В канун Рождества - Пилчер Розамунда

– А ты, дорогая? Как ты? Есть у тебя кто-нибудь?

– О да, – засмеялась Кэрри. – И не один.

– Но никакого намека на вторую грандиозную свадьбу?

– Ни малейшего. Я должна очень много сделать в жизни. Для начала купить дом. Как много планов мы с тобой наметили, сколько вопросов обсудили!

– Подожди радоваться, Кэрри. Нам предстоит пережить тяжелые времена.

Она взяла его за руку и сказала:

– Я с тобой, папа. Мы будем стоять плечом к плечу.

Джеффри оказался прав. Им действительно выпали тяжкие испытания. Долгое время не смолкали обвинения, но в конце концов Доди прекрасно устроилась и обратила печальные обстоятельства себе на пользу. Как и предвидела Кэрри, она отпустила Джеффри, обобрав до нитки, – семейный дом в Кэмпден-Хилле, автомобиль, большая часть имущества и денег отошли к ней. Он ничего не оспаривал и делал все, что мог, чтобы загладить свою вину.

Как только Доди узнала, что Кэрри купила небольшой дом на Рэнферли-роуд, она чрезвычайно выгодно продала особняк в Кэмпден-Хилле, патетически объявив, что он полон печальных воспоминаний, и купила прелестную квартиру в старинном доме в Фулхэме, выходящую окнами на юг, на реку и Патни.

– Мое уединенное гнездышко, – с грустью, но отважно говорила она друзьям, и все находили, что она держится восхитительно. На самом же деле Доди была очень довольна: ее ждали бридж, вечеринки с легкими возлияниями и неизменное лекарство от всех невзгод – поездки по магазинам и возвращение домой с фирменными пакетами и коробками, набитыми свертками в китайской шелковой бумаге. Праздники она теперь проводила с друзьями за границей: ездила первым классом в Париж или отправлялась в круиз по Средиземному морю на сногсшибательном лайнере, демонстрируя только что обновленный гардероб. В одном из таких круизов она познакомилась с Джонни Стратерсом, отставным полковником авиации, вдовцом. Доди ему явно нравилась, и время от времени, приезжая в Лондон, он звонил ей и приглашал пообедать. Она была счастлива, как никогда.

Через семь лет после развода родителей Никола Уэсли обнаружила, что обходительный Майлс закрутил роман с какой-то дамой. Она с радостью ухватилась за этот повод и вырвалась из оков брака, который стал обыденным и скучным. Вырвалась, разумеется, к матери, в ее вместительную нарядную квартиру. И все было бы нормально, не привези Никола с собой девятилетнюю дочь Люси. Доди поняла, что ее безмятежной жизни пришел конец.

Кофейник пуст, осадок в чашке остыл. Кэрри встала, выбросила в мусорное ведро нетронутые тосты, ополоснула кофейник, положила чашку и блюдце в посудомоечную машину. Потом поднялась наверх, приняла душ, вымыла короткие волосы, оделась. В последнее время она не слишком заботилась о своей внешности: носила старые джинсы и не пользовалась косметикой. Но сегодня утром ей нужно было почувствовать себя немного более уверенно.

Итак, узкие брюки верблюжьего цвета, кашемировый свитер, изящные ботинки, золотые сережки и цепочка на шее. Кэрри брызнула на себя духами, набросила на плечо кожаную сумку, вынула из шкафа пальто и спустилась вниз.

Ключи от входной двери лежали в холле на сундуке в латунной чашке, рядом с синей вазой с белыми гиацинтами. Над сундуком висело большое зеркало. Надевая пальто, Кэрри вгляделась в свое отражение. Высокая, стройная темноволосая девушка… или, скорее, молодая женщина. Что ж, скоро ей стукнет тридцать. Каштановые волосы сияют чистотой, гладкая прядь птичьим крылом падает на лоб. Глаза, подчеркнутые тенями и тушью, кажутся огромными и темными, цвета кофейных зерен. Лицо, загоревшее под солнечными лучами, отраженными от сверкающих снежных полей, еще не потеряло красок. Так что все в порядке. Кэрри уверена в себе. К жалости не взывает.

Она застегнула пуговицы на купленном год назад в Вене темно-сером шерстяном пальто, отделанном зеленым кантом. Андреас помогал ей выбрать его и настоял на том, чтобы оплатить покупку. «В нем ты будешь выглядеть на миллион долларов», – сказал он. День был очень холодный, с мелким снегом. Они пошли к «Саше» позавтракать. Ели что-то необыкновенное и…

Не думать об этом.

Кэрри взяла ключи, нажала кнопку охранной сигнализации и вышла из дома; она повернула на Патни-Хай-стрит и по людному тротуару направилась к набережной. На мосту было холодно, вдоль реки дул восточный ветер с моря. От моста рукой подать до Фарнем-корта – большого дома в вычурном эдвардианском стиле, где на пятом этаже помещается квартира Доди. Кэрри поднялась по ступеням, отворила тяжелые парадные двери, вошла в лифт, нажала кнопку. Лифт поплыл вверх, вздрогнул, остановился.

Кэрри открыла оглушительно лязгнувшую дверцу, пересекла холл и позвонила в дверь.

Доди уже ждала ее. Почти сразу щелкнул двойной замок и дверь распахнулась.

– Кэрри!

Она такая же, как всегда, не постарела, не похудела, не поправилась. Маленькая, изящная, с темными, аккуратно уложенными волосами, в которых сверкают белые пряди – естественно и на зависть элегантно. На ней костюм – жакет и коротенькая, по моде, юбочка, изящные туфли украшены квадратными золотыми пряжками. Еще вполне хорошенькая женщина, все при ней. Выдает ее только рот, форма которого на протяжении многих лет искажалась выражением постоянного недовольства. Все твердят, что глаза – зеркало души, но Кэрри давно поняла, что по-настоящему разоблачает человека рот.

Она вошла, и Доди тщательно заперла дверь. Ни рукоплесканий, ни распахнутых объятий – никакого выражения восторга.

– Привет, ма. Ну как ты? – спросила Кэрри, сбрасывая пальто. – Великолепно выглядишь.

– Спасибо, дорогая. Ты тоже хорошо выглядишь. Загорела. Будто только что с юга. Клади пальто на стул. Хочешь кофе или еще чего-нибудь?

– Нет, я только что позавтракала. – Они коснулись друг друга щеками. У Доди щека была нежная и благоухающая. – Раньше девяти я не встаю.

– Приятно утром поваляться. Проходи…

Доди провела дочь в гостиную. Тучи на холодном небе неожиданно расступились, и комната с большими, выходящими на юг окнами, балконом и видом на реку наполнилась ослепительным солнечным светом. Приятная комната. Рядом, за двустворчатыми, всегда раскрытыми дверьми, располагалась столовая. Кэрри увидела стол красного дерева, красивый буфет – часть ее детства, вещи из их дома в Кэмпден-Хилле. Везде множество цветов, воздух тяжелый, густо напоенный ароматом белых лилий.

– А где все остальные? – спросила Кэрри.

– Я тебе говорила. Люси у себя в комнате, а…

– Она не слишком общительна?

– Не слишком. Обожает свою комнату. У нее там письменный стол, компьютер, маленький телевизор.

В белом мраморном камине вспыхивал фальшивыми углями небольшой электрический нагреватель. Доди села напротив него в свое привычное кресло. Когда Кэрри позвонила в дверь, она читала газету и теперь холеной рукой с розовыми ногтями взяла ее, свернула и положила на кофейный столик.

Набежала туча, и солнечный свет погас.

– Хорошо, что ты так быстро пришла. Я хотела с тобой поговорить. Знаешь, разыгралась эта дурацкая драма…

– А где Никола?

– Она скоро придет.

Кэрри опустилась в кресло перед камином, по другую сторону коврика из белой овчины.

– Куда она ушла?

– В туристическое бюро.

– Собирается в путешествие?

– По-моему, она сошла с ума. Разве я тебе не рассказала? Она встретила одного типа. Он американец. Познакомились два-три месяца назад на какой-то вечеринке и с тех пор встречаются.

Звучит многообещающе, подумала Кэрри, похоже, что старшая сестра вовсе не сумасшедшая.

– И что он такое? – осторожно спросила Кэрри.

– Вполне приличный человек. Коммерсант. Занимается то ли железными дорогами, то ли сталью, то ли еще чем-то. Живет в Кливленде, штат Огайо. Зовут Рэндал Фишер. Сейчас он в Америке и пригласил туда на Рождество Николу.

– В Кливленд?

– Нет, у него загородный дом во Флориде, он там всегда проводит Рождество.