Повелительница тьмы - Рут Маклеод

— Но при чем здесь завещание? — удивилась Лана. — Кто бы ни унаследовал Кулеану, без вас ему не обойтись! Теперь только вы можете по-настоящему вести здесь дела!

— Может, и так, но здесь есть люди, работать на которых я не хочу! — ответил Курт и, повернувшись на каблуках, ушел.

— Он что, имел в виду тебя? — спросил Вейни, и Лана только сейчас заметила его. — Как ты полагаешь, отец оставил все свое имущество тебе?

Девушка снова попыталась вспомнить последние слова отца. Позаботиться о Молли… Не дать обокрасть гавайцев… И дважды он повторил: «в завещании…», но что именно было в завещании, сказать не успел.

— Я не знаю, — устало ответила она, — все выяснится только тогда, когда огласят завещание. Курт сказал, что адвокат отца приедет сразу после похорон.

— О, это уже кое-что! — удовлетворенно кивнул он.

— Послушай, Вейни, тебе пора уезжать, — раздраженно заметила Лана. — Что бы ни случилось, я никогда не вернусь на континент и не выйду за тебя замуж.

— Ну нет, теперь-то я тебя точно не оставлю! — заявил Вейни. — Я хочу досмотреть спектакль до конца. Так что ты станешь делать, если вся плантация достанется тебе? Держу пари, что я быстро научусь управлять ею не хуже Курта Маршалла или этого полукровки Фила Моргана! И даже если ты получишь не всю землю, а часть ее, я…

В этот момент, к несказанному облегчению Ланы, к ней подбежала Молли, держа в руках книгу, которую они с ней каждый день читали. Девушка смертельно устала от Вейни, и у нее не было больше сил спорить с ним.

Девочка забралась к ней на колени, и Лану снова охватило теплое чувство к этому милому и ласковому ребенку. Лане вовсе не хотелось вступать во владение Кулеаной или даже ее частью. Огромная плантация предполагала не меньшую ответственность, и девушка чувствовала, что не готова взвалить ее на свои плечи — она еще слишком мало знала. Но другая часть отцовского наследства — забота об очаровательной маленькой сводной сестре — доставляла ей истинное удовольствие. Она любила Молли и знала, что девочка отвечает ей взаимностью.

Как и предсказывал Курт, оглашение завещания состоялось сразу после похорон.

Когда прибыл мистер Фукуяма, адвокат отца, все собрались в библиотеке. Лане не удалось отделаться от Вейни, и он увязался с ней. Молли, войдя, тут же снова устроилась у девушки на коленях; вслед за ней появились Фил и Делия, которые сели у окна, а потом Мои, Туту и несколько других гавайцев, расположившихся на полу у дверей. Курта не было, но мистер Фукуяма категорически заявил, что его присутствие необходимо, и за ним послали.

— Завещание, — начал адвокат, когда Курт пришел, — было составлено в полном соответствии с законом и заверено в моем офисе через несколько дней после прибытия в Кулеану дочери мистера Чарльза, мисс Ланы Чарльз. Оно отменяет другое, ранее составленное завещание, которое мистер Чарльз уничтожил в моем присутствии.

Он извлек из конверта лист бумаги. Фил и Делия переглянулись, а затем, не сговариваясь, посмотрели на Лану.

— Если Брик Чарльз решил оставить нас ни с чем… — начала было Делия, но адвокат поднял руку, призывая всех хранить молчание, и приступил к чтению документа:

— «Фил и Делия Морган, а также Курт Маршалл получают равные доли всех акций моей компании по переработке сахара. Своим гавайским родственникам по линии жены я не оставляю землю, но хочу, чтобы они продолжали жить в Кулеане и считали ее своим домом, а так же получали на удовлетворение своих потребностей десять процентов от всех прибылей, приносимых плантацией. Сама же Кулеана, а также все жилые и хозяйственные строения, находящиеся на ее территории, равно как и вся техника, используемая для посадки, выращивания, сбора и переработки сахарного тростника, переходят в равных частях моим любимым дочерям, Молли и Лане, причем до совершеннолетия Молли ее доля передается Лане. Также я хочу, чтобы Курт Маршалл остался в Кулеане в качестве советчика и помощника Ланы, а также управляющего делами плантации.»

Наступившую тишину внезапно прорезал взволнованный, срывающийся голос Ланы:

— Нет! Куда мне столько!.. Так неправильно!..

— Замолчи! — зашипел ей на ухо Вейни. — Ты справишься! Подумай только, сколько все это стоит!

Он продолжал что-то говорить, но она не слушала его. Мои и Туту бросились к ее ногам, цепляясь за одежду и умоляя:

— Если ты не хочешь, отдай это нам! Вся земля была нашей, пока не пришли хаоле и не отобрали ее у нас. Верни ее нам! Верни, и благословение Акуа вечно пребудет с тобой! Как только земля перейдет к ее исконным владельцам, проклятие потеряет силу!

Сквозь их мольбы и причитания Лана слышала, как Фил и Делия ожесточенно спорят с адвокатом:

— Это завещание гроша ломанного не стоит! Мы без труда можем опротестовать его! — почти кричала Делия. — Это земля нашего отца, Филипа Моргана, и теперь она должна принадлежать нам — Филу и мне! Наша мать не имела права передавать право собственности Брику, и я уверена, никогда бы это не сделала, если бы знала, что он, по сути, лишит нас наследства! Если вы не можете восстановить справедливость, то мы найдем адвоката, который сможет! Мы…

Мистер Фукуяма холодно поклонился ей и, не став дослушивать ее угрозы, подошел к Лане.

— Не принимайте поспешных решений и не давайте опрометчивых обещаний, — мягко сказал он. — Да, я понимаю, на вас ложится огромная ответственность. И если, по здравому размышлению, вы решите что-то изменить, приходите ко мне в офис, и мы все обсудим. А сейчас я возвращаюсь в Гонолулу.

Когда он вышел, многоголосый хор заговорил с утроенной силой. Все кричали, что-то прося, требуя, угрожая, умоляя… Не выдержав этой какафонии, Лана зажала уши руками и хотела убежать, но кто-то схватил ее за рукав, да и Вейни не давал пройти, отчаянно жестикулируя и бормоча какую-то несуразицу.

На помощь ей пришел Курт. Крепко взяв ее за руку, он вывел девушку из библиотеки, и она сломя голову бросилась вверх по лестнице, желая лишь одного — остаться одной.

Но едва она вбежала в свою комнату, как дверь отворилась и вошел Вейни.

— Дорогая, не делай глупостей! — начал он прямо с порога. — Такой шанс подворачивается лишь раз в жизни! Ну хорошо, допустим, ты не хочешь возиться с этим дурацким тростником, но ведь можно продать Кулеану! Сколько она стоит? Миллион? Больше? О, разумеется больше! Подумай, что мы сможем сделать с такими деньгами! Или нет… Продавать не надо, ведь земля каждый год приносит огромную прибыль! Я останусь и помогу тебе…

— Нет, Вейни, нет! — Она схватила его за плечи, пытаясь вытолкать из комнаты. — Пожалуйста, Вейни, уйди! Оставь меня в покое! Ты не сможешь помочь мне, я же сказала уже, что не выйду за тебя замуж!