Воспоминания и мысли - Жозефина Батлер

Время, переживаемое нами, довольно тяжелое. Невольно возникают серьезные опасения у всякого любящего свою страну. При некоторой проницательности можно предвидеть последствия нарушения важных принципов справедливости. Опасения заставляют некоторых из нас изучать историю нашей страны, чтобы ближе ознакомиться с прошлым и понять побуждения, одушевляющие борцов за свободу. Предаешься этим исследованиям со страстной жаждой найти свет; так душа, страшащаяся погибнуть в часы духовной слабости, обращается к слову Божию, зная, что в нем истина и вечная жизнь.

Один из наших государственных деятелей старой школы, лорд Иатам, желая добиться отмены одной меры, которую он считал посягательством на личную свободу, так выразился в парламенте:

– Будь у меня малейшее сомнение в этом деле, я последовал бы примеру наших самых выдающихся теологов, имеющих за правило обращаться во всех затруднениях в доктринальных вопросах к высшему авторитету, то есть к Библии. Английская конституция тоже имеет свою политическую Библию, и если обращаться к ней с желанием действительно найти ответ, то она, несомненно, даст его, так как в ней находится ключ к разрешению всех политических вопросов. Великая Хартия, Петиция о правах и Билль о правах составляют вместе кодекс, который я и называю Библией британской конституции.

Сообразуясь с советами лорда Иатама, я обращаюсь к тем же авторитетам, чтобы определить точно характер принципов нашей конституции. Я утверждаю, что эти принципы были нарушены в деле, о котором идет речь. Вступая на эту почву, я, несомненно, подвергаю себя строгой критике, отчасти вследствие незнакомства моего с юридическими терминами, отчасти же вследствие неумения пользоваться материалом, находящимся в моем распоряжении. Я буду счастлива, если мне удастся заинтересовать в нашем деле мужчин и женщин рабочего класса Англии. Они так же, как и я, не получили юридического образования, но все мы обладаем британским здравым смыслом, который, по словам лорда Иатама, есть «основание всей нашей английской юриспруденции». Вот этот-то здравый смысл и говорит нам, что «никакой суд не может присвоить себе право высшее, или несходное с законами, признанными страной, и что когда народ выбирает себе представителей, то отнюдь не дает им власти нарушать права или попирать свободу тех, представителями которых они призваны быть».

В настоящей статье я докажу, что парламент нарушил свободу английского народа, решившись принять «Акты о заразных болезнях».

В числе статей Великой Хартии есть одна, послужившая основанием всем другим. От нее зависят гарантии, находящиеся в этом документе. Эта статья и следующая, дополнение ее, были не раз причиной борьбы за права и свободу нации с того времени, как Хартия была подписана в 1213 г. королем Иоанном. Это статьи 39 и 40 Хартии короля Иоанна и статья 29 Хартии короля Генриха III. Вот они:

– Ст. 39. Ни один свободный человек не может быть арестован, посажен в тюрьму, лишен прав состояния, изгнан или уничтожен каким-либо иным способом, и мы не будем его преследовать, не произнесем над ним приговора, если это не будет по требованию законного суда, состоящего из равных ему, или же если не будет согласно законам страны.

– Ст. 40. Мы не продадим никому прав и справедливости, мы не откажем никому в них, мы никого не заставим ждать их.

Эти статьи представляют славный венец Великой Хартии. По мнению Галлама, они наиболее существенные. Они оберегают свободу личности и имущества, они гарантируют всякого от какого бы то ни было произвола. Тот же автор, хорошо знакомый с законодательством, замечает, что эти статьи Великой Хартии, происхождение которой теряется во тьме времен, были впоследствии подтверждены и объяснены Статутами и Хартиями в царствования королей Генриха III и Эдуарда III, под именем «Подтверждение Хартий» (Consfirmatiunes Chartarum).

Знаменитый устав «Habeas Corpus» был составлен согласно духу этих же статей. Этот устав, построенный на широком основании Великой Хартии и сделавшийся еще более действительным благодаря статуту Карла II, есть главная защита английской свободы, и если когда-нибудь временные обстоятельства или ложный предлог потребностей данного момента заставили бы граждан согласиться нарушить этот статут, то исчез бы самый характерный пункт нашей Конституции. (Hallam, middle ages, chap. II p. 324).

Статьи 39 и 40 Великой Хартии, о которых с такой похвалой отзываются историки и юристы всех стран, нарушены «Актами о заразных болезнях».

Нарушены и буква, и дух закона…

Критическое исследование каждого выражения главной статьи Великой Хартии не составляет необходимости для меня. Нет также необходимости цитировать многочисленные комментарии к этим статьям. Но есть два выражения, по поводу которых я приведу несколько замечаний. Первое: «или уничтожен каким-либо иным образом» (aut aliquo modo destructur). Оно особенно близко касается вопроса, о котором идет речь. Второе выражение: «согласно законам страны» (per legem terrae). Хочу разъяснить его во избежание недоразумений, могущих возникнуть в представлении тех, кто не читает комментарий и последующих документов, объясняющих Великую Хартию.

Что касается первого выражения (aut aliquo modo destructur), Блакстон и другие писатели придают слову «уничтожен» очень обширный смысл. Эти авторы согласны в общем, что выражение Хартии воспрещает формально всякое насилие над телом обвиняемого до произнесения приговора суда присяжных. Если бы я имела возможность привести здесь все частные случаи насилия, допускаемые «Актами о заразных болезнях» над телом подозреваемой или обвиненной и приговоренной без участия суда личности, мне не пришлось бы ничего более добавлять для того, чтобы убедить моих читателей в том, что этот образ действий входит в понятие «уничтожен» (destructur).

Выражение в Великой Хартии «aut aliquo modo destructur, nisi per legale judicium parium suorum» означает, согласно самым сведущим законоведам, что ни одна мера, носящая в какой бы то ни было степени характер насилия, не будет допущена относительно кого бы то ни было иначе, как по требованию суда присяжных. Чтобы еще более выяснить смысл этого выражения, Блакстон и другие определяют исключительные случаи, когда можно было бы отступить от запрещения Великой Хартией насилия, а именно: могут отступать родители, наказывающие своих детей, и учителя, наказывающие своих учеников. Но даже в этих двух случаях приписывается оставаться в границах человечности и скромности. Я ограничусь приведением мнения Де-Лальма по этому вопросу:

– Одна из статей Великой Хартии была составлена так, чтобы поставить исполнительную власть в невозможность касаться самой особы подозреваемого или обвиняемого иначе, как по произнесению приговора «равными ему». И согласие в сохранении этого закона сделалось до того общим, что приговор суда присяжных, действительно оберегающий подсудимого от всякого насилия, даже такого, которое могло бы совершиться под прикрытием судебной власти, сохранился до наших дней… (On the Constitution, p. 324).

Некоторые находили, что слова «по законам страны» (per legem terrae) не имели отношения к суду присяжных. Таким образом пытались оправдать незаконные преследования. Это вызвало дебаты и новые статьи