Всего неделя на страсть - Кэтти Уильямс

Ее отношения с Нико закончились навсегда. Теперь их не связывала даже работа. Ничего. Каким бы справедливым ни был, он позволил ей уйти даже без заявления об увольнении.

Грейс будет получать столько же, пока не найдет новую работу. Он даст хорошие рекомендации. Разве она может просить о большем? Она же уже решила, что работать с ним просто невозможно.

И тот поцелуй…

Еще один гвоздь в крышку гроба. Грейс так много отдала, пока отчаянно цеплялась за него, будто тонущий за спасательный круг. Она все еще видела, слышала и чувствовала эту страсть, которая кипела под кожей, и ждала, что ее разожгут языки пламени.

Боже правый, он попросил организовать свидание с этой красоткой-блондинкой, и, зная, что он вернулся к прежней жизни, она все равно не смогла устоять перед его прикосновением. Он лениво и радостно ответил, вместо того, чтобы оттолкнуть его, она сдалась без борьбы.

Так что сейчас она смотрела в бездонную пустоту и еще… на Томми. Она думала, что он будет недоволен… что придется успокаивать и пытаться его подбодрить… Грейс собралась с духом, чтобы не выглядеть такой обеспокоенной. Он был в хорошей форме и, отдохнув, решил заняться тем, чем, как она думала, давно хотел.

Он хотел, чтобы его просто оставили в покое.

Грейс была слишком навязчивой. Томми чувствовал давление. Он мог бы справиться без ее постоянных звонков, чтобы убедиться, что не сделал ничего глупого. Он понимал, что она хотела только хорошего… он знал о последствиях аварии. Но это было так давно, и ей пора заняться своими делами и перестать мечтать лишь о нем.

Томми смягчил тон и сказал, что познакомился с девушкой, с которой встречается почти четыре месяца, он не рассказывал, потому что знал, что если сделает это, то Грейс, из лучших побуждений, сделает столько предупреждений, что все испортит.

Она смотрела на красивого и, как она думала, зависимого от нее младшего брата и пыталась делать вид, что вовсе не обижена тем, что он только что рассказал.

Томми наконец приступил к пирогу с курицей, но она отодвинула тарелку в сторону.

Грейс с горечью подумала о том, когда она превратилась из любящей сестры в зануду? Она жалела о личной жизни, о глупых ожиданиях и жалела о семье, которая явно больше не нуждалась в ее удушающей заботе.

Глаза заслезились, и она сжала руку, которая внезапно накрыла ладонь.

— Ты потрясающая, сестренка, — сказал Томми, его голубые глаза наполнились заботой. — Но пора отпустить меня и позаботиться о себе. Я чувствую, что ты всегда откладывала свою жизнь, чтобы приглядывать сначала за мамой, а потом за мной, и согласен, какое-то время я выглядел крайне жалко, но я все обдумал и решил, что пора встать на ноги. Хей! Выйди замуж и заведи семью!

Грейс изо всех сил пыталась не разрыдаться от жалости к себе, от этого благонамеренного, но такого неуместного замечания, когда раздался звонок в дверь.

Она никого не ждала, но в любом случае была рада отвлечься.

Сколько еще она сможет вынести? Грейс была безнадежно влюблена в мужчину, с которым у нее не может быть будущего. Выйти замуж и завести семью? С таким же успехом она могла бы попробовать найти какие-нибудь волшебные крылья и улететь на другую планету, потому что именно настолько несбыточно выглядела мечта о браке и детях.

— Извини, что перебиваю, Томми. В дверь звонят.

Она вскочила, оставив брата ужинать, и, не думая, открыла дверь.

Несколько секунд Грейс пыталась осознать, кто же там, за дверью. Сначала увидела все: высокий… невозможно красивый… мужчина. Она отметила одежду: дорогие… повседневные… черные брюки и идеально подходящее по размеру дизайнерское поло… Она увидела цветы… что ж, честно говоря, она видала и получше.

— Что ты здесь делаешь? — Грейс неосознанно преградила вход в квартиру, став в дверном проеме и не дав ему проскользнуть внутрь.

— Я приехал… смотри. Это тебе. — Нико протянул ей цветы, в ответ Грейс лишь холодно посмотрела и скрестила руки на груди.

Что же… значит ли это, что после такого щедрого жеста он понял, что она может уйти без предупреждения и что пустому месту будет гораздо сложнее справляться с нагрузкой, с которой справлялась она? Успел ли встретиться с той красивой блондинкой и понять, что теперь ему самому придется принимать абсолютно все решения в своей жизни? Почему же он сейчас не пьет шампанское с блондиночкой и не предвкушает веселую ночь? Не важно. Это не ее дело. А вот то, что он стоял прямо перед дверью, и она не хотела, чтобы он здесь был, — ее дело.

— Разве ты не должен быть в дорогом французском ресторане со своим недавним трофеем? — не удержавшись, спросила она, и он покраснел.

— Пустишь меня?

— Нет.

— Потому что ты тоже сейчас не одна? — спросил Нико, его губы искривились в циничной улыбке, а глаза запылали гневом.

— Нико, не твое дело, с кем я нахожусь. — Она посмотрела на цветы и наполнилась внезапной яростью. — И если думаешь, что можешь нарушить обещание и вернуть меня в офис, чтобы я сидела там дальше, только потому, что ты понял, что не можешь найти того, кто с этим справится, то забудь. А цветы? Мне они не нравятся, Нико. Если бы ты предупредил заранее, я бы заказала себе букет подороже, чтобы поддержать твою затею. Хотя мой ответ все равно бы не изменился!

Нико придвинулся ближе, и Грейс, почувствовав исходящий от него жар и собственное предательское возбуждение, приняла более строгую позу и выпрямилась.

— Грейс…

Она хотела сказать ему, что у нее есть дела, но не успела она открыть рот, как Томми окликнул ее звонким и веселым голосом, спросив, кто пришел, и направился к двери.

Она обернулась и увидела, что он стоял в маленьком коридоре, наклонив голову. Такой светлый, такой ангельский… так не вовремя.

— Томми, не мог бы ты подождать меня на… э-э-э… на кухне? Я приду через секунду.

— Томми? — Нико подошел ближе и заглянул ей через плечо.

— Кто это? — Томми не обратил внимания на просьбу Грейс и подошел к ней.

Она чувствовала его теплое дыхание на шее, хотя ее взгляд был прикован к Нико и яркому, недовольному румянцу, который залил его красивое лицо.

— Пожалуйста, Томми… — Она посмотрела на брата вполоборота, он ухмыльнулся и вскинул брови. Будто мог начать разговор, который она бы