Простреленный паспорт. Триптих С.Н.П., или история одного самоубийства - Леонид Влодавец

Леха вышел из машины, по-прежнему поддерживаемый мальчиками. Костоправ подошел к тем, что стояли у «Волги» и «уазика». Следом за ним подвели Леху.

— Вот, получите и распишитесь, — сказал он без улыбки.

— Лицом к свету! — потребовал один из тех, кто был в штатском, и Леху поставили так, что его лицо оказалось под светом фонаря.

— Этот, — кивнул штатский, которого Леха ни разу в жизни не видел.

На первых полосах газет фотографий товарища Коровина тоже никто не печатал. Откуда ж его могли в лицо узнать?

— Липовых не держим, — обиделся Костя, — мы свободны, гражданин начальник?

— Как птицы. Но в рамках УК. Можете отправляться. Спасибо!

Мальчики и Костоправ отошли от Лехи, и штатский открыл перед ним заднюю дверцу «Волги»:

— Садитесь, гражданин Коровин!

Леха сел, и тут же с двух сторон на заднее сиденье погрузились солидные мужчины. Они были такого же размера, как Костины мальчики, но заметно матерее. Леха из-за их плеч даже боковых стекол не видел. Штатский, проверявший Лехину морду, уселся рядом с водителем.

— Дистанция — полета. Скорость — семьдесят. Вперед! — скомандовал он по-военному в рацию.

Откуда-то сбоку, из темноты, вывернулся ранее не замеченный гаишный «Жигуль» и оказался впереди «Волги». Он оторвался от нее на пятьдесят метров и пошел впереди. Сзади, следом за «Волгой», заторопился «уазик».

От развилки поехали не прямо, в областной центр, а куда-то влево. Леха в том направлении никогда не катался, но знал, что где-то там находится закрытый для народных масс поселок Кирсановка, где проживает областное начальство.

Это Коровина очень озадачило. По идее его должны были в тюрьму отвезти или в милицию. А в том направлении, куда ехали, ничего такого вовсе не было.

Задавать вопросы Леха и здесь не решился. Правда, эти крупные дяди, вроде бы, представляли собой закон, но при нужде могли въехать по мозгам очень сильно. Напрашиваться на это дело Коровин считал излишним. У него за последние дни было много возможностей получить по роже, но Леха как-то не страдал оттого, что они не реализовались.

Конечно, другой бы гражданин, который уже поверил в то, что Россия идет по пути укрепления прав и свобод личности (Леха в это не верил сам и подозревал, что таких дураков, которые в это верят, можно найти только в дурдоме), начал бы орать, что надо хотя бы для приличия, объяснить популярно, в чем подозревается гражданин, которого принимают от явных бандитов и забирают под милицейскую стражу. Или, как в американском фильме, сказать: «У вас есть право не отвечать на вопросы, но все, что вы скажете, может быть использовано против вас». Но Леха был человек советский и хорошо знал, что милиция без толку не хватает. Тем более что благодаря его деятельности три человека за последние сутки прекратили земное существование. В конце концов, таких прав, чтоб самостоятельно стрелять и резать бандитов, Конституция 1993 года Лехе не предоставляла. Стало быть, требовалось морально готовиться к суду и возможному заключению. И Леха уже был готов, но не очень понимал, почему он, человек, который профессионально бандитизмом не занимается, должен сидеть, а Костоправ и Король Лир — передавать его правосудию. Хотя догадывался, но из скромности не спрашивал.

Дорога свернула в сосновый лес. «Жигуленок» с мигалкой первым подкатил к высокому бетонному забору и, не притормаживая, въехал в раздвинутые стальные ворота. Следом проехали «Волга» и «уазик».

Разглядеть в темноте, что тут справа и что слева, Леха толком не успел. Ехали почти все время между двух заборов по освещенному желтыми лампами проезду. За заборами густо стояли сосны, ни черта не разберешь. Может, и дачи, а может — воинская часть или зона какая-нибудь. Что-то светилось, но уж очень редко.

Наконец, свернули вправо, в такой же проезд, который шел перпендикулярно первому. Впереди в свете фар «Жигуля» замаячили еще какие-то ворота. «Жигуль» в ворота не поехал, а повернул от них вправо и остановился на небольшой площадке, озаряя забор голубыми проблесками мигалки. Ворота начали открываться, и «Волга», почти не сбавляя скорости, вкатила за забор. Сразу же после этого ворота закрылись. «Уазик» остался с внешней стороны забора.

Двор дома или дачи, в который его привезли, Леха рассмотреть почти не успел. Во-первых, ехали слишком быстро, а во-вторых, кроме десятка небольших светильников-грибочков, никакого иного освещения не было. Видно было только, что здание приличное — этажа три в высоту и полсотни метров в длину. «Волга» подъехала к этому объекту справа и скатилась по наклонной в подземный гараж.

Остановились. Леху, можно сказать, аккуратно вынесли из машины и поставили на цементный пол. Здесь было не очень светло, но четыре машины — две «Волги», «восьмерка» и какая-то незнакомая Лехе иномарка с четырьмя колечками на багажнике — производили впечатление.

Штатский, который всем командовал, распорядился, указывая на Леху пальцем:

— Пока — в ноль седьмую. До моего возвращения с доклада.

Через узкую дверь в дальнем конце гаража Леху вывели в недлинный коридор с полом, застланным серым линолеумом. С каждой стороны коридора было по четыре двери с номерами, начинавшимися на ноль. Справа — четные: 02, 04, 06 и 08, слева — нечетные: 01, 03, 05 и 07. Вот в самую дальнюю дверь с левой стороны Леху и завели. Не впихнули, не втолкнули, а вежливо пропустили и, ни слова не говоря, заперли на замок.

На тюрьму комната не походила, хотя Леха в тюрьме не бывал, а только пару раз залетал в КПЗ и потому мог ошибаться. Скорее, это было что-то вроде мини-зала ожидания. Кафельный пол, два диванчика — один напротив другого, журнальный столик, на котором валялось с десяток старых газет и журналов, а также стояла пепельница, сделанная из пивной банки, со следами пепла, но без окурков. Была еще дверца, за которой оказался туалет и умывальник.

В принципе это могла быть просто комната отдыха для шоферов или слесарей. Вполне могли тут перекуривать или «козла» забивать в обед. Леха прилег на диванчик и решил, что можно маленько подремать. В конце концов, две ночи подряд не спать он не нанимался.

Но так уж подло устроен мир, что когда спать не хочется, то никто не мешает, а когда хочется — то спать не дают. Так и тут вышло. Щелкнул замок, и вошел тот, штатский. Один, без бугаев.

Леха зевнул и сел на диване, даже встать хотел. Но тот, вошедший, успокоительно махнул рукой и совсем некомандным голосом сказал:

— Сидите, сидите, пожалуйста, Алексей Иванович. Извините, что мы с вами не очень корректно обходились, но мы люди служивые. Нам дают приказ, мы выполняем. Сразу вас успокою: вы не арестованы и даже не задержаны. Просто в целях вашей безопасности руководство области решило взять вас под охрану.

— За что? — ошеломленно пробормотал Леха. — То есть почему?

— Сегодня, если можно, мы об этом говорить не будем, тем более что у меня на этот счет тоже информация неполная. Я ж вам говорю, мы люди служивые. А пока вам надо будет перебраться в более приличное помещение. Там помоетесь, бельишко смените, отдохнете, а завтра побеседуем. Прошу!

Леха спросонья соображал с трудом, но все-таки чуточку ошалел. Что-то не слышал он раньше, чтоб таких товарищей, как он, администрация области вдруг ни с того ни с сего брала под охрану. Тем не менее он вопросов задавать не стал. Под охрану или под стражу, какая разница?

Мужик, который по-прежнему никак не назывался и не представлялся, пропустил Леху вперед и, вежливо взяв его за локоток, вывел обратно в гараж. На сей раз они потопали к узкой лесенке, обнаружившейся слева от ворот, и поднялись на уровень первого этажа. Тут был еще один коридорчик, в котором пахло хлоркой и аптекой, стояли цветочки на окнах и горели лампы дневного света. Здесь же находилась заспанная и злая тетка — объемистая крашеная блондинка с черными усиками и в белом халате. Судя по всему, она выбралась в коридор из двери с табличкой «Дежурная сестра-хозяйка», а поскольку на циферблате настенных электронных часов в коридоре светились цифры 02.45, ей помешали досмотреть минимум пятый, а то и десятый сон. Должно быть, этой богине милосердия, устроив подъем по тревоге среди ночи, объявили, что надо принять важного человека. Поэтому она переволновалась, ожидая увидеть какого-нибудь козырного туза крутой масти. А увидела обтрюханного Леху. И от этого созерцания у нее аж глаза выкатились из своих подмазанных орбит. В них любой дурак прочел бы отчаянный вопль: «Господи! Да это ж бомж настоящий! Вы что, сбрендили, гражданин начальник, приводить такого козла в приличное место?!» Но вслух ничего не сказала — службу знала.

— Люся, — строго объявил Лехин сопроводитель, — вот это Коровин Алексей Иванович. Прошу любить и Жаловать. Человек пока не очень известный, но очень нужный и важный. Сам товарищ… то есть, господин Пантюхов просил его разместить. Так, как раньше секретарей райкомов размещали. Не ниже. Какой номер готовить будешь?