Храбрость - Бхагаван Раджниш

Другая женщина воззрилась на труп.

- У него уже нет тревог, – сказала она. – От чего он умер?

- Он умер от гонореи! – сказал вдова. Внезапно сын потянул ее за рукав в сторону.

- Мама, – сказал он, – ужасно говорить такие вещи о папе. Он умер не от гонореи! Он умер от геморроя.

- Я знаю, – сказала миссис Кохрэйн. – Но лучше пусть они думают, что он умер как мужчина, а не как жопа, которой он был!

До самого конца люди продолжают играть в игры.

Эго не позволит тебе быть правдивым, оно будет продолжать заставлять тебя быть фальшивым. Эго это ложь, но это решает человек. Великая храбрость требуется, потому что это разобьет вдребезги все, с чем ты нянчился до сих пор. Это разобьет вдребезги все твое прошлое. Это совершенно разобьет вдребезги тебя. Кто-то будет, но ты не будешь этим человеком. В тебе возникнет сущность, которая не будет продолжением тебя – свежая, неразвращенная прошлым. Тогда не будет стен; тогда, чем бы ты ни был, ты увидишь бесконечное без всяких границ.

Войдя в свой любимый бар, старик обнаружил на месте знакомой барменши незнакомую. После минутного замешательства он галантно сказал ей, что она «самая хорошенькая девушка, которую он видел в последнее время».

Новая барменша, будучи задиристой, ответила ледяным тоном:

- Жаль, что я не могу вернуть вам комплимент.

- Ну, моя дорогая, – ответил старик безмятежно, – не могли бы вы сделать то же, что и я? Солгать?

Всеми нашими формальностями мы делаем не что иное, как помогаем эго друг друга. Они ложны. Ты что-то кому-то говоришь, и он возвращает комплимент. Ни ты, ни он не правдив. Мы продолжаем играть в игру: этикет, формальности, цивилизованные лица и маски.

Тогда тебе придется столкнуться со стеной. И мало-помалу эта стена станет такой толстой, что ты не сможешь ничего увидеть. Эта стена с каждым днем становится все толще и толще – поэтому не жди. Если ты стал чувствовать, что носишь вокруг себя стену, отбрось ее! Выпрыгни из нее! Чтобы из нее выпрыгнуть, нужно только решение, ничего больше. Тогда с завтрашнего дня она тебе не нужна. Тогда, когда бы ты ни увидел, что снова нянчишься с ней, прекрати это. Через несколько дней ты увидишь, что она умерла, потому что ей нужна постоянная поддержка, кормление грудью.

Предельная храбрость: ни начала, ни конца

Есть много страхов, но в своей основе это ответвления одного страха, ветви одного дерева. Имя этого дерева – смерть. Ты можешь не осознавать этого страха, связанного со смертью, но каждый страх связан со смертью.

Страх это только тень. Он может быть не очевидным, если ты боишься банкротства, но на самом деле ты боишься, что, оставшись без денег, ты станешь более уязвимым для смерти. Люди держатся за деньги как за защиту, хотя прекрасно знают, что нет способа защитить себя от смерти. Но все же что-то нужно сделать. По крайней мере, это удерживает тебя занятым, а удерживать себя занятым это какого-то рода бессознательность, некий наркотик.

Поэтому, точно как алкоголики, есть работоголики. Они всегда остаются занятыми какой-то работой; они не могут перестать работать. Праздники вызывают страх; они не могут сидеть молча. Они могут перечитывать одну и ту же газету три раза за одно утро. Они хотят оставаться занятыми, потому что это поддерживает занавес между ними и смертью. Но, если свести это к существу, это страх смерти.

Важно понять, что все остальные страхи это только ответвления, потому что, если известны корни, можно что-то сделать. Если смерть является основным и фундаментальным страхом, только одно может сделать тебя бесстрашным, и это внутренний опыт бессмертного сознания. Ничто другое – ни деньги, ни власть, ни престиж, – ничто не может застраховать от смерти, кроме глубокой медитации... которая открывает, что твое тело умрет, ум умрет, но ты за пределами структуры тело-ум. Твое существенное ядро, твой существенный источник жизни был до тебя и останется после тебя. Он сменил много форм; он эволюционировал через множество форм. Но он никогда не исчезал с самого начала – если было какое-то начало. И он никогда не исчезнет до самого конца, если есть какой-то конец... потому что я не верю ни в какое начало и ни в какой конец.

Существование безначально и бесконечно. Оно было всегда, и ты был всегда. Может быть, формы были другими, формы изменялись даже в этой жизни.

В первый день, когда ты входишь в матку матери, ты не больше точки в вопросительном знаке. Если тебе показать фотографию, ты не сможешь себя узнать. И фактически, даже до этого...

Два человека спорили о том, как далеко они могут продвинуться в памяти, насколько они помнят свою жизнь. Один сказал, что помнит детство до трех лет. Другой сказал:

- Это ерунда. Я помню тот день, когда моя мать и мой отец отправились на пикник. Когда мы пошли на пикник, я был в отце. Когда мы вернулись с пикника, я был в матери!

Узнаешь ли ты себя, когда ты был в отце? Тебе можно показать фотографию; ее можно увеличить, чтобы ее можно было увидеть невооруженным глазом, но ты не сможешь себя узнать. Это форма одной и той же жизни, тот же источник, что пульсирует в тебе прямо сейчас.

Ты меняешься каждый день. Когда ты только родился, когда тебе был один день от роду, – таким ты тоже не смог бы себя узнать. Ты сказал бы:

- Боже мой, это я?

Все изменится; ты состаришься, молодость пройдет. Детство утрачено давно... придет смерть. Но она придет только к форме, не к существу. И то, что менялось всю твою жизнь, было только формой.

Твоя форма меняется с каждым мгновением. И смерть это не что иное, как перемена, жизненно важная перемена, немного большая перемена, более быстрая перемена. От детства к молодости... ты не узнаешь, когда детство кончается, и ты становишься молодым. От молодости к старости... все происходит так постепенно, что ты не узнаешь, в какой день, какого числа молодость ушла. Эта перемена очень постепенна и медленна.

Смерть это квантовый скачок из одного тела, из одной формы в другую форму. Но это не твой конец.

Ты никогда не рождался и никогда не умрешь.

Ты всегда есть. Формы приходят и уходят, а река жизни продолжается. Пока ты не испытаешь это, страх смерти не оставит тебя. Только медитация... только медитация может помочь.

Я могу сказать, все писания могут говорить, но это не поможет; все же может остаться сомнение. Кто знает, эти люди, может быть, лгут, а может быть, эти люди обманывают сами себя. Или этих людей обманывает литература, другие учителя. И если остается сомнение, останется и страх.

Медитация ставит тебя лицом к лицу с реальностью.

Как только ты узнаешь сам, что такое жизнь, ты никогда не сомневаешься о смерти.

Ты можешь выйти за пределы... Это в твоей власти, это твое право. Но тебе придется приложить небольшое усилие, чтобы переместиться из ума в не-ум.

В то мгновение, когда ребенок рождается, ты думаешь, что это начало его жизни. Это неправда. В то мгновение, когда старик умирает, ты думаешь, что это конец его жизни. Это не так. Жизнь гораздо больше рождения и смерти. Рождение и смерть это не два конца жизни: в жизни происходит много рождений и смертей. Сама жизнь не имеет ни начала, ни конца; жизнь равнозначна вечности. Но ты не можешь легко понять, как жизнь превращается в смерть; даже представить это невозможно.

Но в мире есть некоторые непостижимые вещи, и одна из них заключается в том, как жизнь превращается в смерть. В какой точке это больше не жизнь, в какой точке это стало смертью? Где провести линию? Нельзя провести линию и в рождении, когда начинается жизнь: начинается ли она, когда ребенок рождается или когда ребенок зачат? Но даже перед зачатием живо материнское яйцо и отцовский сперматозоид – они не мертвы, потому что встреча двух мертвых вещей не может создать жизнь. В какой точке рождается ребенок? Наука так и не смогла этого решить. Нет способа решить, потому что яйцеклетку, которую мать носит в матке, она носила с самого рождения...

Одно нужно принять: часть твоего существа была жива в твоей матери еще до того, как ты был зачат. Часть тебя внес твой отец – его вклад тоже должен был быть внесен живым. Когда сперматозоиды в теле твоего отца, они живые – но у них нет долгой жизни, их жизнь длится только два часа. Через два часа они должны встретить яйцеклетку матери. Если за два часа они не встретятся, если они начнут бродить по сторонам...

Абсолютно определенно, что каждый сперматозоид должен обладать характерной личностью. Некоторые – ленивые ребята; другие бегут к яйцеклетке, а они просто совершают утреннюю прогулку. Таким образом они никогда никуда не доберутся, но что они могут сделать? Их характеристики заложены с самого рождения: они не могут бегать, они предпочитают умереть; и они даже не осознают, что происходит.

Но некоторые ребята – чистые олимпийские бегуны: они тут же стремглав бросаются бежать. И соревнование напряженно, потому что несколько сотен сперматозоидов бегут к одной-единственной яйцеклетке... В матке матери есть резервуар яйцеклеток, который выпускает одну яйцеклетку в месяц. Именно поэтому у матери происходят месячные; каждый месяц выпускается одна яйцеклетка. И только один парень из всей этой толпы, состоящей из миллионов клеток... это действительно великая философская проблема!