Везуха - Сергей Чекмаев

Сейчас трасса пустовала. Ноябрь по местным меркам – это самый конец весны, так что парк был переполнен, озеро пестрело прогулочными лодками и парусами маленьких яхточек, а вот трасса – пустовала. Кроме сохранившейся еще кое-где «формульной» разметки да энного количества бродящих по трассе туристов, ничто здесь не напоминало о первом Гран-При сезона. Даже столь привычный всем, кто хоть раз видел трансляцию из Австралии, понтонный мост поперек озера на лето убрали, чтобы не мешать лодочному карнавалу.

В отличие от многих других трасс чемпионата, мельбурнский «Альберт-парк» используется по прямому назначению только раз в году, в марте. Причем, можно сказать, – в одиночку, без серьезных гонок сопровождения, вроде европейских «Формулы-3000» или «Суперкубка Порше». Местный «Кубок Пацифик» с ними, конечно, не сравнится. Все остальное время трасса стоит без дела, больше того – часть автодрома весь год «служит» Мельбурну обычной проезжей частью!

Для российского автолюбителя подобное с трудом укладывается в голове: качество обыкновенного дорожного покрытия позволяет проводить на нем же гонку для самых совершенных автомобилей мира! Забавно было бы посмотреть на Гран-При России где-нибудь в Мытищах, да пусть даже и в центре Москвы! Со всеми прелестями нашего колорита: люками, ямами, колдобинами… Получилась бы не Формула-1, а скорей уж «гонки на выживание».

Пока Аллочка внимала сопровождающему с профессионально-скучающим видом – видали, мол, и не такое! – Андрей прошел на трассу. Когда еще доведется!

Над стартовой прямой нависают самые дорогие, «представительские» трибуны. В Альберт-парке они называются по именам чемпионов прошлых лет: «Фанхио», «Мосс», «Джонс», «Сенна»… Именно здесь по результатам переговоров «Евротур» забронировал места будущим клиентам, а не на дешевом «Кларке» и безымянной трибуне в шикане Гольф.

На месте гибели маршала лежал поникший букетик незнакомых цветов. Больше ничего не напоминало о мартовской трагедии, никаких специальных отметок или уж тем более – экскурсий: в прессе, как всегда, многое переврали и преувеличили. Зато по всей трассе, у бордюров безопасности расклеены угрожающие предупреждения: «Внимание! Вы предупреждены об опасности поражения разлетающимися частями болидов. Вы вступаете в зону на свой собственный риск!» Плакаты чуть выцвели от яростных зимних дождей, но к марту их без сомнения обновят – пренебрежение правилами безопасности обходится очень дорого.

Поздним вечером борт «Пасифик аирлайнз» лег на крыло над светящейся, чуть вспененной равниной Тихого океана, развернулся и взял курс на Сингапур.

8

Естественно, все выглядело именно так, как и предполагал Ромка. Даже хуже. Бедная Светка лежала загипсованная в коридоре приемного покоя, пропахшего несвежем бельем, хлоркой и специфическим «лекарственным» запахом. Что, кстати, было весьма странно, потому что самих лекарств в арсенале местных гиппократов оказалось раз, два и обчелся. Перевозить Светку в таком состоянии врачи настойчиво не рекомендовали, пришлось обустраивать сносные условия прямо на месте.

Резаная бумага зеленого цвета как всегда оказала магическое действие. За один портрет президента Франклина на третьем этаже только что переполненной больницы неожиданно обнаружился одиночный бокс, пустой, прохладный и уютный, а за вдвое меньший по номиналу портрет генерала Гранта мужеподобная медсестра поклялась ежедневно менять Светке белье и помогать в отправлении естественных нужд.

Пока Димыч и Ромка возились с переездом – лифт в больнице, естественно, не работал, и каталку со Светкой пришлось тащить наверх на руках, – Андрей с Егором исколесили по окрестным проселкам с полсотни километров, отыскивая единственную в районе круглосуточную аптеку «36,6». Бедная Димкина «Октавия» мужественно ныряла в ямы и трещины, добивая непривычную к русским дорогам фольсвагеновскую подвеску. Пробираясь сквозь очередной кусок размозженного тракторами шоссе, Андрей с грустью вспоминал выглаженный асфальт мельбурнского автодрома. То есть даже не асфальт, а специальную асфальтовую мастику – «приксмат».

– Да, вам тут не Формула… – пробормотал он сквозь зубы, когда переднее колесо «Октавии» снова влетело в колдобину.

– Что? – Егор удивленно посмотрел на Андрея, – какая Формула? «Рексона Ультра Драй»? Рекламы насмотрелся?

– Формула-1, умник. Я в Австралии все удивлялся: как это так – на обычной дороге гонки проводят? А ведь, кроме Мельбурна – в Бельгии также, в Италии, а в Монако вообще трасса по улицам города проложена. Их бы… – машина снова дернулась, подпрыгнула на очередном ухабе, Андрей чуть не прикусил язык, но все же упрямо закончил, – …к нам, сюда, пяти метров бы не проехали. Ты карту смотришь, где там эта чертова аптека?

Из больницы приехали только к утру. Осунувшийся и усталый Димыч почти сразу заснул, так что Ромке с Андреем пришлось убирать со стола вдвоем. То есть Егор, конечно, тоже рвался помогать, но пользы от него было немного – первым делом он перевернул брошенные в спешке карты, и взялся комментировать, что у кого было на руках:

– О! Смотрите-ка, Димыч и правда бы на распасах не лажанулся! И не я, не ты, Ромка, ему бы ничего не сунули. Отбрехался бы наш Димыч только так, а вот Андрюха бы влип…

– Егорка, расслабься. Не до префа сейчас. Помог бы лучше.

– Счаз, погоди… – он подтянул к себе разлинованный лист с записями. – Та-ак, что у нас получается… Неужели тебе не интересно?

Ромка распахнул окно, стараясь разогнать крепкий табачный аромат, сказал:

– Совершенно. Ты б лучше сходил, пепельницу вычистил.

– Ага, вы, значит, накурили, а я – окурки выбрасывай! Так, у меня – вистов на двести пять, у Андрюхи…

– Егор!

– Да иду я, иду! А знаешь, кто больше всех продул бы?

– Ты, кто же еще.

– А вот и нет! Андрюха. У него за пятьсот получается, да еще в прошлый раз в гору залез. Эх, надо было по десятке играть!

Егор подхватил пепельницу, пропел с соответствующими телодвижениями: «А я не проиграл!» – и улизнул от осуждающего Ромкиного взгляда на кухню. Андрей возился у раковины, домывая фужеры.

– Попал ты, Андрюха! Ой, крупно попал! Мы сейчас с Ромкой карты посмотрели: ты бы на распасах такого нахватал…

– Делать вам больше нечего. – Андрей протер последний фужер, поставил в сушилку. – И не вопи так, Димку разбудишь. Пусть отдохнет.

– Да я и не воплю, радуюсь просто. Обычно я у вас, шулеров проклятых, проигравший, а тут хоть какая-то, – Егор прищелкнул пальцами и закончил уверенным тоном дающего интервью министра финансов, – положительная динамика наметилась…