Проклятый эксперимент. Магиня - Вера Чиркова

– Ты о чем-то жалеешь? – мигом напрягся Тайдир, испытующе заглядывая ей в лицо, и магиня сразу вспомнила о своем недавнем желании сказать ему все самые важные слова.

Вот только сделать это оказалось не так-то просто, особенно когда поблизости находится отец. И поэтому Лиарена просто обняла мужа за шею, привстала на цыпочки и неумело чмокнула его в губы:

– Нет.

Тайдир мигом притиснул ее к себе, прильнул жадным поцелуем, но дорина поторопилась вывернуться, помня о способности отцовского артефакта следить за ней на расстоянии.

– Не сейчас.

– Счастье мое… – Он все-таки поднял жену на руки и нес до самой двери, тайком касаясь губами ее щеки и волос.

– Сначала поешьте, – не оборачиваясь, властно приказал возившийся у осиротевшей плиты Экард, едва они вошли в кухню. – Потом поговорим.

И ни один из супругов не решился ему перечить.

Глава 12

– А теперь мы отправимся в зал испытаний, – объявил Экард, едва дочь, насытившись, отодвинула от себя тарелку. – Но сначала Лиарена быстренько отведет мужа в замок.

– Но я не хочу… – попытался противиться Тайдир и тотчас смолк, остановленный уверенным и насмешливым взглядом отшельника.

– Ты и сам понимаешь, как не прав, – с неожиданной мягкостью качнул головой Экард. – Тебя несколько дней не было в доранте, и среди воинов и жителей уже поползли нехорошие слухи. Именно они заставили Гаредиза засуетиться, и не только твои поля и леса манили мошенников. Старейшины давно стремятся отказаться от помощи магам, не посылать ни воинов, ни провианта и не платить «болотный» налог. Жадность – вот второе имя подлости. Поэтому сейчас ты будешь ходить по крепости и раздавать указания, как положено возвратившемуся из лазарета дорину, а немного позже к тебе присоединится и Лиарена. Но сначала ей нужно растратить притянутую сегодня энергию и закрепить величину резерва, и заняться этим нужно как можно скорее, иначе произойдет выброс и резерв вернется к прежнему состоянию или немного уменьшится.

– Тай… – просительно взглянула на мужа Лиарена, и он немедленно встал из-за стола.

Но прежде чем направиться за женой к двери, на миг приостановился и хмуро спросил:

– А она выдержит тренировку? Может, ей лучше сегодня отдохнуть?

– Нет, – ответила за отца Лиарена и невольно вздохнула, сокрушенно глядя на мужа. – Не хочу я отдыхать. Мне нельзя становиться слабее, хочется помочь магистрам вернуть домой всех тех, кто за зеркалом.

Тайдир крепче сжал губы и пошагал дальше, не желая признаваться даже самому себе в противоречивых чувствах, бушевавших в его груди.

Конечно, он сам пообещал любимой не запрещать ей заниматься магией и подниматься на стены. Но просто не догадывался тогда, как больно будет сжиматься от тревоги за нее сердце, и непрерывно жечь душу желание все время держать Лиарену в поле зрения, а еще лучше – на руках, крепко прижав к себе. Сильнее всего Тайдир желал бы сейчас забрать то слово назад, но знал так точно, словно это было вырублено у него в сердце, чем обернется попытка сделать подобную подлость.

С того мгновения он больше никогда не увидит жаркой нежности в счастливо сияющих глазах Лиарены, да и о простом доверии тоже можно будет забыть. Как и о восхищении, с каким взирает на него молодая жена. Под этими взглядами Тайдир чувствовал себя вовсе не опытным воином и строгим, а временами и суровым хозяином большого доранта, умеющим не только рубить монстров, но и судить, карать и миловать жителей своих владений. А еще – загодя думать об их нуждах и бедах, о дровах и посевах, о добыче меди и заготовке провианта на зиму и сотнях подобных больших и малых дел.

В глазах любимой, как в волшебном зеркале, дорин видел не этого не избалованного жизнью человека, сделавшего за время правления немало ошибок и едва не сломавшего свою собственную судьбу. Нет, там отражался светлый образ совершенно иного мужчины, скорее юноши, обитающего где-то в глубинах души Тая. Он был добрее, застенчивее и наивнее своей зачерствевшей оболочки, оставшись таким же, как в те времена, когда еще не ушли к светлым богам родители и не сгинули в пасти монстров почти все его домочадцы.

И если дорин не желает разрушить с таким трудом обретенное ими обоими счастье, то придется ему и дальше молча смотреть, как любимая, облачившись в мужские штаны, уходит создавать огненные шары, молнии и яростные смерчи.

Ладошка жены нежно, словно погладив, подтолкнула его к распахнувшемуся зеву туманного пути, и Тайдир привычно поспешил туда шагнуть, назубок помня о том, сколько энергии забирает у магов каждая секунда удерживания перехода.

– Я рад, что ты счастлива, – тихо произнес Экард, когда Лиарена вернулась в кухню, и, коротко вздохнув, добавил: – Очень рад.

– Ты сердишься, – отметила дорина его вздох и виновато потупилась, не имея никаких доводов для оправдания.

Да и откуда их взять, если отец прав? Все они столько возились с ней, стараясь поднять способности, а она одним махом разрушила всю их работу.

– Нет, – качнул головой отшельник и вдруг насторожился: – А почему это ты так решила?

– Но ведь способности… – заикнулась было Лиарена и смолкла, не зная, как объяснить те тонкости, о каких он и сам, несомненно, знает.

– Тихушники, – сердито фыркнул Экард и указал на стул: – Садись, выпей еще чаю и запомни главное правило путника – после каждого открытия пути нужно немного перекусывать. Особенно если ходишь сама. Ну а пока ты ешь, я немного проясню суть этого вопроса. Время до прихода магистров у нас есть.

– А… – хотела задать вопрос дорина, но не решилась, только заалела щеками, представив, как рассказывает магам о своей провинности.

– Никому и ничего ты не должна, – заметив ее румянец, помрачнел отшельник. – Поэтому держи голову выше и не красней. Любовь – самое главное и сильное из человеческих чувств, истинная любовь, разумеется. От нее у людей вырастают крылья, а в душе расцветает маленькое солнце. Она подвигает нас на самые светлые и добрые поступки, рождает поэтов и художников, чьи творения и через века будут греть сердца потомков этим чудесным светом. Однако она редка и хрупка, а потому нуждается в бережном отношении и защите. И вот это для вас с мужем сейчас самое важное – сберечь свои чувства и не позволить никому их испортить или заставить о чем-то жалеть. Это главное, о чем я хотел тебе сказать. А теперь поясню про магию. Способность к чародейству – тоже мощная сила, а возможность творить заклинания напрямую связана с нашими эмоциями. И вот тут начинается темный лес, в котором все дорожки не познаны, но тем не менее связаны. Ты и сама уже убедилась, как влияют твое настроение и чувства на силу заклятия. В гневе маг может намного больше, чем в спокойном, умиротворенном состоянии, а счастье или страх за любимых вообще творят чудеса. Иногда любовь вызывает бурный всплеск способностей и резкое увеличение резерва. Причем у юных магов такие всплески бывают намного сильнее, и далеко не всем удается с ними справиться. Вот потому-то учителя бдительно следят за влюбленными учениками.

– А что случается с теми… кто не справился?

– Всякое. Я же говорю – темный лес. Некоторые, не совладав с резервом, даже сжигали дотла мебель или взрывали дома. Но тебе не о чем волноваться, у Тайдира на покоях мощная защита. Да и браслеты вам достались не простые. А ты вообще молодец, что сразу открыла туманный путь, это лучший способ быстро истратить магию. И поэтому тебе не грозит потеря прибавившегося резерва.

– А намного он прибавился? – почувствовав в объяснении отца недоговоренность, заинтересовалась Лиарена и тайком облегченно вздохнула.

Вот теперь она прекрасно понимала, ради чего магистры так запугивали их с Таем и почему слукавили, нарочно сильно преувеличив опасность.

– Мне кажется… – с сомнением посмотрел на нее Экард, – почти вполовину или немного меньше, но главное сейчас – не потерять эту прибавку. И потому мы дождемся магов и попробуем вызвать из прохода парочку монстров. Как мне сообщили из вашего замка, за прошедший вечер и ночь рядом с крепостью не открылось ни одной каверны. Стало быть, вчерашним боем магистры нарушили устойчивый порядок в том убежище, куда монстры таскают пленников. Пока не знаю, зачем они там, но, по-видимому, очень нужны. Иначе отшельники не собирали бы их с таким упорством уже десятки лет. Ясно только одно – не на корм монстрам.

Магистр резко смолк, схватил бокал и залпом выпил горячий отвар, не замечая, как стекают на воротник темные струйки.

Некоторое время он безмолвствовал, потом размеренным тоном начал объяснять, как они будут действовать в проходе и куда ни в коем случае не должна соваться Лиарена.

Магиня жевала подогретые на сковороде пирожки, слушала инструкции отца и пыталась понять, почему у нее на душе так неспокойно. Крутилась в голове какая-то неясная мысль, но никак не могла сформироваться в четкий вопрос, а когда за дверью послышались голоса и в кухню толпой вошли старшие магистры под предводительством Ильтара, она и вовсе потерялась в волнении и тревоге.