Огонь в его ладонях. Без пощады - Глен Кук

Фуад наградил его злобным взглядом и прошипел:

— Ты, учитель, скоро узнаешь, что такое настоящая ярость. А пока можешь продолжать зудеть. — Отвернувшись от Мегелина, он продолжил: — Белул! Прикажи колоннам строиться согласно плану. Оставь пустыми места, где должны были бы стоять трусы.

— Фуад, я действительно считаю, что вам следует пересмотреть свое решение.

— Мы выступим, как только колонна будет построена, — ответил Фуад. — Все дискуссии окончены. Мы либо вернемся с победой, либо проиграем. Не хотел бы я оказаться на месте тех трусов, если мы потерпим поражение, а я при этом останусь жив. А теперь прочь с дороги, учитель. Тебе мне больше нечего сказать.

Пару часов спустя Мегелин уже наблюдал за тем, как колонна скрывается из виду.

— Я сделал то, что должен был сделать, Гарун. Но он слишком упрям, чтобы прислушиваться к голосу здравого смысла.

— Ты думаешь, что он не победит?

— Все возможно, — пожимая плечами ответил Радетик. — Не исключено, что ему и повезет.

Через два дня после ухода Фуада в классную комнату явился посыльный и объявил:

— Наш властелин Юсиф пробудился. Он требует вас к себе.

Радетик рассердился, что мешают занятиям, но игнорировать вызов он не мог.

— Али, ты здесь будешь главным, пока я буду занят с твоим отцом. Продолжай вести урок.

Когда они вышли из комнаты, посыльный фыркнул:

— Вы оставили им сурового надсмотрщика.

— Знаю. Но это единственный способ заставить его хоть что-то выучить. Он же не захочет выглядеть глупее своих учеников.

— Жаль, что у меня не было возможности учиться в молодые годы.

— Действительно, жаль, — мягко улыбнулся Радетик. Юсиф говорил правду. Прежде чем дети могли получить образование, в пользе этого следовало убедить их родителей. — Как он себя чувствует? — спросил Мегелин.

— Прилично, учитывая все обстоятельства. Но валиг суров. Вся их семья такая. Пустыня у нас неласковая.

— Это я вижу, — ответил Радетик. Он часто слышал эти слова, даже в тех случаях, когда пустыня была вполне приемлемой. Видимо, это была всего лишь местная нравоучительная формула.

Юсиф сидя вел отчаянный спор с лекаршей, которая заставляла его улечься.

— А, Мегелин. Наконец-то. Избавь меня от забот этой старухи.

— Эта старуха, валиг, видимо, знает лучше вас, что требуется вашему телу.

— Вы что, сговорились? Впрочем, не важно. Подойди сюда и садись на одну из этих подушек. Все одновременно мне не нужны.

Радетик сел. Он был не в силах скрыть неудобство, которое испытывал. Учитель был слишком стар для того, чтобы усвоить привычку сидеть на подушке, скрестив ноги.

— Я довольно долго пробыл вне этого мира, — сказал Юсиф, не обращая внимания на ерзанье собеседника. — А это заставляет человека критически переосмыслить свою жизнь. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

— Думаю, что понимаю, валиг.

— Так вот. Моя первая задача в этой новой жизни, Мегелин, отучить тебя вести себя как слуга. Нам есть о чем поговорить. И прежде всего о дружбе.

— Валиг?

— Ты сумел привести мой караван.

— Чепуха!

— Я успел допросить Муамара, так что не будем спорить. Я тебе безмерно благодарен. Мне не пришло в голову, что в моем тылу могут остаться враги.

— Моя жизнь тоже была в опасности.

— Все зависит от того, с какой точки зрения взглянуть. Но как ни смотри, мои жены и дети добрались до дома в целости и сохранности. И я рассматриваю твое поведение как проявление дружбы. Я всегда поступаю так, как поступают со мной, Мегелин.

— Весьма вам признателен, валиг, — произнес Радетик, — с трудом выдавив улыбку. Ему было хорошо известно, насколько непродолжительна благодарность князей.

— Мегелин, ты демонстрируешь познания в совершенно неожиданных областях. Я высоко ценю людей, чьи таланты выходят далеко за рамки профессии.

— Еще один аргумент в пользу образования.

— Именно. Скажи, что ты думаешь о походе Фуада.

— Я не знаю местности, если не считать короткого взгляда на каракули, которые вы именуете картами. В его распоряжении тысяча человек. Возможно, ему повезет.

— Численность его людей в три, а то и в четыре раза больше.

— Возможно, что число станет тем молотом, который поможет вашему брату сломать быструю саблю Нассефа, Ваш брат — не мыслитель.

— Увы. Мне это слишком хорошо известно. Скажи, почему Нассеф производит на тебя столь сильное впечатление?

— В нем чувствуются проявления гения. По западным меркам его угроза заслать убийц в Эль Асвад просто великолепна. Правда, здесь это пустая трата вдохновения.

— Не понимаю. Пустая болтовня оскорбленного плевком человека.

— В этом и заключается слабая сторона его гениальности.

— Что?

— Здесь просто не нашлось ни одного человека, способного понять все последствия этой угрозы. Проник ли уже во дворец убийца? Если нет, то когда это случится? И так далее…

— Вы все там на западе слишком хитроумны. Мы же народ простой.

— Это я успел заметить. Но Нассеф и Эль Мюрид действуют совершенно на ином уровне. Все их поведение свидетельствует о тщательном расчете. Они захватили Себил-эль-Селиб, предвидя вашу возможную реакцию и зная вашу силу.

— И что же это означает?

— Это означает одно, они уверены в том, что не отдадут крепость. На данном этапе они не могут позволить себе захватывать то, что не в силах удержать.

— Ты о них чересчур высокого мнения.

— А вы, боюсь, их недооцениваете. Несмотря на то что вы говорили мне в Аль-Ремише, вы сами до конца не убеждены в том, что эти люди нечто большее, нежели бандиты, возглавляемые безумцем. Вы припоминаете, что сказали мне тогда? Об Эль Мюриде, продающем то, что все желают купить. Я обдумал ваши слова и решил, что они даже ближе к истине, чем вы полагаете.

— Что, по твоему мнению, я должен делать?

— Имеется масса возможностей.

Радетик предложил несколько вариантов, но Юсиф их отверг как непрактичные или политически неприемлемые.

— В таком случае будем говорить прямо, — заявил Мегелин. — Убейте Эль Мюрида. Поднимется вопль, но о пророке сравнительно быстро забудут. Нассеф без него выжить не сможет. Во всяком случае, в данный момент.

— Я уже думаю, как это лучше сделать. В том случае, если у Фуада ничего не получится. Что же., ты не сказал мне ничего нового.

— Знаю. Я не учел политические и финансовые трудности. Вы спросили о моем мнении. Я выложил все так, как мне представляется. Вообще-то, будь они прокляты, есть еще один вариант. Мы можем их просто игнорировать и ждать, когда они вымрут в забвении.