Жуков и Сталин - Александр Василевский

Много интересного для военного искусства дала битва за Берлин и в использовании артиллерии, авиации, радиолокационных средств, в организации материально технического обеспечения войск и работы тыла.

Несмотря на огромный размах Берлинской операции, стратегическое руководство и координация действий трех фронтов (19 общевойсковых, 4 воздушные и 4 танковые армии) осуществлялись на высоком уровне. Ставка и Генеральный штаб умело спланировали операцию и уверенно руководили войсками в ходе битвы. Верховное Главнокомандование взяло управление фронтами целиком на себя, непосредственно из Москвы.

Немаловажную роль в создании благоприятных условий для успешного проведения Берлинской операции должен был сыграть и 3-й Белорусский фронт. Перед ним, как известно, стояла задача завершить разгром восточно-прусской группировки немецко-фашистских войск и тем самым высвободить часть сил для использования в Берлинской операции. Когда И. В. Сталин предложил мне принять командование войсками этого фронта, я охотно согласился. Главным в этом, конечно, являлись интересы успешного окончания войны. Вместе с тем, сознаюсь, я имел в виду и возможность проверить себя на непосредственном командовании войсками фронта при решении столь серьезных задач. Склонен думать, что И. В. Сталин также предполагал нечто подобное, поскольку еще предстояла война против милитаристской Японии.

Представители Ставки

Некоторые любители исторической статистики подсчитали, сколько времени я на протяжении войны находился в Генеральном штабе и сколько на фронтах как представитель Ставки. Лично я не делал таких подсчетов. Так вот, оказывается, из 34 месяцев войны 12 месяцев я работал непосредственно в Генеральном штабе и 22 – на фронтах, выполняя задания Ставки.

Отсюда можно сделать два вывода. Кое-кто скажет, что хорошо, когда начальник Генерального штаба бывает много времени в действующей армии. Другие, напротив, могут заметить: хорошо то хорошо, но, видно, и спрос с него за работу Генштаба был помягче. А некоторые прямо бросают упрек Ставке, утверждая, что было бы больше пользы, если бы начальник Генштаба находился, как правило, в Генштабе, чем на фронтах, и что это позволило бы ему лучше обеспечивать такую работоспособность Генштаба, которая требовалась от основного оперативного рабочего органа Ставки Верховного Главнокомандующего.

Действительно, в период войны я часто и подолгу бывал на фронтах, выполняя задания Ставки в качестве ее представителя. Бывало это и тогда, когда на том или другом направлении фронта неожиданно создавалась крайне неприятная для нас, опасная в стратегическом отношении обстановка, и Ставка, прежде чем принять соответствующее решение, для уточнения истинного положения и выработки более конкретных и правильных предложений срочно направляла на фронт своих ответственных представителей. Еще чаще она прибегала к использованию своих представителей при проведении наступательных операций.

Как только задумывалась Ставкой где либо крупная наступательная операция, мы с Г. К. Жуковым, а иногда и другие военачальники, как правило, отправлялись на фронт, сначала для ознакомления с обстановкой, детального изучения противника и данного направления, уточнения замысла, затем возвращались в Ставку для участия в принятии окончательного решения на операцию и для разработки в Генштабе плана, а затем, после утверждения Ставкой директив фронтам, летели на фронт с целью оказания фронтам помощи в ее проведении.

В тех конкретных условиях ведения вооруженной борьбы такая практика являлась, я бы сказал, не только правильной, но и необходимой для Ставки и Генерального штаба, так как она позволяла при принятии окончательных решений и при разработке планов проведения операций исходить не только из данных, которые имеются в Центре, но уже в значительной мере учитывать особенности обстановки непосредственно на месте и производить на этой основе более обоснованные расчеты.

Рассматривая роль представителей Ставки при проведении той или иной операции, должен отметить ту огромную помощь, которую мы получали, работая на фронте, от Верховного Главнокомандования. Уже одно то, что Ставка требовала от нас ежесуточно к 24 часам телеграфных отчетов о своей деятельности на фронте, обязывало нас иметь с ней самую прочную и непрерывную связь. Но этими донесениями наша связь с Верховным Главнокомандованием, особенно у Г. К. Жукова и у меня, далеко не исчерпывалась. Лично я телефонные разговоры со Сталиным часто вел по нескольку раз в сутки. Их содержанием было обсуждение хода выполнения заданий Ставки на тех фронтах, на которых в данный момент мы ее представляли, рассмотрение военных действий на остальных фронтах, целесообразности подключения к проводимой операции соседних фронтов или организации новых мощных ударов по врагу на других стратегических направлениях; обсуждались также вопросы состояния и использования имеющихся резервов Верховного Главнокомандования, создания новых крупных резервов, боевого и материального обеспечения войск, назначения или перемещения руководящих кадров в Вооруженных Силах и другие.

Касаясь вопросов связи со Сталиным, не преувеличу, если скажу, что, начиная с весны 1942 года и в последующее время войны, я не имел с ним телефонных разговоров лишь в дни выезда его в первых числах августа 1943 года на встречи с командующими войсками Западного и Калининского фронтов и в дни его пребывания на Тегеранской конференции глав правительств трех держав (с последних чисел ноября по 2 декабря 1943 года).

Поскольку я затронул вопрос о работе представителей Ставки, будет уместно, хотя бы коротко, остановиться на их взаимоотношениях с Генеральным штабом.

Ответственный представитель Ставки всегда назначался Верховным Главнокомандующим и подчинялся лично ему. Но как только он получал указания и задачу на выезд в войска, он, как правило, отправлялся в Генштаб, чтобы ознакомиться со всеми сведениями, необходимыми для успешной работы. В Генеральном штабе он детально изучал замысел операции, план проведения ее по этапам, задачи, которые предстояло решать тем фронтам, на которые он направлялся, знакомился с задачами соседних фронтов. Немало внимания представитель Ставки уделял вопросам материального обеспечения операции и особенно резервам, на которые эти фронты могли рассчитывать в ходе операции, так как знал, что командующие фронтами всегда проявляли к ним повышенный интерес, да и сам он отлично сознавал их значение в успешном решении задач операции.

От Генерального штаба представитель Ставки получал все необходимое для организации его командного пункта (обеспечение его средствами связи, подбор рабочего аппарата), то есть все то, от чего во многом зависела его плодотворная работа в войсках.