Город на берегу неба (СИ) - Монакова Юлия

— Давай… на твой выбор и вкус, — уклончиво отозвалась Оля. Откровенно говоря, она боялась, что в его компании не сможет проглотить ни кусочка, у неё начисто отшибло аппетит от волнения и смущения: а если она капнет супом на стол или себе на одежду?! А краб… господи ты боже мой, как вообще есть краба, ведь к нему, наверное, подаются какие-то специальные приборы?!

— Хорошо, тогда пойдём в мой любимый ресторанчик с видом на залив, — Брэндон протянул руку и, словно это подразумевалось само собой, по умолчанию, переплёл свои пальцы с Олиными.

Её будто током ударило. Точно загипнотизированная, она двинулась за ним, ничего не соображая. В ушах шумело, во рту пересохло, в глазах всё затуманилось… Во всём её теле, кажется, осталась только одна часть — ладонь, которая находилась сейчас в руке Брэндона. Все ощущения сосредоточились именно там, и больше в мире ничего не существовало. Оля полностью отдалась новизне происходящего и доверилась Брэндону.

Когда из кустов прямо на них выскочил какой-то чернокожий мужик, она даже испугаться не успела. Явно разочарованный их вялой реакцией, мужик сплюнул себе под ноги и вновь скрылся за ветвями, а Оля перевела растерянный и чуть расфокусированный взгляд на Брэндона.

— Что… что это сейчас было? — хрипло спросила она. Ей показалось, что она потихоньку сходит с ума, что в её состоянии было немудрено.

— Ах, это… не обращай внимания. Местный фрик, знаменитость. Он совершенно безобидный, я просто забыл тебя предупредить… Прячется за ветками и внезапно появляется перед прохожими. Сильно он тебя напугал?

Оля вообще не была напугана, но разве возможно было признаться в этом сейчас, когда самые прекрасные на свете глаза смотрели на неё с беспокойством и тревогой?

— Напугал… немножко, — отозвалась она, и в ту же секунду почувствовала себя прижатой к его груди.

— Прости, прости, — сказал Брэндон тоже внезапно севшим голосом, — я должен был рассказать тебе о нём заранее.

Он взял её лицо в ладони и сейчас пристально вглядывался в Олины глаза, а она плавилась и трепетала в его объятиях… да только вовсе не от страха.

___________________________

* Фишерманс Уорф (от англ. Fisherman's Wharf) — буквально Рыбацкая пристань, портовый район на северо-востоке Сан-Франциско, одна из главных достопримечательностей города.

На территории есть магазины сувениров и кафе, с причала открывается живописный вид на залив, мост Золотые Ворота и остров Алькатрас. На пристани пришвартованы два корабля-музея, а в окрестностях обитает колония морских львов.

** Калифорнийская золотая лихорадка — неорганизованная массовая добыча золота в Калифорнии в 1848–1855 годах. Началась золотая лихорадка, когда Джеймс Маршалл обнаружил золото вблизи лесопилки Саттера на реке Американ-Ривер. Как только новость об обнаружении распространилась, около 300 тысяч человек прибыли в Калифорнию из других штатов США и из-за рубежа (стран Латинской Америки, Европы, Австралии и Азии). Было обнаружено золото на сумму в несколько миллиардов сегодняшних долларов, что привело к появлению множества нуворишей среди старателей. Другие, однако, вернулись домой с пустыми руками.

18

Рус

Калифорния, наше время

Это “да” прозвучало не столько болезненно, сколько устало, почти безэмоционально. Обречённо, но без надрыва — словно Оля давно уже привыкла жить с этой хронической болью и принимала её как должное. У Руса перехватило дыхание. И у кого же хватило совести обидеть эту пичужку?..

— Тот человек плохо с тобой обошёлся? — осторожно спросил он.

Оля чуть заметно покачала головой.

— Нет, он просто… — голос предательски сорвался, ресницы задрожали.

— Это случилось в Америке или ещё в России?

Пауза. Наконец — вымученное, через силу:

— Прости, я пока не готова с тобой это обсуждать.

“Как же много подводных камней в твоей биографии”, — подумал Рус. Странная, удивительная девчонка, полная противоречий и контрастов. То огрызающаяся, кусающаяся и царапающаяся как дикий зверёк, то доверчиво льнущая к людям, которые подарили ей хотя бы немножко тепла и заботы. Непостижимым образом сочетающая в себе невинность и раскованность, застенчивость и смелость, взвешенность и безрассудство. Да и вообще… от хорошей ли жизни девушка станет нелегалкой и устроится на работу в героиновый район?! Страшно даже представить, какое у неё тёмное прошлое…

Он снова перевернулся на спину, чтобы не смущать Олю пристальным взглядом в лицо. Некоторое время прошло в молчании. Наконец Рус, решившись, осторожно нащупал её ладонь, ободряюще сжал и заявил самым что ни на есть серьёзным, даже деловым тоном:

— Если надо кому-то морду набить — так я к твоим услугам.

— Чего?! — обалдело переспросила Оля.

— Морду, говорю, набить могу. Хоть и не часто это практикую. Только в случае острой необходимости…

Оля фыркнула. Потом ещё раз. Потом ещё… и в конце концов захохотала в голос.

— Думаешь, я шучу? — Рус сделал вид, что обиделся.

— Да нет. Просто за меня ещё никто никогда никому не бил морды.

— Ну, надо же когда-то начинать.

— Не стоит, — отозвалась она. Рус не видел сейчас её лица, но слышал по голосу, что она улыбается. Что ж, слёзы спрятались и голосок дрожать перестал — это уже маленькая победа… А то, что Оля не убрала свою руку, оставив её в ладони Руса, было и вовсе хорошим знаком.

— Расскажи мне о Лейле, — попросил он, меняя тему.

— Лейле? — голос звучал удивлённо.

— Ну да. Я так понимаю, что вы с ним… с ней… довольно близки, отношения у вас даже больше, чем просто дружеские.

— Это правда, — согласилась Оля. — Я Лейлу очень люблю, она мне действительно как старшая сестра… или даже как мама. По возрасту вполне годится, кстати.

— А сколько ей?

— Сорок один.

Рус присвистнул.

— И как давно она поняла, что… он — это она? — наверное, разговор со стороны мог показаться абсурдным, но он не знал, как иначе выразиться.

— Лейла знала это с детства, — легко, словно о чём-то обыденном, сообщила Оля. — Бывает так, что гендерная идентичность человека просто не совпадает с полом, записанным в свидетельстве о рождении. Это его беда, а не распущенность или избалованность, как многие думают… Но ты же понимаешь, что это не блажь и не прихоть? Ты веришь?! — с надеждой спросила она. Так, словно от ответа Руса зависело её дальнейшее к нему отношение.

— Я… изо всех сил стараюсь понять, — осторожно подбирая слова, тем не менее честно ответил он. — Не потому, что против или осуждаю, просто… никогда не сталкивался с этим лично. Для меня это что-то новое. Но Лейла мне очень нравится. Правда.

— Она родилась на ранчо в Монтане, в сельской глуши, — после паузы сказала Оля. — Ты понимаешь, да, что я имею в виду? Это когда всё твоё окружение — брутальные бородатые фермеры, и отец мечтает вырастить из тебя такого же брутального бородатого фермера… При рождении Лейла получила имя Лестер Хилл. В семье уже было три дочери, так что появление сына стало настоящим праздником. А Лес с детства чувствовал, что с ним что-то не так. Он ненавидел своё тело, не интересовался типичными пацанскими увлечениями, ощущал себя некомфортно в окружении сверстников-мальчишек, с девочками ему было намного проще и лучше. Однако отец растил его “настоящим мужиком”, как положено.

Оля замолчала, словно собираясь с мыслями. Рус не торопил, не подгонял. Ему было очень хорошо сейчас: просто лежать с ней рядом и ощущать чуть подрагивающие женские пальчики в своей ладони — Оля так и не отняла руки.

— В двенадцать лет во время школьного праздника Лес сыграл роль Дороти из “Волшебника страны Оз”. Он… удивительно гармонично смотрелся в образе девочки. Все были в восторге, аплодировали ему. А отец дома задал ему трёпку, уверяя, что он опозорил семью и что это стыдно — изображать девицу, являясь парнем. Вот тогда Лес и рискнул ему признаться…

Она снова сделала паузу.

— Это сейчас все вокруг кричат о толерантности. Да и то — больше в крупных городах. А тогда… почти три десятка лет назад… в общем, отец избил Леса. Избил зверски, жестоко, чтобы выбить из него всю дурь, по его собственному заявлению. Сломал два ребра, наградил сотрясением мозга… Лес провёл в больнице целый месяц, а потом сбежал из дома, чтобы больше никогда не вернуться. Меня… — она запнулась. — Меня никогда не били так сильно, как его, но я всё равно всегда мечтала сбежать. Так что здесь мы с Лейлой очень хорошо понимаем друг друга…