На другом конце света - Ярослав Четвериков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пару дней назад ситуация с ней усложнилась. Главврач её больницы предложил ей поучаствовать в государственной программе по привлечению гражданских медработников для помощи корейским врачам. По сути, они должны отправиться сюда в Северную Корею и заниматься ранениями российских военных. Лани уцепилась за эту идею обеими руками, и мне пришлось задействовать всю свою силу убеждения, чтобы отговорить её от этого. Я говорил, что перелёт будет ужасно утомительный, что в Корее сейчас зима и делать совершенно нечего. Но главным аргументом было то, что даже если она прилетит, это ещё не факт, что мы увидимся. Так что пусть сидит в Москве и занимается своими переломами и аппендицитами.
После разговора с ней я развалился на кровати и попытался снова уснуть. Сейчас у нас уже поздний вечер, но из головы не выходили события сегодняшнего дня, и сон не шёл. Я решил немного прогуляться и, одевшись, пошёл на улицу подышать воздухом.
Мы находимся в КНДР уже седьмые сутки, и, надо признаться, я ничего не знал об этой стране, пока не попал сюда. Первое, что нас удивило — это то, что у нас сразу забрали наши смартфоны и телефоны, но взамен выдали новые. Дело в том, что в Северной Корее запрещено пользоваться мобильными, произведёнными не в Северной Корее. От этой новости мы с мужиками сразу погрустнели, но, как оказалось, напрасно. Интернет в КНДР запрещён, но у них есть свой аналог интернета, действующий только на территории их страны. Надо сказать, что этого им вполне достаточно. А телефоны, которые нам выдали, оказались не допотопным хламом, как мы ожидали, а вполне нормальными смартфонами бюджетного сегмента. С них легко можно было звонить, как на местные номера, так и на номера российских операторов. Также нас приятно удивили сами корейцы. В России о них сложилось мнение, что это запуганные, несчастные и угнетенные люди, под страхом смерти поддерживающие своего верховного лидера. На деле это оказалось совершенно не так. Прямо скажем, живут они здесь очень бедно. Но, несмотря на это, корейцы оказались очень приветливыми и улыбчивыми людьми, которые искренне любят свою страну. Они прекрасно понимают, из-за чего им приходится экономить на всём, и по чьей вине это произошло.
За размышлениями о местных жителях ноги сами привели меня на аэродром. Скорее всего, наших тут никого нет, и я решил посмотреть, как там мой самолёт. Когда я появился, механики трудились во всю, исправляя повреждения, и, чтобы им не мешать, я пошёл дальше. Проходя мимо самолета комэска, обращаю внимание, что с него сняли один двигатель.
— Кирилл, ты что тут делаешь так поздно? — слышу знакомый голос из-за спины. Это Титаренко.
— Не спится, товарищ майор, — отвечаю я и разворачиваюсь.
— Да, и мне тоже, — на выдохе говорит он. — Слыхал про Саню? — спрашивает он про нашего товарища, которого сегодня сбили.
— Нет. Есть информация? — оживляюсь я.
— Да, есть, — доброжелательным тоном говорит Титаренко. — Катапульта отработала штатно. Немного повредил ногу при приземлении, но через пару недель, когда подлечится и пройдёт медкомиссию, вернётся в строй.
— Отличная новость! — на душе стало немного легче.
Комэск кивает в знак согласия и жестом предлагает пройтись. Хочет поговорить.
— Сегодня вы с ребятами хорошо показали себя. Когда я приказал идти на врага почти без ракет, с одними только пушками, никто не дрогнул, — говорит Титаренко и ждёт моей реакции. Но какая тут может быть реакция? Мне и в голову не могло прийти, что кто-то из наших может струсить. — Тебе не было страшно? — не дождавшись от меня реакции, напрямую спрашивает командир.
— Эээ. Конечно, страшно. Но чтобы струсить и не выполнить приказ? Нет, такого не было, — я в замешательстве от его слов.
— Это хорошо, что страшно. Не боится только дурак. Страх это нормально, — бубнит себе под нос он и делает длинную паузу, что-то обдумывая. — Во время сегодняшнего боя мне что-то попало в двигатель, — меняет тему он, указывая на свой самолёт, — это что-то разрушило несколько лопаток компрессора турбины, но с этим механики до утра должны разобраться. Гораздо хуже то, что от перегрузок некоторые несущие части планера начали частично разрушаться. А это уже капремонт. Так что я остался без самолета. Поэтому завтра, если объявят полеты, эскадрилью поведёшь ты, — он останавливается и разворачивается ко мне, чтобы посмотреть в глаза.
— Я? Почему я? Возьмёте мой самолёт! Или чей-нибудь ещё.
— Я благодарен тебе за доверие, но медики после сегодняшнего боя порекомендовали мне пару дней не воздержаться от полетов. Старость не радость, знаешь ли! — улыбается он.
— Ничего себе старость, — я ставлю под сомнение его крайнюю фразу. — Вон самолеты гнете!
— И теперь на земле два дня сидеть. Так что ты официально назначаешься моим замом.
— Но есть же более опытные. Вано, например!
— Янтбелидзе Иван отличный пилот, но уж больно вспыльчивый. Может броситься в атаку очертя голову, да и по части стратегии он не очень. А ты сегодня только пушечным огнём сбил троих. На завтрашний день в нашей второй эскадрильи пять готовых к вылету экипажей. Всего пять! И это из десяти, что сюда прилетели. Двоих сбили, один на капремонте, и два будут в строю через пару дней. У первой эскадрильи дела немногим лучше. Со дня на день должно поступить пополнение, но пока будем обходиться, чем есть. Так что твоя второстепенная задача, кроме выполнения основного боевого задания, это — сохранить людей и машины. Это — моя личная просьба.
Мы разговаривали с ним ещё где-то полчаса и обсудили многое. Удачно применённую сегодня стратегию ближнего боя, то, как повезло Сане, что он приземлился на территорию союзников, возможную причину поломки двигателей из-за попадания туда обломков, когда Титаренко пролетал сквозь взрывающийся самолет противника, и ещё зачем-то я рассказал ему про Лани. Он встретил новость про неё очень положительно и начал расспрашивать. Вот уж не думал, что он интересуется моей личной жизнью.
Боевая тревога в пять утра бодрит лучше любого кофе. Нас подняли неожиданно, и мы со всех ног бежим на аэродром. Там выясняется, что противники зашевелились. Неожиданно высокая активность в воздухе и послужила сигналом к боевой тревоге.
Прямо сейчас наземные войска Северной Кореи захватывают плацдарм на территории, потерянной в начале конфликта. Первая эскадрилья, которая дежурила на аэродроме, уже прикрывает союзников с воздуха. Наша задача, в случае
