?

От таких слов сына Шарлотта оцепенела. Она не вынесет армейского жаргона в своём доме, но, глядя в вопрошающие и одновременно бешеные глаза своего сына, решила не высказываться по этому поводу.

Дальше всё пошло только хуже. На следующий день Алан привёз откуда-то два ящика стрелкового оружия. Когда Шарлотта зашла в свою комнату, она увидела заботливо уложенную пару дамских пистолетов на своей подушке. «Он действительно рехнулся после плена, — с болью подумала Шарлотта. — Обязательно нужно будет показать его доктору Грэму».

Когда доктор Грэм впервые увидел Алана, тот ходил по комнате и что-то искал. Заглянув под половик, проведя рукой под подоконником, он подошел к доктору Грэму и указал на то, что находиться здесь небезопасно.

«Синдром войны», — констатировал доктор Грэм, когда покидал особняк Филипсов после обильного ужина. — Лечение, которое предлагает страховка ветерана — не эффективна.

Глаза Шарлотты, услышавшей вердикт доктора, наполнились влагой.

— Зигфрид, неужели нет способов помочь моему сыну? Мы заплатим любые деньги, — Шарлотта умоляющим взглядом посмотрела на доктора Грэма и, достав платок, смахнула с лица материнские слезы.

Зигфрид задумался.

— Шарлотта, я как друг семьи могу дать рекомендацию, но… в общем данная методика не совсем законна, и могут быть побочные эффекты. У меня есть знакомые специалисты, способные с помощью хирургического вмешательства помочь Алану, но гарантий того, что операция пройдет успешно, никто не даст…

Когда Алан кинул на участок соседей боевую гранату, Шарлотта всё же решила обратиться к специалистам доктора Грэма, уговорив при этом мужа. Сына отвезли в неизвестном направлении, а спустя неделю доставили обратно. Алан часто вспоминал свой первый день после хирургического вмешательства в неокортекс головного мозга…

— Алан, мы провели сложнейшую операцию, чтобы вернуть вас к нормальной жизни. Вы понимаете, о чем я вам говорю? — спросил доктор Грэм, снимая повязку с лысой головы своего пациента.

— Да, доктор. Я все понимаю. У вас есть конфеты?

Доктор Грэм внимательно посмотрел на Алана. На секунду он даже усомнился в результатах операции и, осмотрев зрачки Филипса, спросил:

— Зачем вам конфеты Алан?

— Просто… Я очень голоден… И мне почему-то охота сладкого…

Ответ Алана вписывался в концепцию работы, проведенной доктором Грэмом. Мозг пациента после «доработки» специалистами доктора стал потреблять в два раза больше энергии, чем до хирургического вмешательства, поэтому данный ответ удовлетворил Зигфрида.

— Алан, я немедленно распоряжусь, чтобы вам сделали высококалорийный обед, — произнес Грэм, улыбнувшись.

Через пару дней выяснилось, что Алан не может уснуть. Ему в принципе и не хотелось спать, но новый образ жизни никак не укладывался в голове. С этим вопросом он обратился к доктору Грэму на плановом осмотре.

— Интересно, — задумался доктор. — Такое я впервые встречаю в своей практике. Вы говорите, что не испытываете даже утомляемости?

— Абсолютно, доктор! Я не спал две ночи, но чувствую себя отлично. Кроме того, за эти две ночи и два дня я прочитал целый том «Истории Акритской метрополии». Но самое удивительное в том, что я могу вам наизусть рассказать любой отрывок из этого семисотстраничного фолианта! Вот, доктор, проверьте!

С этими словами, он протянул электронную книгу доктору. Грэм, полистав её, недоверчиво произнёс:

— Страница 387, третий абзац.

— «Когда Третий Император Лонгин Реформатор взошел на престол, он реализовал проект земельной реформы. Вся земля, ранее де — факто принадлежавшая государству, перешла в частные руки простых граждан. Параллельно этому процессу земельные участки были разбиты на санитарные категории, — быстро проговорил Алан, разглядывая, как лицо Грэма начинает выражать удивление. — Высшая категория означала допустимую концентрацию вредных веществ в почве, что позволяло обладателям таких земель выращивать сельскохозяйственные культуры на открытом грунте. Реформа ускорила миграцию из крупных городов, что явилось причиной появления множества мелких фермерских поселений вокруг крупных городских образо…

— Феноменально, Алан! — прервал его доктор Грэм. — Мы не только вас вернули к жизни, но и сделали из вас настоящего гения! Думаю, вопрос о сне мы снимем медикаментозными средствами, а пока, Алан, извините, мне необходимо записать мои мысли по этому поводу. Возможно, я на пороге величайшего научного открытия…

Но научное открытие сорвалось, когда последующей ночью Грэма разбудил звонок.

— Доктор Грэм, у нас проблемы, срочно приезжайте, — услышал он знакомый голос своего ассистента.

Когда доктор приехал в лабораторию, он увидел беспорядок и следы крови в коридоре.

— Согласно вашим назначениям, доктор Грэм, — торопливо начал говорить испуганный ассистент, — мы дали Алану снотворное. Он уснул, а мы пошли пить чай в ординаторскую. Где — то примерно через час в коридоре послышались крики. Когда мы выглянули, то увидели, что Алан колошматил табуретом по бездыханному телу сиделки. Совместно с санитарами, мы скрутили Алана и поместили в спецблок для буйных пациентов…

Немедленно последовав к спецблоку, где содержался Алан, доктор Грэм заглянул в глазок. В углу комнаты, обитой матрасами, сидел Филипс, больничная пижама которого была измазана кровью. Он пристально смотрел на дверь. Его глаза были широко открыты, а лицо выражало неподдельный ужас. Закрыв глазок, Грэм ушел в свой кабинет и принялся делать какие — то записи. Нет, смерть сиделки не вызвала у доктора каких — либо эмоций. Будучи от природы экспериментатором, он видел и более ужасные вещи. Больше всего его беспокоило то, что Алан являлся отпрыском богатой и уважаемой семьи, которая могла поднять скандал, грозивший Зигфриду потерей статуса. «Возможно, стоит ввести Алану смертельную инъекцию, дабы упрятать результат этого эксперимента подальше в землю», — подумал тогда доктор Грэм.

Но утро рассеяло его опасения, когда ассистент вызвал Зигфрида в спецблок.

— Доктор Грэм!? Кто-нибудь меня слышит!? — доктор услышал крики Алана, как только оказался в коридоре спецблока.

— Откройте, кто-нибудь! — кричал Алан и колотил руками по железной двери.

— Алан, с вами всё в порядке? — поинтересовался доктор, заглядывая в глазок.

— Доктор Грэм, — облегченно вздохнул Алан. — Что, черт побери, происходит? Я проснулся в этом помещении без окон и… у меня следы крови на пижаме!? У меня, что, было кровотечение?

Доктор Грэм подал знак санитарам, чтобы те открыли дверь.

— Алан, голубчик, — промолвил доктор, — пройдемте ко мне в кабинет.

Кабинет доктора был похож на кунсткамеру, в которой, помимо заспиртованной органики, стояли стеллажи с медицинскими справочниками. Доктор Грэм усадил Алана на стул и показал ночную запись, сделанную камерами в коридоре больницы. Алан с ужасом смотрел на происходящее. К виду крови он был вполне привычен, а карательные рейды, в которых Алан участвовал ещё во время службы, наверное бы не оставили равнодушным самого доктора Грэма… Но это… Он абсолютно ничего не помнил. К тому же, та неистовая злоба, с которой он выколачивал последние остатки жизни из бедной сиделки, даже его самого немного пугала. Вдруг Алан подумал о родителях… «А как же они? А что, если это случится дома, и он будет не осознавать происходящее…» Ему стало дурно от этих мыслей.

Доктор Грэм выключил запись и многозначительно произнес:

— Алан, пусть это останется между нами. Тело мы утилизируем, но твои родители ничего не должны узнать. Я ещё не совсем понимаю механизм произошедшего, но вполне могу предположить, что это связано со сном, в который мы тебя ввели медикаментозными средствами. И не распространяйся, что ты не можешь спать — создавай хотя бы видимость сна для других, ты понимаешь меня?

— Доктор, а если я всё же захочу спать? — с ужасом спросил Алан, вопрошающе посмотрев на Грэма.