По следам Ковчега Завета - Андрей Скляров

Вдобавок, имеется и другой косвенный аргумент против выводов Парфита. Если у него хватило средств на проведение как ДНК-исследования, так и на радиоуглеродный анализ деревянной емкости из музея в

Хараре, то почему не проведены (требующие существенно меньших расходов) исследования по определению породы дерева, из которого сделана эта деревянная емкость?.. А если такие исследования были проведены, то где их результаты?.. Подобная «неполнота» в результатах исследований вызывает вполне законные сомнения в их корректности и в обоснованности выводов Парфита.

Ссылки на некий манускрипт, повествующий о «Ngoma Lugunda», в данном случае не значат абсолютно ничего. Если племя лемба действительно имеет еврейские корни и даже придерживается некоторых известных еврейских традиций, то почему бы им не сохранить и предания о временах Исхода, которые в манускрипте вполне могли быть ошибочно соотнесены с гораздо более поздними временами?..

Сама же родственно-генетическая связь каких-то представителей местного населения с евреями (даже пусть и из числа колена Леви) является хоть и важным, но все-таки не решающим аргументом. Говоря более наукообразным языком, это является необходимым, но вовсе не достаточным условием. Опираясь только на него, без учета иных фактов можно зайти куда угодно.

Так, скажем, согласно еще одной аналогичной версии, Ковчег Завета некогда оказался… в Хазарском каганате – мощной державе, процветавшей в VII-X веках нашей эры, где с VIII века правила иудейская верхушка, а государ­ственной религией был иудаизм.

Киевский князь Святослав в 965 году уничтожил хазаро-иудейское войско и взял штурмом столицу каганата Итиль. А Ковчег хазарские иудеи якобы успели спрятать где-то в пещерах Дагестана или Чечни…

Рис. 54. Хазарский каганат

Япония

Еще одна довольно экзотическая версия связывает нынешнее местонахождение Ковчега Завета с Японией. Эта версия основывается на сходстве целого ряда ритуалов местной синтоистской религии с ритуалами иудаизма и текстами Ветхого Завета. Например, в Первой книге Паралипоменон так описывается доставка царем Давидом Ковчега Завета в Иерусалим (см. Рис. 7-ц):

«И понесли сыновья левитов ковчег Божий, как заповедал Моисей по слову Господа, на плечах, на шестах.

И приказал Давид начальникам левитов поставить братьев своих певцов с музыкальными орудиями, с псалтирями и цитрами и кимвалами, чтобы они громко возвещали глас радования.

И поставили левиты Емана, сына Иоилева, и из братьев его, Асафа, сына Верехиина, а из сыновей Мерариных, братьев их, Ефана, сына Кушаии; и с ними братьев их второстепенных: Захарию, Бена, Иаазиила, Шемирамофа, Иехиила, Унния, Елиава, Ванею, Маасея, Маттафию, Елифлеуя, Микнея и Овед-Едома и Иеиела, привратников. Еман, Асаф и Ефан играли громко на медных кимвалах, а Захария, Азиил, Шемирамоф, Иехиил, Унний, Елиав, Маасей и Ванея – на псалтирях, тонким голосом. Маттафия же, Елифлеуй, Микней, Овед-Едом, Иеиел и Азазия – на цитрах, чтобы делать начало. А Хенания, начальник левитов, был учитель пения, потому что был искусен в нем.

Верехия и Елкана были придверниками у ковчега. Шевания, Иосафат, Нафанаил, Амасай, Захария, Ванея и Елиезер, священники, трубили трубами пред ковчегом Божиим. Овед-Едом и Иехия были придверниками у ковчега.

Так Давид и старейшины Израилевы и тысяченачальники пошли перенести ковчег завета Господня из дома Овед-Едомова с веселием» (1Пар., гл. 15).

Очень похожая процедура воспроизводится во время синтоистского фестиваля Онтохсай. Японцы песнями, танцами и игрой на музыкальных инструментах сопровождают вынос Омикоши – украшенного ящика на шестах (см. Рис. 20-ц). При этом Омикоши во многом напоминает Ковчег Завета.

Скажем, указания Бога по изготовлению Ковчега Завета гласят следующее:

«…и вылей для него четыре кольца золотых и утверди на четырех нижних углах его: два кольца на одной стороне его, два кольца на другой стороне его. Сделай из дерева ситтим шесты и обложи их [чистым] золотом; и вложи шесты в кольца, по сторонам ковчега, чтобы посредством их носить ковчег; в кольцах ковчега должны быть шесты и не должны отниматься от него» (Исх., гл. 25).

В тексте явно указано, что шесты должны были присоединяться к основанию ковчега. И именно по такому принципу строится и японский Омикоши.

Ковчег Завета был сплошь покрыт золотом. Омикоши позолочен лишь местами, но иногда его покрывают золотом полностью.

На обоих концах крышки Ковчега Завета располагались золотые херувимы с крыльями. На верхней части Омикоши также есть золотые птицы, называемые «Хо-ох», которые считаются небесными существами.

Царь Давид и израильтяне пели и танцевали вокруг ковчега под звуки музыкальных инструментов. Японцы также поют и танцуют под музыку около Омикоши…

Рис. 55. Вынос Омикоши

«На японском острове во Внутреннем Японском Море (Сето-Найкай) те, кого избрали нести Омикоши, перед тем, как участвовать в фестивале, живут вместе целую неделю. Это сделано для того, чтобы уберечь их от богохульства, которому они могут подвергнуть себя при других людях. Более того, за день до начала действа они купаются в морской воде, чтобы очиститься. Это очень похоже на древний израильский обычай: «И освятились священники и левиты для того, чтобы нести ковчег Бога Израилева» (1Пар., гл. 15). Библия говорит, что после того, как ковчег внесли в Иерусалим, и долгое путешествие евреев по пустыне было закончено, Давид «раздал всем израильтянам, и мужчинам, и женщинам, по одному хлебу, и по куску мяса, и по кружке вина» (1Пар., гл. 16). Это опять же напоминает японскую традицию – после фестиваля всем раздаются сладости» (А.Левченко, «А что, если и у японцев есть еврейские корни?»).

На синтоистском же фестивале «Гион-жинья» в Киото люди, несущие на шестах Омикоши, входят в реку и переходят ее. Александр Левченко, отрывок из статьи которого приведен выше, вполне правомерно сравнивает эту церемонию с переходом древних евреев через Иордан, во время которого использовались «божественные» возможности Ковчега Завета.

Синтоистские храмы (см. Рис. 21-ц) в своей внутренней структуре имеют также много схожих элементов с Иерусалимским Храмом.

Храм в древнем Израиле был разделен на две части. Японский синтоистский храм также разделен на две части. Рядовые японцы имеют доступ только в одну часть синтоистского храма. Они не могут войти внутрь его Святая Святых, куда имеют право входить только священники. Святая Святых синтоистских храмов располагается на возвышении точно так же, как и на возвышении располагалось Святая Святых в Храме Соломона.

У входа в синтоистский храм имеется специально оборудованное место для того, чтобы пришедшие помолиться могли помыть руки и рот. В древние времена они использовались также и для обмывания ног. Аналогичный обычай сохранился и в еврейских синагогах.

«…параллели с иудейской религией синтоизм имеет и в некоторых особенностях богослужения. Так, например, в большой синтоистской святыне Сува-Таиша с древних времен, еще до появления в Японии христиан, каждый год проводился древний праздник Онтохсай, во время которого происходило действие, похожее на историю жертвоприношения Авраамом своего сына Исаака на горе Мория в Иерусалиме. И это при том, что, за исключением этого праздника, жертвоприношение вообще не является синтоистским обычаем.

К деревянному столбу привязывали мальчика. Священник подходил к нему и отрезал ножом кусочек верхней части столба (столб, обычно, – фаллический символ, и не есть ли это память об обрезании крайней плоти у иудеев?). Внезапно появлялся «посланник» (другой священник) и останавливал первого. Мальчика освобождали, а вместо него в жертву приносили  семьдесят пять ланей, ровно столько, сколько овец приносят в жертву нынешние самаритяне – принявший иудейскую религию народ, который был поселен в Израиле ассирийцами вместо уведенных в плен десяти еврейских племен. Ланей (кошерное животное в иудаизме) японцы, вероятно, использовали потому, что в древние времена в Японии не было овец.

Интересно, что недалеко от Сува-Таиши тоже есть гора Мория (на японском – Мория-сан). Люди из окрестностей округа Сува называют божество этой горы «Мори но ками», что означает «бог Мори». Люди называют обряд «Онтохсай» праздником бога «Мисакучи». Если разложить это слово на части – «Ми-исаку-чи» – то «Ми» – означает «великий», «исаку» – похоже на имя Ицхак (Исаак), а «чи» – традиционное для японцев окончание слов. Это говорит о том, что, возможно, под влиянием многобожия люди Сувы  в свое время сотворили из Ицхака божество» (А.Левченко, «А что, если и у японцев есть еврейские корни?»).

И еще пара штрихов.