Исполнение желаний - Барбара Картленд

Он взглянул на часы и заторопился:

— Мне пора! Ты не обиделась, Оливия?

— Нет, конечно, нет! Что ты!

Джерри уехал. Она услышала шум быстро отъезжающего экипажа.

Чувствуя себя потерянной и никому ненужной, Оливия осталась в столовой, ожидая обеда. Без сомнения, новость о том, что Джерри не обедает дома, уже дошла до ушей миссис Бэнкс.

Оливия расстроилась как ребенок, которого обманули, пообещав что-то, а потом не выполнив.

Дверь отворилась. Но вошел не лакей, а Хиггинс.

— Простите, мисс, но поскольку мистер Джерри сегодня не ужинает дома, его сиятельство просит оказать ему честь и разделить с ним ужин в его комнате.

— Но вы уверены, что его сиятельство… достаточно крепок, чтобы вставать?

— Он хорошо отдохнул днем. И даже поспал после чая. Так что не думаю, что это навредит ему.

— Нет, конечно… нет, — поспешно согласилась Оливия. Она не могла удержаться от улыбки. Забавно, что герцог приглашает ее на ужин к себе в спальню!

— Пойду все приготовлю, мисс! И помогу его сиятельству встать с постели.

Хиггинс закрыл за собой дверь. Оставшись одна, Оливия подошла к окну. Вечерело. Солнце садилось, золотя своим светом густые кроны деревьев. Где-то вблизи галдела большая стая грачей, рассаживавшихся по своим гнездам. Потом все стихло. Внезапно у Оливии возникло ощущение, что должно что-то произойти. Но что? Она не могла ответить на этот вопрос. Одновременно она понимала, что рада этому приглашению, что ей не хотелось оставаться здесь внизу, в этой огромной столовой, одной. Раньше они и обедали, и ужинали на кухне. В последнее время в доме не было столько еды, чтобы позволить себе роскошь накрывать на стол в столовой. Пожевав чего-нибудь наспех, Оливия отправлялась спать с ощущением голода и пустоты в желудке. Теперь все переменилось. Миссис Бэнкс готавила разнообразные блюда, за столом прислуживал лакей, а сам стол ломился от обилия закусок и деликатесов.

Трудно… будет снова привыкать к скудному, почти нищенскому существованию, — подумала она про себя.

Однако грусть и меланхолия, навевавшие мысли о будущем, на сей раз ее не тревожили. Наоборот, где-то в глубине души, она чувствовала это, начала разгораться надежда, робкая и слабая, как колеблющееся на аетру пламя свечи, как одинокая звездочка на холодном осеннем небе.

Но как…. — спрашивала она себя, стараясь найти логическое объяснение своим ощущениям, — как это возможно, что герцог, обрекая их на нищету и лишения, дарит Вэнди пони?

Девочка ни о чем другом уже не говорила. Когда Оливия пришла к ней в комнату поцеловать на ночь, Вэнди прошептала, прижимаясь к ней:

— Знаешь, я весь день думаю, как назвать своего пони. Имя должно быть красивым. Я буду его очень-очень любить, но Эмму я буду по-прежнему любить больше всего!

— Конечно! И ты сможешь покатать свою Эмму на пони.

Девочка с радостью ухватилась за эту идею. Теперь оба ее любимца смогут мирно сосуществовать в ее сердце.

— Да, но пони потребуются конюшня и грум, — задумчиво покачала головой Оливия и добавила про себя:

— Может быть, он разрешит… нам остаться в Грин Гэйблз!

— Ужин подан, мисс! — объявил лакей, прервав ее размышления. Оливия быстро поднялась наверх в комнату герцога. Он сидел в том же кресле, что и днем. Стоявший перед ним небольшой столик был сервирован на двоих. Хиггинс принес из столовой канделябр, ярко освещавший всю комнату.

Сев напротив герцога, Оливия увидела, что на нем нарядный халат, а ноги по-прежнему укутаны пледом. Шея была повязана шелковым шарфом, и это придавало ему несколько щегольский вид. «Как пират, — мелькнула мысль у Оливии, и она улыбнулась ей. Вот уж трудно было представить себе что-нибудь более невообразимое, чем герцог, бороздящий на пиратском судне просторы морей и берущий на абордаж встречающиеся ему корабли.

— Спасибо за приглашение, — сказала она, садясь. — Я как раз размышляла о том, что все меня бросили и забыли.

Она старалась говорить непринужденно, но герцог отвечал серьезно:

— Я так и подумал, что вы должны себя чувствовать одиноко, да и у меня, признаться, нет никакого желания ужинать в одиночестве!

— Да! Но вы не должны слишком торопить события, — произнесла Оливия почти автоматически, — вам нужно беречь себя.

— Стоп, — остановил ее герцог. — Хватит того, что Хиггинс поучает меня целый день, что я должен и чего не должен делать!

— Хорошо! Тогда я не буду. Но знайте, мы все здесь очень волнуемся за ваше

здоровье.

— Да, я знаю, что вы спасли мою жизнь. Значит, вы считаете, что она того стоит?

Оливия посмотрела на него вопросительно:

— Кто вам сказал, что я спасла вашу жизнь?

— Так говорил каждый, кто бывал в этой комнате! И не один, а сотни раз!

Оливия рассмеялась.

— А, не верьте им! Просто вы очень хороший пациент. И Бесси ужасно гордится вами.

— Да, это она мне тоже сообщила, и тоже по меньшей мере тысячу раз!

Они оба дружно рассмеялись.

Подошедший сзади лакей наполнил ее бокал.

— Шампанское? Мы что-то празднуем?

— Ну, конечно. У нас двойное торжество. Во-первых, то, что я выжил, а, во-вторых, то, что вы ужинаете со мной!

— Тогда у меня тост! — произнесла Оливия с улыбкой.

Она подняла бокал и постаралась мысленно сосредоточиться. Герцог ждал.

— Я желаю вам всяческого счастья сегодня, завтра и всегда!

Она выпалила первый пришедший ей в голову тост. Кажется, она слышала его когда-то на свадьбе.

— Благодарю вас! — церемонно ответил герцог. — Позднее я сообщу вам, исполнилось ли ваше пожелание!

Два лакея внесли блюда с закуской.

Герцог ел с аппетитом и довольно много. Оливия знала, что это понравилось бы Бесси и миссис Бэнкс.

Покончив с едой, они перешли к десерту. Подождав, когда лакеи и Хиггинс выйдут из комнаты, Оливия обратилась к герцогу:

— Вы, должно быть, устали! И Хиггинс будет недоволен мной, если я задержу вас слишком поздно!

— Да, пожалуй, я немного устал! — согласился герцог. — Но я получил огромное наслаждение от ужина в вашем обществе. Надеюсь, что скоро я смогу спускаться вниз. Я даже намереваюсь попробовать сделать это завтра.

— Нет, еще рано! — запротестовала Оливия. — Еще слишком, слишком рано!

— Я думаю, — продолжал герцог, словно не слыша ее слов, — что в ближайшие дни мы с вами объедем окрестные деревни и все поместье, и вы мне покажете и расскажете, что вы с Джеральдом сделали за время моей болезни.

Оливия замерла. Все было так хорошо, они так мило и непринужденно беседовали за столом, что она совсем забыла: ему лучше, и очень скоро он захочет узнать правду, всю правду!

После короткой паузы она тихо произнесла, слегка нервничая: