Смерть ей к лицу - Игорь Солнцев

Посидев после принятой трапезы некоторое время в машине, я наконец решилась на экспромт.

Выбралась из «Ауди» и щелкнула кнопкой дистанционки, закрывая за собой дверь. Потом направилась к старушкам — прекрасным разносчикам всевозможной информации, которой они всегда не прочь поделиться с теми, кто захочет их слушать.

Двум носителям информации было уже под семьдесят. Одна из старушек опиралась на слегка изогнутую деревянную палочку; вторая сидела довольно прямо, словно годы ей были нипочем.

— Извините, можно к вам подсесть?

Старушки до моего прихода о чем-то говорили и моё появление встретили без всякого энтузиазма, правда, и без негативного всплеска. В общем, никак меня встретили.

Что ж, теперь нас стало трое. Впору соображать на троих.

И я начала соображать.

— Вот, Маринку жду, — начала наводить я мосты. — Подружка она моя школьная. Обещала по городу поводить. Давно уже я не была в столице. Наверное, лет десять.

Старушки терпеливо ждали. То, что я им сказала, по всей видимости, их не удовлетворило. Требовалось еще нечто пикантное, чтобы они прониклись ко мне и раскрылись.

— Мать похоронила, отца, — начала я жалостливо врать, в который уже раз за сегодняшний день. Да, совесть меня в нынешний вечер ну прямо замучает, окаянная, а уж черти мне поаплодируют, если приснятся, просто неистово. — Теперь вот одна. Жизнь трудная. Думаю, может, тут, в Москве, подфартит. Все же столица — побогаче.

— Сама-то откуда? — наконец оживилась та, что была с клюкой. Значит, проняло. Попала в точку.

— Из Владивостока, — как можно дальше отправила я себя.

— Ты скажи, как далече-то, — прониклась уже и вторая.

— Да. Даль. Думаю, может, вот подруга поможет. С работой, жильём… Вы, наверное, знаете ее. Вон на той машине она ездит.

И я кивнула в сторону «Фольксвагена».

— Знаем, знаем, — подтвердила одна. — Как же не знать? Здоровается всегда. Правда, больше и ничего. Но и то хорошо. Другая юбкой прошмыгнет, даже головой не мотнет — гордыя мы. А эта — ничего…

— Токо она сама нигде не работает, — заметила вторая. — Чем она тебе поможет?

Во. Я же говорила: старушки знают всё, не удивлюсь, если они расскажут и то, как она себя в постели ведет и на каком такте получает оргазм.

— Так у нее же муж богатый, — наигранно удивилась я тому, что данные представители славного отряда информаторов запамятовали о таком моменте. — Банкир.

— Какой такой муж? — встрепенулась одна, как бы даже обижаясь: мол, как же так, почему не знаю.

— А-а… — вспомнила вторая и подтолкнула в бок свою подругу — дескать, крути шариками поскорее, старая, чего ж не помнить. — Так это тот крутой. Помнишь? Так ведь они уже года два как развелись. Ей-богу. Он уже тут и не живёт. И не приезжает никогда.

— А, ну да, ну да, — закивала седой головой и первая. То бишь, что это я так забыла? Знать, опять проклятый склероз душить начинает.

— Так Марина сейчас одна? — удивилась уже не на шутку я. Вот это да…

— Одна.

— И никто к ней не приезжает?

— Нет, никто. Может, она сама к кому ездит. Молодёжь щас такая. Особливо девки. Задницей круть — и привет.

Я поднялась со скамейки. Вот оно как. Вот оно как, оказывается… Да, действительно…

— Ну, я пошла, — заявила я старушкам, собираясь их покинуть.

— Так куда вы? Марина вроде дома.

— А я в магазин заскочу. Прикуплю чего-нибудь. Для подруги.

И оставив бойких бабушек с открытыми ртами, я поспешила убраться к своей машине.

Снова забравшись в «Ауди», я невольно нахмурилась и забарабанила нервно пальцами по рулю.

Что ж это получается? Что ж это выходит? А выходит одно: Лазутин, мой клиент, мне врал. Не знаю, насколько и почему, — но врал. Зачем? И к родителям Марины так спокойненько меня отправил. Опять же — для чего?

Вопросики набегали. А ответ на них мог быть получен только от одного человека — от самого Лазутина. Однако к нему я не поспешила. Ничего, успеется. Переждем, посмотрим. Сами еще как следует все обдумаем. Тем более время у меня еще было. Время, отведенное самим клиентом. То бишь неделя. Хотя — уже меньше. Сутки уже прошли.

Но всё равно — можно не спешить. И в конце концов, я же получила деньги. Уже получила. Так что стоило их отрабатывать. Хотя бы… Хотя бы вот последить за его женой. Вернее, как мне только что пояснили старушки, — бывшей женой. И для чего ему слежка за бывшей? Х-м… Вот те и банкиришка. Загадок наподкидывал, как целый разведывательный отдел.

Я осталась на месте. Но, в принципе, могла с таким же успехом поехать домой. Потому как наблюдение ничего мне не дало. Никакого результата — по сравнению с прошлым днем.

На сей раз Марина вышла из дому только однажды, ближе к обеду. Села в свою иномарку и помчалась по магазинам. Набрала еды, накупила каких-то шмоток и вернулась домой. Что ж. Деньги у неё имелись. Лазутин обеспечивал — я так понимаю. И вчера она подъезжала к банку восполнить кредитку. Значит, доит его и после развода. Каким образом? Вернее, каким крюком ловит? И может, именно поэтому он отрядил меня присматривать за нею?

Ох, как хотелось приехать к банкиру и все у него выведать, но прежде как следует отчитать своего работодателя за то, что водит меня за нос.

Однако я удержалась, как примерная девочка, просидела в машине возле дома Марины почти до вечера и хотела уже плюнуть на это занятие (фигушки я буду здесь ночевать), решила, что на сегодня свою работу уже выполнила, — но тут неожиданно объявился банкиришка. Собственной персоной. Вызвал меня по сотовой связи. И потребовал незамедлительно явиться пред его ясны очи. Ну вот. А я огорчалась, что придётся ждать. Не придётся. Не придётся ждать объяснений от Лазутина.

Правда, когда я к нему ехала, особой радости не ощущала. Чувствовала, что просто так он меня вызвать не мог. Значит, что-то стряслось.

Я как в воду глядела.

Правда, в банк я сразу не помчалась. Заехала домой, вытащила из своего тайника энную сумму баксиков, затем перекусила тем, что у меня завалялось в холодильнике (колбаса, паштет и лечо), и лишь после этого покинула свою квартиру.

Дальше мой путь лежал в больницу. Без труда я отыскала своего прежнего ухажера Жорика, с коим и состоялся у меня бартер — обмен денежных купюр на животворящую плазму, герметически запакованную в полиэтиленовый пакет. На прощание Жорик, успевший уже где-то слегка принять на грудь, — наверное, после удачной операции, а может, и наоборот, — попробовал было вновь заиметь со мной тесный контакт, но, как и ранее, мне пришлось его послать проветриваться в дальние места. Присовокупив, чтобы он в этих самых местах обретался как можно дольше, дабы окончательно остыл. Он не обиделся, только взгрустнул как-то и неуверенно пообещал, что все же еще подождет — может, я одумаюсь. Я, уже покидая его отделение, успела у самой двери напоследок бросить что-то насчет петухов, которые скорее начнут яйца нести, короче, тривиально исказила в свою пользу народную мудрость. Ну да ладно.

Следующей точкой моей остановки был универмаг, где я навестила «кодовский» пункт печати фотографий. Давешняя прыщавая девица меня тут же узнала и быстренько, раболепно, не успела я даже всучить ей корешок квитанции, протянула пакет с заказом.

В пакете лежала пленка с двумя годными для печати кадрами. И два снимка. Меня вполне удовлетворило качество снимков и то, что на них было запечатлено. Так что из этого заведения я вышла весьма довольная.

И лишь после этого поехала в банк.

…Лазутин меня встретил в своем кабинете, сидя за столом. Он выглядел уставшим — потухший взгляд, волевой подбородок покрылся складками, словно измочаленный, рубашка на груди расстегнута, а свободно болтающийся галстук съехал набок. Он сидел, упершись локтем в стол, придерживая голову рукой. Когда я появилась, глянул в мою сторону исподлобья, не меняя позы, и только после этого чуть приосанился, выпрямился.

Дождавшись, когда сопровождавший меня охранник исчезнет, закрыв за собой дверь, он разжал медленно губы и с усилием выдохнул:

— Проходите. Садитесь.

Я неторопливо прошла к столу и уселась напротив, в кресло. Уселась, положив на колени свою сумочку.

— Кофе не хотите? — продолжил он тянуть, вспомнив моё пристрастие. — Если желаете, то сами заваривайте. У меня сегодня был жутко тяжелый день.

Оно и видно. Как с большого бодуна.

— Что стряслось? — Я не сдвинулась с места, решив на этот раз обойтись без кофе. Выслушаем сначала своего нанимателя. А то напиток может встать поперёк горла.

— Планы меняются, — нехотя, словно это я его заставляла признаваться, проговорил он.

— То есть? Ничего не надо для вас уже делать? — тут же выдала я свою версию.

— Нет, надо, — неожиданно резко, набравшись сил, ответил банкир. Ишь ты — испугался, что я вдруг пойду на попятную? — Все надо делать. И как можно лучше.