Корректор реальности - Олег Языков

Руководителя 11-й полевой группы я и на этот раз не увидел. Просто получил приказ прибыть для получения задачи к своему новому непосредственному начальнику, в Москву белокаменную. Правда – в июнь 1941 года. Начались хронозаморочки! Как бы с собой не столкнуться, году этак в 1942-м, в Сталинграде, скажем… Ну – там поглядим.

Предстать мне было нужно под ясные очи заведующего отделом археологии Исторического музея профессора Петра Карловича Аппельстрема. О, как! Ни больше ни меньше. Как его не арестовали еще с такой фамилией? Причем – предстать одному. Андрея мое начальство игнорировало напрочь.

– Ты посиди тут, Андрей. Или, вон сходи, погляди на выставку – «Борьба горцев за независимость под руководством Шамиля». Тебе будет интересно…

– А ты?

– А я на борьбу горцев за независимость с развала Советского Союза смотрел по новостям… Больше двадцати лет. Насмотрелся – во как! По самое «не могу»! Тошнит уже… Иди, иди – поброди тут. А мне к начальству надо. Девушка, девушка! Можно вас на минуточку? Как мне найти заведующего отделом археологии?

Проинструктированный милой девушкой с обаятельной улыбкой и смешными ямочками на щечках, я полутемными коридорами добрался до искомых дверей.

– Разрешите? Товарищ Аппельстрем, я не ошибаюсь?

Передо мной, у застекленных стеллажей, забитых обломками прошлых эпох, стоял высокий, представительный старик. Да-а, на скандинава похож – и рост, и стать. Вот только борода у него была не шведская, а истинно боярская, старорусская бородища! Тяжело, наверное, ему за ней ухаживать в экспедициях.

– Э-э… не ошибаетесь, молодой человек, не ошибаетесь… Но, простите, не имею чести?

– А я к вам прямо с Полигона, от адмирала…

– Ах, да-да! Конечно! Как я не догадался. Вы – Тур?

– Так точно, профессор. Вот мой идентификатор.

Профессор близоруко посмотрел на маленькую карточку, похожую на визитку, чиркнул по ней ногтем и бросил идентификатор в старинную керамическую чашу. Кратер, как мне кажется. Карточка вспыхнула и исчезла.

– Ну, что же… Добро пожаловать! А я вас уже заждался!

– А уж как я-то заждался, профессор… Да, кстати. А это ничего, что вы Аппельстрем? Ведь сегодня – 22 июня… В двенадцать часов будет важное правительственное сообщение. Как бы НКВД не начал чистки и интернирование лиц с такими фамилиями. Может, вам сменить ее? А? Скажем – Циперович сейчас было бы более безопасно…

– Хм-м… Меня предупреждали, что вы любите пошутить. Но иногда ваши шутки… как бы это сказать? Выглядят несколько плоскими.

– Извините – хотел как лучше… – буркнул я. – Адмирал, небось, наябедничал? Он мою последнюю шутку вообще не оценил. Чувства юмора, видимо, не хватило. А я о вас же забочусь.

– Обо мне не надо… Моя фамилия хорошо известна еще ВЧК-ОГПУ. Видите ли, в свое время я многое сделал для установления тесных связей Советской России с деловыми и финансовыми кругами Швеции. Еще в 21-м году. Так что, поверьте, мне ничего не грозит… А за беспокойство – спасибо. Но, к делу! Вы совершенно правы насчет важного правительственного сообщения. Дело в том, что сейчас у меня под рукой не осталось никого из корректоров…

– А как же ваш подполковник Воронов? И вообще, судя по литературе, от попаданцев тут не протолкнуться!

– А он не Воронов, и не подполковник совсем. Впрочем, это еще все впереди. Он еще и генералом будет. А его фамилия – Теодоровский. Но он сейчас работает за границей, и я его задействовать не смогу… А попаданцы толпами тут не ходят. Есть еще два человека, но, согласитесь, в преддверии таких событий это исчезающе малые силы, поэтому я так рад пополнению! Как вы устроились?

– Еще никак. И я не один…

– Да-да… я знаю… У вас есть помощник. Но это – ваш помощник. И ваша головная боль. Впрочем, при размещении надо учитывать и его… Хм-м, посмотрим, посмотрим…

Профессор устроился за огромным старинным столом, выдвинул нижний ящик, и начал перебирать какие-то бумаги в толстенной папке.

– Хм-м, а как вы посмотрите на то, чтобы стать курьером Особого сектора ЦК ВКП(б)?

– А что это такое?

– Да есть такая служба… Детали вам не нужны, но скажу одно – документы прикрытия надежные, никто к вам внимания проявлять не будет, можно иметь при себе оружие. Да и на работу ходить не придется, хе-хе-хе! Соглашайтесь, голубчик, соглашайтесь! Ведь это на некоторое время всего лишь. А я тем временем озабочусь вашим прикрытием на дальнейший срок. А жить можете либо в служебном общежитии, либо подселиться в одну нашу квартиру… Но – временно, голубчик, временно! Согласны?

– Согласен, конечно! Ведь мы приехали не в Москве время прожигать, правильно я думаю? Нам самое место на фронте.

– Правильно мыслите, голубчик, правильно. Ну вот, извольте получить – паспорта… мандаты, деньги, ключи. Вот вам адрес… Располагайтесь и будьте готовы по первому требованию выехать на фронт.

– Всегда готовы, Петр Карлович… В душу вашу мать, месье Аппельстрем! Это вы мне за Циперовича?

– А что такое, голубчик?

– Да вот фамилия… Кошаков. Я вам что, Кот-Матроскин?

– Зря вы себя распаляете, голубчик. Зря! А род Кошкиных не припоминаете? Старинный боярский род! Основатель – Андрей Иванович хм-м… Кобыла.

– О-о-о! Еще и Кобыла!

– Да нет! Кошкиными они стали по прозвищу одного из сыновей Андрея Ивановича. А Захарьины-Кошкины – не хотите ли? От сына Захария Ивановича Кошкина – Юрия, произошли Романовы, между прочим! Царская династия, каково!

– Так они Кошкины, а я – Кошаков!

– А у вас, хм-м, по мужской линии фамилия пошла, да… Что не менее достойно. Ну, берете?

– Что с вами делать, господин Аппельстрем, беру… Пока вы мне какого-нибудь Какашкина не подсунули. А еще один комплект документов? Ага, вижу… Ну – совсем другое дело! Николаев! Просто и хорошо! Эх-х, зря он имечко-то поменял… Был бы Адрианом Николаевым – какая красота! Ну да ладно… Адрес квартиры где? Ага, вот он. Удалюсь рыдать и кручиниться над своею судьбинушкой… Что говорите? Там есть телефон? Вот и хорошо – будет возможность заняться сексом по телефону… Ах, не для этого? Ладно, уговорили. Будем ждать вашего звонка. Засим – разрешите откланяться, уважаемый Петр Карлович!

Вот так мы и вступили с Андреем в новую жизнь. Как раз в день начала Великой Отечественной войны. Видели все – недоумение, растерянность и злость людей, собирающихся у репродукторов на столбах, рыдания женщин и громкие, разухабистые песни молодых мужчин у военкоматов, вооруженные патрули на улицах, очереди в магазинах… Но особо долго нам сидеть в Москве не пришлось. «Дан приказ ему на Запад…» – и нас перенесли в Белоруссию. Задание было простое – не допустить прорыва немцев через нашу засаду на лесной дороге. Что получилось – вы уже знаете. Первая благодарность, возросший боевой ценз. А потом – первый выговор. А дело было так…