Развод (СИ) - Малиновская Маша

Так что нет, к Гордею я за помощью не пойду. Уже взрослая девочка, Ира, придётся решать всё самой.

А Сабуров… Может, Гордей не прав насчёт него, может никакой мести тот и не задумал. Хотя, то, что он потребовал у Антона Макаровича именно меня назначить на проект, действительно выглядит очень странным. Так что да, мне стоит быть начеку.

До обеда едва дотягиваю. Чувствую себя в своём кабинете словно запертой в клетке. Мысли собрать в кучу не получается. Я для себя решаю, что соберусь и доведу проект Сабурова до завершения, согласно контракту. Сделаю всё идеально. А потом получу свои честно заработанные и уволюсь.

Но для того, чтобы сконцентрироваться, мне нужно вырваться отсюда. Передохнуть. Проветрить голову. Поэтому я жду обеда, чтобы сходить в любимую кофейню и аккумулировать силы для этого непростого забега.

Дождавшись, наконец, двенадцати часов, я надеваю пальто и тороплюсь уйти из офиса. Рабочий блокнот, уютный столик в углу и кофе — вот что мне нужно, чтобы настроиться.

— Вам как обычно? — спрашивает девушка-бариста, когда я захожу в кофейню.

— А знаете, нет, — улыбаюсь ей. Понятие “как обычно” у меня настолько сейчас размылось, что пора бы уже заново создавать все эти “обычно”. — Сделайте мне, пожалуйста, капучино с карамельным сиропом. Большой.

Хочется чего-то нового в жизни. Не просто изменений с разгребанием завалов, а чего-то приятного. Новых привычек, новых традиций. Пусть другой кофе, отличный от того, что я пью каждый день, будет началом. Первой позитивной ноткой.

Пока бариста готовит мой кофе, я располагаюсь за своим любимым столиком, достаю телефон и блокнот. Глубоко вздыхаю и пытаюсь настроиться. Нужно просто отбросить все мысли и сосредоточиться. Так дело пойдёт быстрее.

И у меня получается. Постепенно, под сладкий вкус карамельного капучино, голова включается. Я беру эмоции под контроль и иду по запланированному пути.

— Ты даже во время обеда работаешь, — слышу голос напротив. — Вот жизнь какая наступила, да? А могла бы и дальше жить как у Бога за пазухой.

Увлёкшись, я даже не заметила, как она подошла. Тихо подползла, змея, не иначе.

Рита опускается на кресло напротив и делает глоток из своего стакана кофе. Качает головой, взглянув на мой блокнот, и цокает языком.

— Думала, меня от большого количества молока в кофе начало подташнивать, а кофе-то тут и не причём, — откладываю ручку и смотрю на неё. — Это на тебя реакция, похоже.

— Аллергия? — поднимает брови.

— Угу. Гастроформа. Блевать тянет.

— Ой, ну ладно тебе, Ириш, — махнув рукой, Рита вальяжно откидывается на спинку кресла. — Ты тоже не перегибай. Давай честно, ну вот что плохого я тебе сделала?

— Родилась.

— А серьёзно? — Рита подтягивается и перестаёт кривляться. — Я разрушила твой брак? Я пыталась через тебя отомстить другу? Или, может, я решила подложить тебя под выгодного клиента?

— Я смотрю, ты в курсе моей жизни больше, чем я сама, — теперь уже я откидываюсь на спинку кресла, сложив руки на груди. И в то же время пытаюсь тщательно игнорировать скребущее чувство, шепчущее, что она, в общем-то, в чём-то и права. Но её осведомлённость подробностями моей жизни действительно уже напрягает. — Может, уже своей займёшься?

Но Рита, кажется, решила игнорировать мои вопросы.

— Это всё они, Ирочка — мужики! Они поиграли тобой так же, как и мной когда-то.

— Нет, Рита, ты подменяешь понятия. Тобой они не играли. Ты, бедненькая, растерялась, перед кем трусы надо снимать.

Я и забыла, что пресмыкающиеся хладнокровны, и их мало что цепляет. Так и Рита — сарказмом её не пронять, похоже.

— С опасными мужчинами ты связана, Ира, я так тебе скажу. Что Сабуров, что твой бывший муж. Думаешь, у них тогда, двенадцать лет назад, закончилось соперничество? Не-ет.

Прям капитан Очевидность.

— Это я и без тебя знаю. Что-то ещё по делу скажешь? Если нет, то проваливай, Рита, мне работать надо.

— Я многое знаю о них, дорогая. Да, Сабуров опасен, не гнушается разных методов, но и твой Гордеюшка, знаешь ли, не зайчик на лужайке. Это ты привыкла его видеть белым и пушистым, но я его хорошо знаю. Когда мы с тобой начали дружить, он мне угрожал. Сказал, голову собственными руками оторвёт, если я хоть слово тебе пикну. Переживал сильно, что всё тебе расскажу.

Мне реально начинает казаться, что Рита не в себе. По ней сумасшедший дом плачет. Потому что я совсем не понимаю мотивов её поступков.

— Слушай, Рита, вот скажи, ты вообще зачем в подруги мне набилась? Какова цель была? Не то чтобы мне было интересно, но так, для сведения.

— Наблюдала, — пожимает плечами и снова делает глоток кофе. — Интересно было, когда же он сломается.

— Ты больная, — качаю головой. Мне кажется, будто я действительно разговариваю с неадекватным человеком. — Проваливай, Рита.

— Да ухожу я, ухожу, — допивает кофе и встаёт. Спрашивается, зачем приходила? — Викуське привет передавай. Кстати, я её сегодня видела. Перекинулись парой слов через забор детского сада.

Внутри пробегает холод. Какого чёрта эта сумасшедшая забыла возле детского сада? Сад частный и находится на территории закрытого посёлка частных домов бизнес класса. Не думаю, что там у Риты были какие-то дела. Похоже, дрянь, намерено шастала возле садика.

— Какого ты там забыла? — нервы не выдерживают, и я резко встаю, едва не опрокинув свой кофе.

— Просто мимо проходила, — улыбается. — Ну чего ты так нервничаешь?

— Держись подальше от меня и моей дочери, — злость больше не позволяет держаться с этой сукой холодно. — Иначе я сама тебе голову откручу, поняла?

— Не нервничай, Ирочка, — касается ладонью моего плеча, но я сбрасываю её руку и донельзя хочу просто со всей силы дать ей кулаком в лицо. Останавливает только то, что Вику нужно забирать из сада, а звонить Гордею, объясняя, что меня за драку посадили в обезьянник, и я не успею, как-то не хочется. — Тебе ещё пригодятся твои нервы.

Сучка уходит, а я оседаю с колотящимся сердцем обратно на кресло. Девушка-бариста замирает за стойкой.

Сжимаю ручку и пытаюсь выровнять дыхание. Понимаю, что эта пакостная змея просто пытается вывести меня на эмоции. Но что если нет? Она же нездоровая какая-то. И то, что околачивалась возле детского сада, очень пугает.

Руки всё ещё дрожат, когда я беру телефон и захожу в приложение наблюдения. Нервничаю, пока картинка загружается, но потом выдыхаю, когда вижу Вику, рисующую за столиком в группе вместе с другими детьми и воспитателем.

Знаю, что по правилам сада ребёнка могут отдать только мне, Гордею или моей маме, но всё равно на всякий случай пишу воспитателю в мессенджере, что сегодня приеду за дочерью именно я.

Glava 31

Гордей

— Я думаю, меню нужно обновить, — Аня по столу подсовывает мне лист а четыре, на котором в две колонки мелким шрифтом отпечатано по пунктам меню сети, а некоторые строчки подчёркнуты красной ручкой. — Эти позиции лучше исключить, добавить что-то новое. Например, кукурузную шурпу на молоке и тыквенный суп-пюре спросом не пользуются вообще. Я разговаривала со всеми шефами филиалов, мы посчитали. За последний месяц тыквенный суп заказывали один раз, а шурпу в последний раз в позапрошлом месяце.

— Моя Вика очень любит тыквенный суп-пюре, — замечаю между прочим.

— Если захочешь, я приготовлю ей его как-нибудь, а ты заберёшь, — Аня мягко улыбается.

— Спасибо, она будет рада.

— Она вообще классная у тебя, знаешь. Я бы хотела познакомиться.

Признаться, я не совсем понимаю, зачем Анне знакомиться с моей дочерью. Не вижу в этом знакомстве какого-либо смысла.

— В кафе какое-нибудь можно было бы сходить, да? Хочешь, сегодня сходим? Ты же сегодня дочку забираешь из сада? Или я могу что-нибудь приготовить для вас у тебя, заодно и познакомимся да поболтаем.

Как-то почти незаметно её ладонь накрывает мою руку. Очень мягко и осторожно, а в глазах ожидание.