Американец - Роман Злотников

Мерфи и тут вмешивается. Настоял, чтобы поединок шел „без ножей“, голыми руками и вообще „по правилам“. Правила мне быстро изложили: ногами бить запрещено, ниже пояса тоже, при падении бой останавливается, ведется счет. Побежденным считается тот, кто не встал, когда медленно досчитали до дюжины или кого выбросили из круга.[73]

В общем, не успел я опомниться, как меня заставили снять пиджак, жилет и рубашку, и, голого по пояс, вытолкнули в круг».

Неподалеку от Балтимора, 21 сентября 1895 года, суббота

— А почему вы так скептически относитесь к электромобилям, Юра? — спросил Фред и принялся раскуривать трубку. Да, вопреки моде, он курил не сигары, а именно трубку. Наверное, потому, что это придавало ему дополнительный романтический ореол.

Вообще за прошедший месяц я заметил, что вопросу, какое именно впечатление он производит на окружающих, Фред Морган уделял невероятно много внимания. Он отработал открытые позы, тщательно улыбался во «все тридцать два зуба», говорить старался звонко, ходить, садиться и вставать — упруго, жесты отработал четкие и экономные… Короче все, как чуть позже приучил американцев делать Карнеги. И мужественность свою он тоже всячески подчеркивал.

Вот только меня, видевшего куда более существенно отшлифованные образцы, это только отталкивало. Какая-то недоработанность была в нем. Нарочитость. Искусственность. А подо всем этим был сам Фред. Человек, от рождения получивший все. Но ничего из себя не представляющий. Учиться ему было скучно, творчество он считал уделом обслуги, а единственное, что нравилось ему, — это блистать в обществе и руководить.

«Сынок босса» из офисных баек, причем в худшем его варианте. Потому что все, что «сынкам» иногда только приписывают, тут было, что называется «в полный рост».

Впрочем… Не мне жаловаться на судьбу. Я за свою «барщину» получил не только возможность выбраться из барака и многократный рост доходов, но и возможность, пусть изредка и бегло общаться с Мэри. И одно это уже окупало в моих глазах и затраченное время, и затраченные усилия. А ведь были и еще бонусы. «Дядя Билл» всего несколькими репликами обрисовал мне стратегические цели компании на этом строительстве, которых, к примеру, Ганс Манхарт просто не знал. Ну не думал он в таких категориях. «Не положено»! Он — инженер, и точка!

Ну и то, что, обучая Фреда, я многое узнавал о нынешнем уровне техники и экономики, тоже со счетов сбрасывать не стоило.

— Я не против, Фред, — осторожно сказал я, — но не думаю, что у них есть серьезные перспективы.

— Но почему? Они не требуют длительного времени на подготовку к езде, как локомобили. И их двигатели не так капризны, как у этих колясок Бенца…

— Да, Фред, все так. И вы еще не упомянули высокий коэффициент полезного действия электрического двигателя. Он куда выше, чем у парового движка или у двигателя внутреннего сгорания.

— Около восьмидесяти процентов! — подтвердил Морган.

— Все это так. Но есть и два недостатка. Во-первых, длительная подзарядка батарей. Долгие часы вам приходится ждать, пока экипаж будет снова готов к движению. Локомобили[74] и автомобили лишены этого недостатка.

— Но батареи можно сменить!

— Можно! Но тут мы упираемся во второй недостаток. Аккумуляторные батареи много весят и имеют низкую емкость. Чтобы экипажу с мощностью три лошадиные силы хватило на час поездки, батарея должна весить… — тут я припомнил свои подработки аккумуляторщиком, прикинул емкость батарей, их вес и произвел быстрый подсчет в уме, — … около двухсот фунтов.[75] Это все равно, что в экипаже будет на одного пассажира меньше. И это всего на час поездки. Каких-то пятнадцать миль. И там снова заряжаться. Впрочем, электричество найти не проблема. Но ждать придется еще час, а то и два.

— А вот с этим может быть проблема! — неожиданно возразил мне Фред. — Электричество-то найти не проблема, ты прав, но ток там — переменный! А аккумулятору нужен постоянный.

— Ну и что? — тупо удивился я. В самом деле, что может быть проще выпрямителя? Они тут что, совсем дикие?

— Как что? Ты что, не знаешь, как получают постоянный ток из переменного? — немного торжествуя, спросил Фред.

И рассказал. Да, ребята, ТАКОГО я не ожидал. Оказывается, чтобы получить постоянный ток, тут включали в розетку двигатель переменного тока, и он крутил генератор постоянного тока. Учитывая КПД нынешних устройств, они теряли на этой операции около трети электроэнергии.

Да еще и получали все проблемы, связанные с необходимостью держать в точке зарядки такое дорогостоящее и громоздкое оборудование.

Показав Фреду расчеты потерь и объяснив, почему точек перезарядки не может быть много, я спросил:

— Понимаешь теперь, почему я не в восторге от электромобилей?

Фред помолчал. А потом спросил:

— А если придумать иной способ преобразования электричества? Ну, сделать компактное, недорогое и экономичное устройство для выпрямления тока?

Тут уже задумался я. Когда изобрели вакуумные или твердотельные диоды, я просто не помнил. Вроде бы позже… Но вдруг?

— Да, — неохотно признал я, — в этом случае электромобили могут стать более широко распространены.

— Вот видишь! Так что давай, думай! — Сказал Фред так покровительственно, словно был боссом, поставившим мне задачу.

Из мемуаров Воронцова-Американца

«Почти сразу после этого разговора Фред уехал куда-то на Средний Запад. Кто-то из родни внезапно заболел. Меня это немного расстроило, но только потому, что теперь меня перестали звать в особняк Уильяма Мэйсона, и я чуть реже стал видеть Мэри.

В остальном же все было великолепно. Я вживался в этот мир, упорно работал и учился. Удивительно, но в отличие от оставленного мной мира, инженера Манхарта, а значит, и меня, его помощника, могли бросить на самые разные задачи. И не только инженерные. Как-то раз, например, мне пришлось поработать за кочегара, когда гнали экстренный ремонтный поезд на дальний участок строительства. А в другой раз мы ремонтировали водоснабжение целого района. Довелось и пожар тушить… Да, то были веселые времена.

Но мне было мало. Я хотел выбиться в руководство, пусть и маленькое. Поэтому я, с одобрения Ганса Манхарта и обоих Мэйсонов, в свободное от основной работы время писал „Экономически обоснованные принципы электроснабжения электрифицированных железных дорог“. Куда включал все… Обосновывал, что экономически более правильно держать крупные электростанции, а не кучу мелких генераторов по всей сети, что куда выгоднее использовать переменный ток и высокое напряжение, с системой понижающих трансформаторов, предлагал провести унификацию типов используемых машин и разрабатывал, вернее, восстанавливал, расчет компенсации реактивной мощности сети, а также защитной автоматики.

Ну и идею, мелькнувшую при последнем разговоре с Фредом Морганом, тоже не бросал. За те мои идеи мне, похоже, не светит ничего большего, чем повышение в должности и очередная премия, а вот такой „сладкий“ патент можно будет и продать. И стать уже, пусть и мелким, но владельцем бизнеса. То есть — стать еще на шаг ближе к Мэри.

Кое-что из наработанного я показал Гансу. И результат не замедлил сказаться. В середине ноября тетушка Сара, эта вечная „тень“ Мэри, торжественно передала приглашение на Рождество в особняк „самого“ Элайи Мэйсона. В дом отца Мэри. Я был на седьмом месте от счастья и строил планы…»

Неподалеку от Балтимора, 21 декабря 1895 года, суббота

Этим вечером я снова сидел на кухне у Витька в «Трактире». Нехорошо, конечно. И он плохой пример подает, пуская посторонних на кухню, да еще и угощая. Впрочем, теперь Витек не готовил для меня отдельно, а просто увеличивал порции, заказываемые посетителями. На свою и на мою долю. Так что совесть его была спокойна. Продукты все равно его, время тоже. Минусом такого подхода было то, что выбор блюд зависел не от нас. Впрочем, при философском настрое это даже привносило дополнительный шарм.

Зато сам Витек за плитой преображался. Он становился поэтом. И говорил на любые темы. Я его интересовал только как слушатель, что мне, конечно же, было на руку. Самому мне рассказать было не о чем, боялся «проколоться», а из его рассказов я черпал многое о здешнем мире. Правда, о Европе рассказать Витек мог немногое. Период до приюта он просто почти не помнил. А в приюте они жили очень уединенно. Впрочем, и о приюте у него нашлась масса историй, забавных, грустных. Иногда и поучительных. Но больше было уже о САСШ. Тут он многое повидал, прежде чем устроился в свой «Трактир» совладельцем и шеф-поваром.

— Вот скажи мне, Юра, а ты, часом, не из «этих»?

— Из которых, этих? — не понял его я.