Мы такие же люди - Алан Маршалл

Внезапно тучи, несшиеся с севера, прорвали линию фронта; их авангард разразился ливнями, которые обрушились на прибрежные острова. Тучи устремились на юг, обрушились на северное побережье материка. С земли поднялась пелена тумана. Из пропитанной влагой почвы встали зеленые побеги, пробиваясь между поблекшими ломкими стебельками прошлогодней травы. Зацвели деревья.

Под хмурым небом море потемнело. Повеяло свирепым дыханием ураганов. Над косяками рыбок-мальков с пронзительными криками носились стаи птиц.

Я предполагал попасть в Дарвин до сезона дождей, но дожди уже начались. Я сел на люгер, доставлявший продукты в военный лагерь в Пик-Хилл (на западе северного побережья Кейп-Йорка), а оттуда добрался на джипе до авиабазы Джеки-Джеки, в пятнадцати милях к югу. Там находился Хиггинсфилд - аэродром, построенный во время войны американцами, где я предполагал сесть на самолет, направлявшийся в Таунсвилл.

Миссия Кауэл-Крик была расположена неподалеку от военного аэродрома. Пока я ждал самолета, врач авиабазы, доктор Нортон, получил сообщение, что в миссии заболел ребенок. Он собирался отправиться туда на санитарной машине и пригласил меня поехать с ним. Доктор намеревался привезти больного ребенка на базу, чтобы в случае необходимости отправить его на катере в больницу на острове Четверга.

Дорога к миссии Кауэл-Крик вилась мимо рощ кампешевых деревьев и эвкалиптов. Рассеянные по земле семена набухли под обильными дождями. Почва под деревьями стала полем боя, где лианы, травы и цветы боролись за место под солнцем.

Светлые, напоминающие лилии цветы на длинных стеблях белели в густой тени деревьев. Колеса нашей машины сминали розовые цветы дикого имбиря.

В низине эвкалипты сменились густыми зарослями. Лианы переплетались над нашими головами, мы ехали в зеленом полумраке, пронизанном стрелами солнечных лучей. Дальше местность опять повышалась, а еще дальше показались песчаные холмы и море.

Миссия Кауэл-Крик стоит в некотором отдалении от моря, у места впадения потока, имя которого она носит. Хижины разбросаны под деревьями манго. Группы аборигенов наблюдали за нашей машиной. Миссия была словно окутана смертельной усталостью. Не чувствовалось никаких признаков руководящей силы, которая могла бы вдохнуть энергию в местных аборигенов и метисов.

Этих людей собрали, чтобы они тут умерли, думал я, проходя с доктором по поселку. Грязные хижины из оцинкованного железа, жалкие куры, дети со вздутыми от недоедания животами, старики, сидящие на корточках под деревьями, женщины в бесформенной одежде, девушки, покрытые болячками, дефективный мальчик, грудные младенцы со слезящимися глазами, исхудалые женщины, которые негромко покашливали, прислонившись к деревьям, и, наконец, внушительное здание церкви - так выглядит миссия Кауэл-Крик, находящаяся в ведении правительства Квинсленда.

"Северный Квинсленд, - говорится в проспекте туристического бюро правительства Квинсленда, - это волшебная страна - земля, на которую щедро излилась красота тропиков".

Доктор Нортон вошел в ветхое жилище из оцинкованного железа. Оттуда тотчас же послышался душераздирающий детский плач.

Вокруг хижины содрались дети. Они заглядывали в щели хижины с испуганным видом. Дети молчали. Когда ребенок в хижине закричал громче прежнего, они в страхе переглянулись, а малыши ухватились за юбки старших сестер.

Временами крики становились невыносимыми, и дети в страхе отходили от хижины, оглядываясь назад, словно им что-то угрожало. Но, захваченные тревожным любопытством, они каждый раз возвращались и продолжали заглядывать в щели.

Женщины тоже собрались здесь и не сводили глаз с хижины. Они взволнованно перешептывались.

Старый седой абориген стал рядом со мной.

- Что, мать больной девочки в хижине? - спросил я, прислушиваясь к воплям девочки.

- Ее мать умерла несколько недель назад, - ответил старик.

- Отчего?

- Легкие, - сказал он, похлопав себя по груди.

- Сколько ей было лет?

- Двадцать шесть.

Вскоре доктор вышел из хижины. Ребятишки бросились врассыпную и попрятались за деревьями.

Доктор подошел ко мне. Нам пришлось подождать, пока больную готовили к отъезду.

- Вы поставили какой-нибудь диагноз? - спросил я.

- У нее жар, а в легких страшные хрипы, - ответил он. - Я подозреваю туберкулез. Ее мать умерла от туберкулеза.

Из хижины вышла женщина с больной девочкой на руках. Остальные женщины посторонились, давая ей пройти, затем пошли за ней к санитарной машине так, словно она несла труп.

У маленькой девочки были шелковистые волосы и длинные темные ресницы. Ее причесали и одели в свежевыстиранное голубое платьице. Она перестала плакать и спокойно лежала на руках у женщины, не отрывая глаз от ее лица.

Дети вышли из-за деревьев и пошли за женщиной, держась на некотором расстоянии. Они глазели на больную девочку, словно в ней произошла разительная перемена, словно она перестала быть одной из них и они боялись ее.

Женщины горестно переглядывались; они как бы искали друг у друга утешения и поддержки, но ни одна из них не могла ободрить своих подруг.

Женщина, несшая больную девочку, села в машину. Девочка продолжала смотреть ей в лицо.

Дверца захлопнулась Они были в машине - одни...

Некоторые женщины заплакали. Дети подошли ближе. Никто не ушел.

Кажется, прошло совсем немного лет с тех пор, как я прочитал книгу австралийского писателя Джека Макларена "Мое заполненное одиночество" (My Crowded Solitude), рассказывающую об аборигенах этого района. Автор много лет прожил один среди аборигенов. Тогда они ни от кого не зависели и были здоровыми, сильными людьми.

В 1928 году доктор Дональд Томсон, выдающийся австралийский этнограф, писал, что аборигены полуострова Кейп-Йорк - "славный, храбрый и сильный народ".

Где этот народ теперь?..

Две его представительницы ехали с нами в санитарной машине.

17. Арнхемленд

Арнхемленд - территория, расположенная восточнее Дарвина, - самая большая резервация Австралии. Это последний оплот аборигенов племени мьял, но и здесь вдоль северного побережья были основаны миссии. Скотоводческие фермы вдоль южной границы, Арнхемленда ознакомили кочевавшие тут племена с образом жизни белых.

В Арнхемленде, вероятно, не более четырех тысяч коренных жителей остатки независимого, отважного народа, стойко защищавшего свою родину от вторжения белых.

Скупщики трепангов и жемчуга, рассматривавшие аборигенов Арнхемленда как источник дешевой рабочей силы и надеявшиеся нажиться за их счет, столкнулись с открытой враждебностью. Белые погибали от копий коренных жителей; не один японский скупщик жемчуга простился с жизнью на побережье Арнхемленда.