Юность Ашира - Павел Карпов

Смотреть вперед!

С помощью колхозников расчистку завалов удалось закончить раньше, чем думали. Уже возвели стены литейной и начали кладку плавильной печи. Строительные работы шли быстро, но вдруг оказалось, что многое еще не учтено, что в хлопотах и суете забыли о важном, не заглянули в завтрашний день.

Вместе с архитектором на завод приехал секретарь горкома. После доклада архитектора он обошел все цехи.

В кузнечном работа была в полном разгаре. Как и раньше, тяжело сотрясали землю механические молоты, у горнов гудели форсунки, языки пламени обдавали жаром потные лица Кузнецов.

Возле крайнего горна стояли начальник цеха Курлыкин и приезжий человек в каракулевой шапке и синей гимнастерке, подпоясанной узким, ремешком. Это был председатель крупного хлопководческого колхоза, судя по двум рядам орденских ленточек — человек заслуженный.

— Уже работаете? — осторожно начал он разговор, пощипывая аккуратно подстриженную бородку, черным ободком обрамлявшую его лицо.

— Не переставали, — ответил Курлыкин.

— А землетрясение?

— Ничего, наш цех выдержал!

— Очень хорошо. Значит, уже выполняете заказы? — Председатель колхоза сменил сочувственную интонацию на более требовательную.

— Выполняем. Заказ на железные столбы для уличных фонарей сегодня заканчиваем. — Курлыкин засмеялся. — Говори сразу, Берды-ага, зачем приехал?

— Приехал вместе с бригадой строителей, насчет заказа своего узнать хотел. Может, и не следует требовать с вас, а удобрители нужны…

— Требовать нужно! — громко проговорил секретарь горкома, подходя к ним вместе с директором и Чарыевым. — Народ на заводе крепкий, расторопный. Можно с него требовать, и нужно!

— Салам, секретарь! — приветствовал его хлопкороб.

— Добрый день, товарищ председатель!

— Значит, можно требовать? — ухватился хлопкороб за слова секретаря горкома и начал наседать уже не на Курлыкина, а на директора и парторга. — Без удобрителей я не вернусь в колхоз, как хотите!..

— Скажи прямо, Берды-ага, решил погостить у нас, — пошутил Чарыев.

Секретарь горкома наклонился к нему, о чем-то тихо спросил, потом обратился к директору:

— Что вы на это окажете, Николай Александрович?

— Не останемся в долгу перед колхозниками.

— А точнее?

Директор задумался, прислушался к шуму в кузнице, словно подсчитывая удары молота.

— Литейную мы еще не оборудовали, но у нас есть в запасе отлитые детали. Дней через пять отгрузим удобрители.

— За это спасибо! — Председатель колхоза был доволен. — Уберем хлопок, привезем ашхабадцам саженцев на целый сад.

Из кузницы секретарь горкома прошел в новый литейный цех и остановился возле плавильной печи. Ашир сначала не заметил вошедших. Он нагнулся над ящиком с раствором и ничего не слышал, кроме перестука молотков и визга пил. А когда снова выпрямился, то неожиданно оказался в центре всей группы.

— Первая печь? — поинтересовался секретарь горкома.

Чарыев вопросительно посмотрел на директора.

— Она у нас одна…

Разговор про печь заинтересовал Ашира. Не двигаясь с места, он ждал, что еще яро нее скажут. В механическом цехе, во время доклада архитектора, лицо секретаря гор-

кома показалось ему молодым. А теперь, вблизи, он рассмотрел на нем морщины и шрам поперек подбородка, в глазах и в опущенных уголках губ пряталась усталость.

Секретарь горкома был выше стоящего с ним рядом Чарыева, но уступал ему в плечах. Когда он снял с головы белую летнюю фуражку, лицо его заметно удлинилось благодаря высокому лбу.

Разговор на этом не закончился. Секретарь горкома взял из кучи огнеупорный кирпич и постучал по нему ногтем. Прокаленный кирпич весело зазвенел.

— Думаете обойтись одной печью? — спросил секретарь и сам же ответил: — Нет, не обойдетесь. И печь нужна, и с вагранкой надо поторапливаться, да не одну, а две придется ставить.

— Вас двигатели беспокоят? Мы подсчитали, металла на двигатели хватит, — проговорил директор.

— Двигатели, конечно, беспокоят, хотя я уверен, что ваш коллектив сдержит свое слово. — Секретарь горкома взвесил на руке кирпич и отдал его Аширу. От Ашира не укрылось, как осторожно и бережно выпустил он его из рук. — Но двигатель — это дело сегодняшнего дня, а нам надо смотреть и вперед, — продолжал секретарь горкома. — Есть такое намерение — доверить вашему заводу выпуск запасных частей к хлопкоуборочным машинам. Первые такие машины уже работают на наших полях, скоро они заменят ручной труд сборщиц во всех колхозах. — Он помолчал и энергично добавил: —А там предполагается строительство канала в Кара-Кумах. Начнутся работы в пустыне — ваш завод обязательно получит заказы для этой небывалой по размаху новостройки. Вот что нужно помнить…

Печь, которая несколько минут назад поражала Ашира своими размерами, вдруг показалась ему совсем маленькой. А ведь и для нее нехватало материалов. Ашир шепнул Чарыеву, что каменщик Лукьянов требует еще полторы сотни штук огнеупорного кирпича. Секретарь горкома то ли расслышал слова Ашира, то ли без слов понял, в чем тут испытывают нужду. Он достал записную книжечку, раскрыл заложенную карандашом страницу и объявил:

— Правительственная комиссия выделила для вашего завода дополнительно два вагона строительных материалов, три походных кухни, двести палаток, ватные куртки и спецодежду всем рабочим. Для членов семей также выделена одежда и все необходимое. Завтра на завод приедет бригада монтажников для восстановления вагранки.

У всех, кто находился сейчас в новом цехе, повеселели лица. Затихшие было молотки снова застучали, да наперебой, с утроенной силой!

— Слышал, Давлетов, как о нас заботится большевистская партия? — взволнованно проговорил Чарыев.

Секретарь горкома внимательно посмотрел на Ашира и спросил парторга:

— Это тот самый Давлетов, который поднял на сбор кирпичей всю молодежь города?

— Да, он.

— Не богатырь с виду, а дело большое сделал! — Секретарь подошел к Аширу и заботливо сковырнул у него с фартука прилипший комочек глины. — Из ремесленного? Видать молодца по ухватке. Сколько сейчас у тебя на счету кирпичей?

— Собираю, — скромно ответил Ашир. — Десять тысяч набрал.

— Молодчина!

Уходя из цеха, секретарь горкома крепко пожал Аширу руку и сказал:

— Настоящий ашхабадец!

Радостная весть

…В один день сразу две радостных неожиданности!

Ашир навешивал в литейной оконные переплеты, когда заметил во дворе человека с вещевым мешком и палкой в руке. Он не сразу узнал в пришельце своего друга.

На Сереже был коричневый в полоску костюм, новая кепка такого же цвета и добротные ботинки. Его худощавое, побледневшее лицо, на котором даже веснушки поблекли, показалось Аширу в первую минуту незнакомым.

Прихрамывая, Сережа подошел ближе.

— Здравствуй, Ашир!

— Сережа!

От неожиданности Ашир не спрыгнул, а свалился с подоконника и бросился к приятелю. Они молча сжимали друг друга в объятиях, переглядываясь смущенно и радостно. Вот так встреча, ведь они не виделись с той злосчастной ночи!

— Приехал? — Ашир как будто не верил опоим глазам, продолжая ощупывать дружка.

— На самолете прилетел!

— Дома был?

— Нет, с аэродрома прямо на завод, тут близко. Как у вас здесь дела, как мама себя чувствует?

Ашир не признался, что уже несколько дней не был у Анны Сергеевны.

— Дома все в порядке, — ответил он уклончиво и поспешил перевести разговор на другую тему: — Кто тебя так нарядил? Костюм на тебе какой!

— Это в бакинском госпитале… Нас в Ашхабад как на свадьбу провожают. Настоящие герои, говорят. И ведь не напрасно все так уважают ашхабадцев, вон вы какой цех уже отгрохали! Эх, жалко я валялся без дела столько времени! — И Сережа всердцах чуть не сломал о кирпичи свою палку.

— Не унывай, и на твою долю работы хватит! Будешь печь заканчивать…

Они помолчали.

— Да, что-то я тебе, Ашир, хотел сказать? — На лице Сережи появилась плутоватая улыбка. — Ага, вспомнил! — Он достал из кармана пиджака синий конверт. — Получай письмо из-за моря.

— Мне?.. — Ашир выхватил конверт.

— От кого, думаешь?

— От нее?

— От Светланы.

— Ты видел ее… Своими глазами видел?

Он схватил Сережу за плечи и едва не свалил его с ног.

— Отпусти, опять ребро сломаешь! Видел, говорил с ней. Привет шлет тебе и всем ребятам.

Ашир забыл и про Сережу, и про висевший на одной петле оконный переплет. Он осторожно распечатал конверт и принялся читать.

«Дорогой Ашир! — писала Светлана. — Я узнала от ашхабадцев, что ты жив и здоров. Для меня это большая радость, скажу больше: я счастлива, и ты знаешь почему… Очень тревожилась за тебя, за наших ребят. Теперь обо всех узнала и успокоилась. Работайте лучше, скоро мы приедем к вам на помощь.