Лиловые бабочки - Слава Кэт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты задолбал со своими приколами! — вспылила я.
— Это не прикол… Я… вообще не шучу… Я правда думаю, что это идеальное решение… И хочу попробовать… — нежно, но несмело произнес Ванька, прижимая к груди грязную тарелку. — С тобой попробовать… как пара… Ну… ты и я… Эм…
Я даже дослушивать его не стала. Бах! — и мои и без того оголенные нервы вспыхнули, как пенька, к которой поднесли горящую спичку.
— Ах, ты хочешь попробовать? — разъярилась я. — Изволь… Обязательно попробуем… Прямо сейчас, МОЙ СЛАДКИЙ!!! Как скажешь! Только хрена с два это будет так, как ты это себе представляешь!!!
Я вырвала из рук друга тарелку, швырнула ее на пол, сдернула Ваньку со стула и потащила его на диван. Толкнув его в подушки, я сама уселась на друга сверху. Жёстко зафиксировала его руки над головой и резким тоном поинтересовалась:
— Нравится? Ты же этого всегда добивался?
— Горячо, — кивнул Ванька. — Ох… Мое сердечко не выдержит… Я вот-вот взорвусь. Продолжай. Что дальше будешь делать?
Вместо слов я принялась стаскивать с себя толстовку. Потом — футболку. Потом…
И тут Ванька запаниковал.
— Это что началось?
— То, чего ты так отчаянно добивался все это время. Я не железная, знаешь ли…
— Ты же так шутишь? — ломко произнес Ванька.
— Да уж какие шутки, — рычала я, стаскивая с себя штаны. — Раздевайся. Ща… Погоди… Ты же мне смазку для «натуральности ситуации» приносил? Приносил. Прикинь, сейчас и пригодится… Ох… Даже не верится…
Ванька попытался выползти из-под меня, да какое там… Злость придала мне сил. Придавила намертво.
— Ну ты не переживай, МАЛЫШ… МАМОЧКА будет нежной… — шипела я.
— Руслана, это не смешно, — прошептал мой друг, отчетливо зеленея.
— А я и не шучу.
— Шутишь.
— Нет. Сейчас мы с тобой всеобщую мечту сделаем явью.
— Блин, но я же не думал, что ты… — принялся отпихивать меня Ванька.
— А, ты хотел быть домом? Моим Хозяином? — хмыкнула я. — Ну сорян. Я у нас главная. Я «мамочка», а не ты «папочка». Потом посмотрим, возможно, и поменяемся. Еще не решила. Но это ПОТОМ. Ты же любишь БДСМ? Хотя чего я спрашиваю: конечно, любишь. Только на эту тему и трындишь, рот ни на секунду не затыкается. Ну так какие у тебя «стоп-слова», дружок, а? Чего с тобой категорически делать не стоит? Опиши табу. Фобии. Желаемые действия.
Ванька принялся вырываться.
— Пусти-и-и… — жалобно проскулил он. — Да что на тебя нашло?
— Черта с два! — гаркнула я. — Лежим, не выделываемся!
— Пусти… Я не хочу… так… с применением силы. Это же ТАКОЙ первый раз … вообще первый, понимаешь?
— Ладно, черт с тобой! Будь сам сверху, тварь ты эдакая! — разлеглась я на кровати. — Даже наш первый раз умудряешься испортить! Ну? Что не залезаешь? Валяй, я жду!
Ванька с ошарашенным видом рассматривал меня. Не взрослый мужик, а маленький, несчастный и потерянный мальчишка. Такой пришибленный, такой… испуганный.
— Руслана, мне страшно, — прошептал он. — Ты так опасно шутишь, предлагая себя… Ты же понимаешь, что я почти поверил?
— А вдруг не шучу? — осклабилась я. — Желанное событие вот-вот произойдет… И так естественно… Так тонко с моей стороны сыграно, заметь… Может, я с самого начала всё именно так и спланировала, кто знает? А ты, как птичка, попался мои сети…
Я снова запрыгнул на Ивана и схватил его за волосы.
— Хорошенький, — облизнулась я. — Дождалась. Ты сам предложил, заметь.
— Очень несмешная шутка, — задрожали полные губы Ивана. — Мне… страшно. Остановись. Пожалуйста… умоляю… Я вот-вот разревусь…
Я отчетливо понимала, что парень на грани истерики. Но в этот раз я щадить его не собиралась.
— Почувствовал? — зло прошептала я. — Я тоже всегда ведусь. Искренне ведусь. И именно так после каждого твоего розыгрыша себя ощущаю. Морально изнасилованной. Сделай выводы, дружище…
— Я сделал, поверь… Остановись… умоляю…
— Прости, дорогуша, но я слишком долго ждала. Очень долго. А ты меня спровоцировал. Ты сам виноват. Сам разденешься или тебе помочь?
— Руслана, милая… — нервно заоблизывался Ванька.
— Значит, милая… вот и чудно, — прорычала я. — Но ты не ответил. Сам или… хотя ладно…
— Я… не готов, — паниковал Иван. — Вообще не готов, во всех смыслах НЕ ГОТОВ. Я не был в душе. Я же не думал, что когда-нибудь… О, Господи… И я никогда не…
— Вообще не важно, — принялась расстегивать джинсовую рубашку на Ваньке я.
Ванька часто задышал, зажмурился, а из глаз его брызнули слёзы.
— Хорошо, — ломко произнёс он и перестал сопротивляться. Сдался. Лежал обмякший, податливый и страшно напуганный. — Я… согласен. Пусть так. Согласен. СОГЛАСЕН НА ВСЁ, ЛИШЬ БЫ… Хорошо, ты мой дом. Верхняя. Или как ты там хочешь себя называть? Госпожа? Мне без разницы. Только умоляю… я боюсь… мне ужасно страшно… позаботься потом обо мне, пожалуйста… дай мне пару минут… я сейчас соберусь духом… и… О, Боже…
Иван заревел. Отчаянно так. И вот тут я реально взбесилась.
— Какая ж ты тварь! Пранк — превыше всего, да? Будем на грани, при смерти, но доведем тупую игру до конца? Да пошел ты на хер так жестоко играть! Я тебе кто, игрушка? Я живой человек, понимаешь? Так нельзя! Нельзя! А ты… ты… нет слов!
— Я не шучу, поверь, — заливался горючими слезами Иван. — Я в кои-то веки серьезен, как никогда. Ты просто не понимаешь, да? Я… я же правда… это не то, что ты думаешь…
— За…бал, — сухо произнесла я. — Иди кого-нибудь еще разыгрывай, пранкер херов.
Произнеся это, я собрала свою одежду с пола, вышла из комнаты в коридор, там же и переоделась и ушла из дома.
Китаец реально меня выбесил.
Сколько можно так жестоко играть? Для него вообще всё — лишь поле для розыгрыша и прикола? Ну должно же быть хоть что-то святое…
* * * * *
Ночевала я у бывшего коллеги-повара из того самого ресторана, который так отчаянно грозились закрыть. Долго лежала и размышляла, как я вообще пришла к этой жизни. Так погано было на душе. И тогда я подумала, что зря я все-таки не закончила мореходку. Такого треша на корабле точно бы не было.
Ранним утром меня разбудил звонок от Ильи.
— А это правда, что ты уволилась? — явно волнуясь, спросил он.
— Угу. И тебе доброе утро.
— Послушай, Кусенька… эм… приезжай ко мне. В нашей газете есть свободная вакансия, правда. Я… замолвил за тебя словечко.
